С первого взгляда

Да уж, переезд откладывается. Как сообщить об этом Алие — новый вопрос.

Глава 61. Алия

“Я так понимаю, уехать я не успеваю”…

Шепот Артема, который я услышала из гостиной, так и крутится в голове всю ночь, заставляя нервно ерзать и кусать губы. Нет, отец не оставит это дело. Такой ярости и решимости я не видела в его глазах никогда. И хоть понимаю, что Артем не трусливый щенок и мог бы уже давно ответить отцу, но знаю, что он делать этого не будет. Потому что есть я. Есть мышка. И мы его тормозим. Мы и его благородство, про которое любой другой уже бы забыл. Получается игра в одни ворота, потому что по вторым возможности ударить нет. Господи, за что мне все это?! А что если у Артема не получится выпутаться? А что если его… посадят?

По спине пробегает холодок от жутких картинок, пробегающих перед глазами, и меня бросает то в жар, то в холод. Ладошки потеют, а руки трясутся. Сердце болит, и вообще состояние донельзя мерзкое. Отец не оставит нас. А я не буду чувствовать себя спокойно, пока не буду знать, что ударить ему никак и некуда.

Не могу больше бездействовать. Поднимаюсь и плетусь на кухню. Стараюсь сильно не шуметь и наливаю себе кружку обжигающе горячего чая. В голове мысли-мысли, их так много, и они все такие громкие. Словно устроили общее собрание и стремятся перекричать друг друга, решая, кто прав.

Устраиваюсь с кружкой у большого окна и смотрю на просыпающийся город в морозной дымке. Нет, я не могу так все оставить… нельзя. Решимость приходит непонятно откуда, вперемешку со страхом. Перед глазами встает испуганный взгляд изумрудных глаз, набатом бьет по вискам “Не наделай глупостей, Алия” и брошенное с такой мольбой “Умоляю”. Но по-другому нельзя. По-другому мы не выпутаемся из этого кошмара, и, даже если Артему удастся не сесть, отец будет придумывать и придумывать кучу мерзостей и гадостей, ударяя снова и снова. Его нужно проучить и выдернуть тот “крючок”, на котором он держит моего мужчину. Выдернуть с корнем.

Сердце заходится в бешеном ритме, когда я беру в руки телефон. Экран дорогого гаджета загорается, и я трясущимися руками набираю матери сообщение:

“Мне нужна твоя помощь, мам”, — лаконично и по делу.

Отправить.

Собираю всю свою волю в кулак, чтобы сделать тот шаг, на который решилась. Я эту кашу заварила, мне и расхлебывать.

***

Встаю под горячие струи воды и поднимаю лицо, позволяя каплям свободно падать, смешиваясь с горькими молчаливыми слезами. Решено — я должна уехать. На время, которое потребуется матери. Не могу допустить, чтобы Артем из-за меня сел. А отец это сделает, я знаю.

Неожиданно мое уединение нарушает стук двери. Я замираю и не решаюсь повернуться, потому что он поймет. По моему лицу поймет, что я задумала. Дверка душевой открывается, обдавая холодом извне, и Артем делает шаг. Заходит и притягивает меня к себе, мгновенно промокая под льющимся сверху потоком воды.

— Ты чего так рано встала? — поглаживая ладонями, сильные мужские руки сжимаются в кольцо у меня на талии, прижимая спиной к груди, словно высеченной из камня. Он целует в шею, нежно, волнительно и так трепетно.

— Мышка спит? — шепчу охрипшим голосом, разворачиваясь в руках Стельмаха. Вчерашняя ссора с отцом, истерика и слезы дали о себе знать. Горло саднит, а голос почти пропал.

— Спит.

— А ты чего не спишь?

— Нужно за город, подписать документы и еще по мелочи, — шепчут горячие мужские губы, перемежая слова с невесомыми поцелуями. — Поедешь со мной?

Запускаю пальчики в мокрые волосы и улыбаюсь, ловя языком каплю, бегущую по губам Артема. Слизываю и тут же целую.

— Мы дождемся тебя дома, ладно? Все по плану?

— По плану, — вздыхает Артем. Но я-то знаю, что его планы изменились со вчерашнего вечера. Спасибо отцу.

***

Как только Артем уезжает, я бужу Майю, собираю то небольшое количество вещей, что есть у меня в этой квартире и спешу домой. Благо, чемоданы уже собраны, и в общем-то… Нужно сделать все быстро, пока Артем занят и не сможет меня остановить, потому что ему такая идея — самопожертвование — совсем не придется по душе, не отпустит и не позволит, а врать ему в лицо я не смогу. От мысли, как ему будет хреново, когда он поймет, что я согласилась на предложение отца, сердце разрывается, к горлу подкатывает ком, и слёзы душат. Майя — само спокойствие, семенит за мной по заснеженному двору элитной многоэтажки и что-то поет себе под нос, а я вся на нервах и едва не трясусь. Когда набираю номер отца, руки словно отмороженные, пальцы не попадают по кнопкам. Но так надо, так правильно. Потерпеть, совсем чуть-чуть. Ради нашего будущего, ради спокойствия Стельмаха.

Гудок… два… три.

— Алия, — строгий бас отца.

— Я согласна, — хриплю в трубку севшим от волнения голосом.

— Я знал, что ты одумаешься и примешь правильное решение, дочка… — слышу столько облегчения в родном голосе, что аж тошно.

— Но у меня есть два условия, — перебиваю, морщась, не в силах снова выслушивать весь тот бред и грязь, что отец “вылил” вчера на Артема. — И ты выполнишь их.

— Что за условия?

— Первое: ты отдаешь мне личное дело Стельмаха. Хочу убедиться в том, что ты не врешь, и он действительно так… — сжимаю челюсть, не в силах подобрать слова, будто сам организм бунтует против мерзостей в адрес любимого мужчины, — что он так ужасен.

На другом конце “провода” устанавливается мертвая тишина, и только недовольное пыхтение отца говорит о том, что связь не прервалась. Я буквально замерла в ожидании ответа, нервно сжимая ладонь на руле.

— Хорошо. Когда будем в Канаде, я передам все документы тебе. Довольна? — язвительный смешок молча “проглатываю”. Не время вступать в перепалку. Терпение, только терпение.

— Второе условие: ты забираешь своё заявление.

— Какое тебе дело до того, посадят его или нет? — рычит отец в трубку. — Или ты решила меня обмануть? Так вот, не получится, Алия!

— Такое, что я не хочу знать, что отец моего ребенка — заключенный. Ясно? Даже если мы не будем вместе, даже если он такой… такой, как ты говоришь, я не хочу, чтобы он сел. Это позор для моей дочери. — Зубную эмаль скрошу в порошок, так противно и мерзко, после таких слов хочется промыть себе рот с мылом. — Ну, так что? Мы договорились?

— Да. Договорились, — морщусь, вполне осознавая, что отец сейчас, скорее всего, бессовестно и нагло врет. Но для правдоподобности необходимо прикусить язык и молча “съесть” наживку. — Собирай вещи, через час заберу вас с внучкой.

Отец бросает трубку, а я отшвыриваю мобильный на приборную панель, срываясь в истерику. Слезы градом, нервы на пределе, в висках стук, а сердце предательски ноет. Как я вынесу столько врать, не представляю. Может, дура? Может, поступаю неправильно, и после всего этого Артем знатно меня отчитает, если вообще простит и вернется ко мне, но пока что это видится единственным выходом из сложившейся ситуации.

— Муся, все холошо? — обеспокоенно вскакивает мышка, когда я начинаю реветь навзрыд, хлюпая носом, вытирая ладошкой слезы и проклиная тот момент, когда я увидела Стельмаха.

Разбитость полнейшая.

— Все хорошо, сладкая.

— А куда мы поедем? Пуся сколо плиедет? — словно чувствует и режет по больному папина дочка.

Ох, Майя-Майя.

“Я знал, что ты одумаешься и примешь правильное решение, дочка…” — голос отца спорит в моей голове с уверенным рыком Стельмаха: “Не наделай глупостей, Алия”.

Но у меня есть и свое мнение. Всегда было, и решения я, слава богу, принимать еще не разучилась!

Глава 62. Стельмах

Еду за город на встречу с новым владельцем отеля, с которым нужно подписать документы, и не могу отделаться от скверного предчувствия. Мало того, что не смог сказать Алие утром, что мы никуда не уезжаем, так еще и оставил ее в состоянии какой-то прострации. Что, черт возьми, очень мне не понравилось.