Страница 10 из 71
— Позвольте заметить, что вы ловки и быстры, будто русалка! — сказал он. — Словно сирена морская!
— Нежность воды — надёжней всего, что я знаю, но инженеры моего тела велели мне ходить по земле! — пропела Веля, села на камень, отряхнула ноги от песка и принялась обуваться.
Дебасик задумался.
— Не только очень поэтично, но и мудро сказано, надо записать, — наконец изрёк он и полез в карман за глиняной табличкой.
Туда он палочкой заносил срочные заметки, которые затем переписывал на кожаный свиток.
— Добавь в подпись две буквы — БГ, это мудрец из однолунного мира, — пояснила Веля. — Ну, что у нас дальше по плану?
Она слегка отжала волосы и разбросала их сушиться по спине. Как раз подоспела лодка. Оттуда вылез измученный Деймос, тяжело дыша и укоризненно косясь на советника, подал шляпу.
— Завтрак и судилище, — с готовностью ответил Дебасик.
Судить приходилось рыбаков, подравшихся из-за снастей; супругов, изменивших друг другу; баб, обвинявших друг друга в краже кувшина, и всё такое прочее. По мнению Дебасика это должно было владычицу развлекать, но от судилища у Вели возникало ощущение, что она пытается разобраться в бесконечном и тупейшем реалити-шоу.
— А урок когда? — нахмурилась Веля.
Она отчаянно хотела научиться местной грамоте, но даже в этом столкнулась с противодействием. Советник искренне не понимал, зачем владычице морочиться с буквами, если её дело править, а ещё лучше — удачно выйти замуж за богатого и влиятельного владыку, тогда и всей Гане бубликов перепадёт.
Планы советника были просты, как медный грош, незамысловаты, как дверной косяк и удивительно разумны.
Заветной мечтой старика было построить на острове красивый «гостевой дом», где гости смогли б играть в кости и карты на деньги, с большой хорошей харчевней, с танцовщицами, танцорами и певцами, чтоб гостям и гостьям было интересно. И чтоб в харчевне подавали к морским ракам и устрицам местного вылова чудесное собственное вино, для чего следовало возродить былые виноградники. А чтоб гостям было удобно приплывать — следовало обустроить толковую пристань. Тогда всем ганцам дело бы нашлось и честно заработанный хлеб. Хочешь — рыбу лови, хоть будет кому купить, хочешь — в винодельне работай или на пристани, а хочешь — песни пой и жопой верти.
Но для устройства этого всего тоже нужны большие деньги, а где взять денег такой молодой владычице? Если бы она была парнем, то, конечно же, следовало бы заняться морским разбоем. А поскольку она девица, нужно обзавестись богатым мужем. Сперва, разумеется, себя красиво показать, а для этого — хорошо кушать, красиво одеваться и бывать в приличных местах, где собираются владыки других островов, которые смогут её увидеть и оценить. В то время как от этого дурацкого плаванья в фигуре никакой женской нежности не наблюдается.
Один раз старику уже подвернулся чрезвычайно удобный случай выгулять свою молодую владычицу. Очень кстати умерла королева соседнего Трейнта, хорошая, в принципе, женщина, но ничем острову Гане не полезная. Срочно снарядили единственную шхуну, переделанную из выброшенного на берег, разбитого штормом пиратского судна. Дебасик быстро сориентировался, что Веле будет прилично выразить соболезнование могущественному соседу, заодно посидеть на поминальном пиру, вдруг кто-нибудь глаз на неё и положит. Вкусы-то у народа разные. Не рассчитал он только того, что глаз положит сам вдовый король и, надо сказать, до смерти испугался, когда его на заднем дворе отыскал секретных дел служащий и стал выпытывать, что да как.
Разумеется, жениться Скер Завоеватель на его владычице не станет, такому королю нужен серьёзный династический брак, а если заберёт во дворец любовницей, то поминай как звали надежды на гостевой дом и харчевню, поднимать ненужный ему остров король не соизволит. И вообще нет никакой гарантии, что Скер не выгонит его юную владычицу через пару дней с испорченной репутацией и без гроша компенсации — уж больно характер у короля нехорош и на руку по слухам тяжёл. Разве что, сперва о компенсации договориться, а затем уж идти в любовницы, тогда ещё можно, но всё равно одна тревога, вдруг обманет.
Однако, стихии были добры к Дебасику: очень кстати королю пришли вести о восстании, он и думать про его владычицу забыл. А Велю теперь нужно будет ещё где-то показать, только хорошо продумать где, чтобы там не оказалось короля. Все эти и другие соображения советник с искренним огорчением изложил Веле на обратном пути, чем привёл её в неописуемую ярость.
Она скрестила руки под грудью и, злобно мотнув головой сообщила, что если Дебасику так необходимо кого-то повязать, то пусть для вязки купит козла, водит его к козам и получает за это деньги. Что она сама решит, что ей делать с островом, в верности которому клялась перед стихиями, и со своей жизнью, с которой раньше без советника справлялась. И что король попросту стар, ему не меньше сорока пяти, а старики ей не нравятся.
В этом месте уже советник выпятил нижнюю губу, с преувеличенным почтением поклонился и удалился на корму.
Он не учёл, что владычица ему попалась, как он выразился, «с фокусом», или как попросту говорил садовник, «с хитрой блажью». Обидев старика, который, в конце концов, в меру своих сил и мировоззрения хотел «как лучше», Веля почувствовала себя скверно. На душе стало уныло и тягостно. Тогда она отстегнула тяжёлую бархатную юбку серого траурного цвета, сняла корсет и, оставшись в лосинах и топе, щучкой сиганула с носа корабля. До преодоления марафонской дистанции в десять километров ей, конечно, было далеко, но километра четыре кряду Веля руками отмахала. Она уже готова была признаться, что дико устала с непривычки, что никогда не плавала так много сряду и вот-вот пойдёт ко дну, к счастью, несчастный Дебасик сдался первым и стал смиренно просить владычицу оказать честь его недостойному судну и снова подняться на борт. Пришлось снизойти, вернее, взойти.
А уж в чём она бы точно не призналась, так это в том, что образ его величества, Скера Завоевателя, Скера Законодателя и так далее прочно поселился в её воспоминаниях и воображении. Не так, чтоб влюбиться без памяти и отдаться без оглядки, но так, чтобы по нескольку раз в день вспоминать его массивную атлетическую фигуру, а особенно — ту значительность, простоту и достоинство, с которым он сидел на малом троне в пиршественной зале. Король глубоко её поразил.
В момент, когда их взгляды пересеклись, она подумала ужасную глупость. Самую глупую из всех возможных, золотую медалистку среди глупостей. Нет, не «хочу этого мужчину». Это хоть понять можно было бы и даже попытаться воплотить. Почему бы и нет, вообще-то. Она подумала совершенную глупость: «хочу быть как он». С тех пор Веля снова начала бегать по утрам с грузом…
***
Что всегда поражало её в Либре — отсутствие приливов и отливов. Скорее так происходило, потому что вокруг планеты вертелось два спутника вместо одного. Может, с суточным вращением этой планеты вокруг её светила было что-то не так? Сутки, кажется, длились дольше, но Веля не была уверена, разбираться в местном времени она пока не научилась. Счёт вёлся на смену течения, а сколько это дней? Может, здесь под силой гравитации не деформировалась водная оболочка, покрывающая, кстати, гораздо большую, чем на Земле, поверхность? В любом случае, школьных знаний по астрономии, чтоб понять устройство этого мира, Веле не хватало, а местным учёным, пожалуй, понадобится ещё не одна сотня лет, чтобы обдумать и объяснить, как взаимодействует гравитация Либра, его двух лун и центрального светила.
Она пыталась добиться внятного ответа по поводу приливов и отливов у Дебасика, прежде всего потому, что повадилась по утрам и вечерам плавать в открытом море, но ничего не получилось. Старик просто не понимал, о чём Веля толкует. Он на всякий случай восхищался цепким умом владычицы и немедленно сворачивал в мифологию. Ладно, мифы — так мифы. Но тогда показывай буквы и слова!
На книжке местных сказаний Веля читать и научилась.