Евангелие от режиссёра

Здесь Страхов явно вступил на скользкую дорожку, по которой шёл много лет. Это, наверное, вид наркомании? Увлекавшиеся духовными практиками – как подсевшие на иглу. Мне стало скучно, но Страхова явно было не становить – он опять потёр руки. Я спросил:

– Как старец Серафим учил? Стяжать?

– Ну, типа того. Добрые дела, говорил старец, сами по себе не помогают стяжать святой дух. Нужно искать, пробовать. Есть, например, духовные практики: чётки, Иисусова молитва – да вообще подойдёт всё, что привлекает дух. А я думаю, что и медитация подойдёт, осознанные сновидения или трансэгрити – Кастанеда тоже учил стяжать энергию, дух. Способов много. И как здорово: получил дух, и ты полон сил, обрёл дары, стал видящим, повелителем материи и людей. Можно черпать энергию у общества, у муравейника. Нужно только уметь «подключаться» к эгрегору.

– Подключаться к эгрегору? – Александр удивил меня этим стойким языческим энергизмом. Терминология всегда отражает суть взглядов: вампиризм, энергии, преображения – это из набора мыслящих магически язычников. Я посмотрел на Страхова с недоумением. Он ответил на мой взгляд:

– Скажешь, я – язычник? Тогда скажи мне, где его нет, этого язычества?

– Оно везде, где мыслятся духовные энергии, а не личности. Есть мир личностей и их проявлений: веры, любви. А есть мир энергий, формул, ритуалов – это мир язычников. Язычники не знают Бога как Отца, который любит и всё даёт. Они не к Нему обращаются, а изобретают магические формулы, чтобы иметь власть над духами. Такой путь свободы – мне опять пришлось изобразить пальцами кавычки – от Творца был подсказан дьяволом ещё Адаму. Когда хочешь нарушить заповедь, странно обращаться к Тому, кто её дал. Так ведь?

– Ну-у…

– В том-то и дело. А магия? Получил силу и действуй. В этом корень язычества – Бог не соучаствует в злых делах, и язычники ищут обходные пути.

Открыли последнюю бутылку. Я резюмировал:

– Итак, дух – я говорю о духе от Бога – это дар новой жизни, дар свободы благодаря союзу с Богом.

– И как его получить, если духовными практиками его никак не стяжать?

– Вступить в завет. Всем народам Бог открывается, но завет с ним имели евреи, как народ-первенец. А теперь может иметь каждый, поверивший Христу.

– А в чём же тогда суть падения? Ну-у, без этих там яблок, змей и прочих райских штучек. Завет исправляет… поднимает как-то?

– В википедии про это ничего?

Я потёр бокал и посмотрел сквозь бокал на люстру. Вино засветилось ярким рубиновым цветом. Да, французы тоньше итальянцев, испанцев и, тем более, виноделов Нового Света. Те загустили слишком, загудронили вино. А французское – оно лёгкое, пей сколько угодно.

– Сейчас все ответы ищут там… Я думаю, что падение, в сущности, как итог – в принятии эгрегора вместо святого духа свободы. Единение с ним оставляет нас смертными, земнородными, отказавшимися от первородства. И тогда мы, подобно муравьям, строим человейник, живём ради этой временной, не имеющей цели сущности, выращивающей тело для эгрегора из железа, стекла, бетона и миллиардов людей, живём ради этого зверя из апокалипсиса. Но этот зверь умрёт, а мы не станем частью будущего мира, так как не имели любви к Богу.

– Умрём, как любое животное, только разумное? Потому что приняли в себя умный, но смертный дух? Перепутали его со святым?

– Да, биологическая жизнь полностью построена на материале тварного мира, сосредоточена в мире и описывается изнутри мира, подчинена его законам. Только святой дух делает человека свободным от законов мироздания, способным ходить по воде и общаться с Творцом. Дух от Бога – это новый тип жизни. Но сейчас эта жизнь только зарождается, а её расцвет – на новой земле, когда сбудется сказанное: Ибо вот, я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце. О ней, о будущей вселенной, хорошо написано у Павла, в послании к евреям – но только если читать хороший перевод, не синодальный.

Разговор уже давно напоминал заседание философского дискуссионного клуба. Так повелось в МГУ с давних времен – обычная застольная тема, ничего необычного. Правда, это относилось к тем поколениям, которые шли в вузы после советских школ, с идеалами, вбитыми в голову советским учителем. Сейчас многое изменилось.

– Всё хорошо, – Александр, когда увлекался, становился похож на доцента какой-нибудь кафедры в провинциальном университете. – А если я не принял духа от Бога? Не смог, не успел, не понял… Допустим, я агностик. Духоносцы – да, они могут ходить по воде. А я? Что же, имеем человечество двух сортов? Это же и есть гностицизм. Разве нет?

– Нет, никакой дискриминации. Разве ты обижен, если ты агностик или веришь в своих богов? Бог повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных, как известно. В этой жизни люди успешны независимо от того, в какого бога верят или не верят. И в отношении будущего – разве ты чувствуешь себя обойдённым? Никто ведь не знает заранее решения Суда и надеется на лучшее. А многие просто не верят в Бога и воскресение. Так что все мы, живые, в одинаковом положении – такова Божья премудрость.

– Ну хорошо… – Александр ещё не понял, чем закончится эта логическая цепочка, и был в недоумении. – А после? После смерти?

– Все мы умрё-ем и превратимся в прах, в том числе и наши души. Потому и в земле не будет меж нами разницы. И сожаления об упущенной будущей жизни не будет. Воскресение – это дар, который в могиле точно уже никто не ждёт. Мы там все равны – никто не обижен.

– А после? Кого Бог воскресит, тот…

– Воскресению могут радоваться только воскресшие те, кто жаждал новой жизни. А остальные даже сожалеть не будут, потому что их нет. И ждать каждому одинаково недолго, даже если до этого дня целая вечность. В могиле времени нет.

– Согласен. При жизни каждый ищет своего, а после смерти никто не будет обижен – прах не обижается. Но как же те, кто любил друг друга? Они разлучатся? Одни воскреснут, другие нет? Разве воскресшие не будут сожалеть и страдать из-за погибших?

– Ты сам знаешь – будущую жизнь можно пригубить уже сейчас. Если кто-то верит в неё, тот почти счастлив, имея цель и мечту. Цель – она многого стоит. Насладятся же будущей жизнью те, кто хорошо распробовал её на дегустации. Это как дорогое вино. Мы его дегустируем, бутылку же откроем после воскресения. Как и сказал Иисус. А собутыльники? Те, кто дегустировали любовь? Нет, друг ты мой, они уже не расстанутся. Они все, как одно целое.

– Угу, – Страхов помолчал, переваривая услышанное и шевеля вставленной в волосы пятернёй, словно он ворошил гнездо. – Сергей, дружище… но чем же я отличаюсь от обезьяны, если у меня нет бессмертной души? Я имею в виду эту жизнь. Сейчас.

– Но ты же дегустатор. Нет? – я не мог не рассмеяться, глядя на взъерошенного и ставшего похожим на кукушонка Страхова. – Мы пробуем новое вино. Соединяем свой дух с Божьим. Наша душа временная, но она перестаёт вонять смертью, когда становится единой с чистым духом.

– Нет, ты скажи, чем я лучше обезьяны, если пока не приступил к дегустации? – иногда Страхов бывал невыносимо тупым и упрямым.

– Ты сам не видишь разницы? В тебе есть дух. Ты разумен благодаря духу. Ты будешь всегда побеждать материю, имея дух. Пусть это не святой дух, а смертный дух сообщества. Ты живёшь в обществе и имеешь его дух, а значит, имеешь цель и смысл жизни, большие, чем ты сам. Большие, потому что человечество больше тебя, оно вне тебя. Это как клетка тела. Тело дарит клетке цель, а само тело поучает цель от ещё большего, от сообщества. И это научит тебя принять ещё большее – дух от Творца.

– И-и? И что?

– Что? Дух рождает цели и веру в их достижение. Никакая обезьяна не имеет цели за пределами одного дня! Вера в цель, воля идти к ней – это проявление духа. Вера творит чудеса – такой подарок нам сделал Бог. В буквальном смысле вера передвигает горы – пусть иногда с помощью тракторов.