Страница 5 из 8
Он сел в машину и, доехав до центральной части города, оставил машину на парковке, рассматривая остальные стоящие там машины. Он не мог не восхититься, что даже в таком обыденном месте, как парковка автомобилей, наша жизнь полна разнообразия: разные марки, разные цвета и разные люди, владеющие ими - все это в гармонии процесса дорожного движения, включая и само пребывание на автостоянке, - это есть хорошо. Антон даже попытался представить: "А что было бы, если бы у нас был мир сплошных образцов и идеалов? Все вечное, все одинаковое и все совершенно неизменное... Что бы было? Если в нашем мире это стало бы возможно, то всё живое бы заболело раком из-за того, что не происходил бы распад мёртвых клеточных тканей" - это Антон точно понимал в жизни. И главное, что всегда жизнь стремится, почему-то, отнять любым способом у человека последнее в жизни: не важно, какой предрассудок или прочий идиотизм для этого будет использован, чтобы унизить и потопить человека, опустив его до быдла, - просто обстоятельства будут стремительно его топтать просто так, то есть без причины. По крайней мере, так приблизительно считал Антон. Почему же тогда не топчет всех? Почему только определённых людей? И почему мы воспринимаем одних совершенными и, чуть ли не идеальными, а в других видим быдло? Не очередное ли это плацебо? Это ощущение первого впечатления? Или, может быть, это даже тяжелее плацебо? Может там фигурирует угроза? Спросить бы кого знающего об этом, но вот кого?
Ведь, по существу, люди все одинаковые. Каждый человек по-своему чем-то одарён. У каждого есть потенциал, который кричит, чтобы его раскрыли. Почему же одни всеми любимы, а другие всеми почти презираемы? Наверное. что-то всё-таки помогает людям принимать своё решение в процессе. Антон пришёл к этой страшной мысли. Одни ведь даже не задумывался. почему вот одни ему нравятся, а другие нет...
Антон прогуливался между высотками, многоэтажками и увидел красивый красивый небоскрёб, который спиралеобразно закручивался как вихрь внутри цилиндра, но был день, и Антон не имел возможности оценить, как он смотрится при горящих оконных огнях. Антон любил ночь больше, чем день, так как ночью воздух свежее, людей на улице меньше и веет приятной прохладой, но сейчас и здесь он гулял именно днём.
В это же время Аэлита прогуливалась недалеко от этого здания в парке и беду ничто не предвещало. Все было как обычно: светило солнце, пели различные птички, чирикали воробьи и просили у людей семечки. Аэлита села на скамейку и обдумывала, что делать дальше - ведь её просто так не оставят в покое. Она ощущала себя мерзко: у неё все вызывало омерзение. Ей казалось, что её тело гниёт изнутри, начиная с мозга, хотя она и понимала, что у живого человека мозги не гниют, а во рту она ощущала привкус пепла и земли, словно ей силой набили этим рот, а лоб собственной головы сжимало и сдавливало. Проклятье? Она осознавала, что её убивает. Она понимала, что жизни ей не дадут, но она выбрала борьбу и поэтому продолжала искать выход, претерпевая эти состояния и осознавая, что это все не по-настоящему; что это все иллюзия, рассчитанная на то, чтобы измотать её психологически. И тут к её скамье подошли трое, одетые в чёрные спортивные костюмы. Аэлита тут же встала и, уже было хотела бежать, но один их них успел схватить её за руку, а другой заломил её и зажал ей рот, чтобы она не закричала. Никто из стоявших неподалёку ничего не заметил...
Антон продолжал прогулку, ощущая на себе сильные порывы ветра, и решил покормить животных в парке, заодно купив продуктов. А что ему нужно? Молоко, хлеб да колбаса, потому что готовить он не любил. Он зашёл в ближайший магазинчик рядом с парком, который, в принципе, был небольшой и достаточно скромный. Антон зашёл внутрь и начал смотреть колбасу: ценники были разные, а ассортимент достаточно большой и разнообразный: от 199 до 950 руб. за килограмм. Естественно, гурман взял самую дорогую, прикарманив хорошего хлебушка с молочком и, рассчитываясь за продукты, завёл разговор с продавщицей, вспомнив о том, что как раз этот магазин является одним из тех, что в собственности агрохолдинга о котором рассказывал ему Виль на работе. Он не удержался от вопроса об этих случаях:
- А мне рассказывали, что у вас пропадали сотрудники. Их объявляли хотя бы в розыск официально?
Продавщица задумалась и ответила:
- Конечно подавали, но, вот, когда отыщут... и живы ли... вот в чём весь вопросительный казус этих неизвестных обстоятельств. Нас многократно после этих случаев предупреждали о необходимости соблюдать осторожность по пути домой с работы, не говоря уже о слухах, что люди пропадают не только из нашей организации, а пропадают так люди вообще по стране. Даже их тела не находят. То ли в реки и озера сбрасывают... Но тут-то было бы хоть где-то тело... В землю зарывают? Это вариант... ведь, коли в глуши зароют - не сыщешь.
- А как вы считаете, кто это делает?
- Здесь, видимо, имеет место быть вопрос конкуренции между агрохолдингом нашего и агрохолдингом соседнего региона. Конкуренция между нами жестокая уже много десятилетий: каждый из собственников норовит сбывать провизию а территории "товарища". Мало же им своих... Денег больше хочется... В подобных условиях всегда имеет место быть презрение между руководителями и жестокое противостояние: рынок, понимаешь ли... В тени жизни предприятий, если вы понимаете, о чём я токую, и получаются мистические события. Я считаю, что это результат их взаимотёрок и конфликтов, проще говоря.
Антон был вполне удовлетворён полученной от женщины информацией и, поблагодарив, покинул магазин.
Девушку поволокли в глубокий участок лесопарка, где было безлюдно: мужчина бросил её на землю и начал беспощадно пинать ногами её тело, упиваясь наслаждением от хруста её костей и плоти при каждом ударе ногами. Аэлита не проронила ни звука, отчаянно терпя боль, а второй мужчина просто смотрел и тоже получал удовольствие от того, что эту сволочь терзает и колбасит: он прямо возбуждался от этого, но предпочитал сам её не трогать, так как был немного труслив. Третий решил присоединиться к убийству, и, увидев, что Аэлита начала руками останавливать его дорогого друга, скрутил ей руки, начав медленно сворачивать её шею одной рукой. Аэлита была неумолима: опять не издала даже писка, даже слезинки не проронила. Спустя минут 15 подошли ещё пятеро незнакомцев, а Аэлита, которая ещё была жива, но не могла пошевелиться, так как вся была искалечена, продолжала равнодушное молчание. Один из пятерых сказал другому:
- Прикинь, архиерей таки нас засёк. Он нашёл труп той продавщицы.
- Сама виновата, шлюха. Нечего было бросать меня.
- Поддерживаю, она шлюха. Да что там, все женщины конченные шлюхи - они хуже животных. Только давать и могут.
- Конечно, ты прав. Думать они не могут... в труде они бесполезны... что им остаётся?