С первого взгляда

— Алло, — услышала в трубке спустя пару гудков.

— Катерина, доброе утро!

— Доброе утро, Алия Дмитриевна. Что-то срочное?

— Кати, мне нужна твоя помощь. У тебя как с планами до декабря?

Ополоснула лицо холодной водой, смывая следы похмелья и придирчиво рассматривая себя в зеркале. Глаза красные, но не критично. Легкая помятость, но это все тоже вполне решаемо.

— Работать, — задумчиво говорит помощница. — Планов нет, а что?

— Мне нужен отпуск. Хочу снять с мышкой домик где-нибудь в теплых краях и немного релакснуть.

— Давно пора, Лия, — по голосу слышу, что девушка улыбается.

— Заменишь меня на эти полтора месяца?

— Волнительно, конечно, но думаю, справлюсь.

Отлично! Осталось дело за малым… найти дом и упаковать чемоданы.

ЧАСТЬ 2. Глава 39. Стельмах

Полтора месяца спустя…

— Отдел рекламы подготовил макеты баннеров и флаеров, — докладывает моя новая секретарша, Марина. — Вам нужно посмотреть и утвердить понравившейся вариант.

Ой, чую, не сработаемся. Слишком активно она строит глазки, стоя перед моим рабочим столом, и слишком откровенно светит декольте.

— Пуговица. — Не выдерживаю лицезреть ее практически вываливающийся из рубашки бюст.

— Что?

— Советую застегнуть. Простудитесь.

— О, а… извините, Артём Валерьевич.

— Перед отъездом зайду к нашим креативщикам, посмотрю, что да как. Дмитрий Михайлович сегодня в офисе?

— Нет, у него дочь из-за границы вернулась. — Внутри что-то щелкает и сердце, заведенное притоком адреналина, начинает нестись быстрей. — Ужин семейный.

— И давно Серганов моему секретарю об этом докладывает? — вздергиваю бровь, старательно делая вид, что меня не ударяет прямо в цель, эта новость, а секретарша бледнеет.

Работает она уже две недели здесь. За это время не раз ловил ее на «перетирании» с коллегами личной жизни за спиной начальства. Терпеть не могу таких людей. Я вообще в последний месяц плохо переношу чье-либо общество и в особенности вот таких пустоголовых кукол, сплошь обколотых ботексом. После одной голубоглазой и светловолосой знакомой внутри стоит стопор.

— Секретарь Дмитрия Михайловича сказала, — пожимает плечами секретарша и хлопает своими искусственными ресницами так часто, что еще чуть-чуть, и взлетит. Одна сплошная фальшь. Аж тошно!

Встаю из-за стола, накидывая на плечи пальто.

— Ну вот, передайте Ксении Владимировне и сами запомните, Марина Александровна: еще раз узнаю, что подрабатываете сарафанным радио — уволю. Без выходного пособия.

Девушка надувает губы и кивает. На лице выражение вселенской обиды и крайнего недовольства.

— Простите, Артём Валерьевич.

— Если я спрашиваю, то хочу услышать однозначный ответ — да или нет. Не более. Если вопрос не подразумевает иного.

— Я вас услышала.

Сгребаю со стола мобильный и выхожу из своего кабинета.

— К завтрашнему дню отчет по «Рассвету». Что там с окупаемостью? Я поехал в «Марк и Поло», договора заберу сам. Сегодня уже не приеду.

— А что с адвокатами?

— А что с ними? — останавливаюсь уже в дверях, кидая взгляд на секретаршу.

— Страховка, — округляет и без того большие глаза Марина. — Вы просили пересмотреть договор страховки. Правда, Дмитрию Михайловичу мы так и не сообщили, может, стоит…

— Нет. Серганову ни слова, а с адвокатами на встречу пойдет Саминский. Все новые условия я ему озвучил.

— Поняла.

Перед отъездом спускаюсь в гудящий отдел рекламы и к херам отметаю предложенные варианты.

— Никакой изюминки! Слоган не цепляет! Мне после вашей «хвалебной» песни-рекламы хочется отель пожалеть и закрыть!

— Но, Артем Валерьевич, мы за этот месяц уже перебрали с тысячу возможных вариантов, — тормозит меня почти на выходе из офиса голос директор отдела рекламы. — Может, стоит уже выбрать хоть что-то?

— Или, может, вам стоит поменять место работы? Раз за целый месяц вы не выдали ничего стоящего?

В кабинете повисла гробовая тишина. Как и всегда: глаза в пол, предложений ноль, амбиций, судя по всему, тоже. И какой это, к херам, креативный отдел? Ну, Серганов, говорил же, что надо менять работников!

— Мы вас поняли, Артем Валерьевич.

— Очень на это надеюсь. Думаем, друзья. Мозги включаем. Завтра хочу видеть что-то посерьёзней.

Выхожу с работы, набирая Димыча. Он подтверждает новость о возвращении дочери, зовет на ужин, но я тактично съезжаю с темы. Мы перекидываемся парой фраз по поводу работы, желаю хорошего вечера и отключаюсь. Для начала мне нужно поговорить с дочерью друга, что называется, тет-а-тет. Разговор с Сергановым тоже на повестке. Голову в песок прятать не привык. Поэтому сразу после встречи с Лией, когда пойму, в каком вообще мы движемся направлении, поговорю и с другом. Полагаю, сотрудничеству нашему придёт конец, как только он узнает, кто отец его внучки. Димыч в своей дочери души не чает, а я не самый правильный и хороший для нее вариант. Но и к такому я вполне готов, собственно, для этого и назначена встреча с адвокатами. Если уж идти на войну, то надежно прикрыв тылы. А в том, что она будет, я не сомневаюсь. Тем более, когда я озвучу другу свои намерения касательно нашего с его дочерью будущего.

На улице вовсю идет снег. Вообще ноябрь выдался малоснежным, зато декабрь компенсирует с лихвой, засыпая мегаполис. Очищаю лобовое от снега и забираюсь в промерзший за день кожаный салон. Даю машине немного прогреться и отъезжаю от работы, снова глубоко задумавшись.

Мне вполне хватило времени без Лии, чтобы мозг встал на место.

Тупой придурок!

После возвращения из Стокгольма я почти на неделю ушел в себя. Виски, коньяк, ром лились, как из рога изобилия. Закрылся к херам в своей квартире. Семь долбаных дней пил и съедал себя изнутри. Пытался убежать от реальности и от себя, заливая алкоголь и меняя любовниц. Чаще всего это были случайные связи. С помощью девушек пытался утолить телесный голод. Вот только тело было не то. И если раньше меня все устраивало в своих любовницах, то теперь: кожа не та, губы, ноги, руки, волосы — в общем, я больной ублюдок. Мне отчаянно не хватало голубоглазой блондинки. Близость уже не приносила никакого удовольствия, только если извращенного. Когда трахаешь одну, а в голове другая. Правильно говорят — от себя не убежишь, как не старайся. Меня крутило и ломало не по детски. Выворачивая душу наружу, и скручивая нервы в бараний рог. Жанка за эти дни появилась всего раз и фактически вытащила меня из того дерьма, в котором я стремительно утопал. Навинтила волшебный пинок, поставив жирную точку в наших отношениях, оттаскала на матах и разогнала к черту весь гарем. Короче говоря, такой злой и принципиальной я свою любовницу, ныне бывшую, видел впервые в жизни. Потом наступила очередь Гаевского — вправлять мозг на место. С показательными выступлениями и визуальным террором многочисленными фотографиями мышки и Алии, этот упертый баран добил. Сломал окончательно. Так что уже к середине месяца я начал понимать, что мне нужна Лия. Вся. Как ни крути, но это уже не просто "залип". Это уже конкретно пропал. Теперь я с трудом представляю, что будет дальше. Боюсь даже себе признаться, что это все. Точка. Крутой вираж моей жизни, с резким заходом на новый круг. Еще до конца не понимаю, что за херня творится со мной, и пока не способен дать четкое определение происходящему, но уверен: что-то нужно менять. Координально менять. Больше не могу, не вынесу и дальше такое существование, как в этот долбаный месяц. Сердце постоянно щемит в последнее время от того, что давно их не видел. Соскучился до чёртиков. Причем не только по девушке, но и по дочурке, которую я пока плохо знаю.

Майя — моя дочь. Эта мысль еще долго не укладывалась в голове. Маленький, кудрявый, зеленоглазый ангелок. Вот штука жизнь, да? Вчера ты закоренелый холостяк, а уже сегодня папа четырехлетней принцессы, мать которой — дочь лучшего друга. Хотя это звание — папа — еще надо заслужить. Пока что, как бы мерзко это не звучало в моей голове, я просто биологический отец. Я хочу, чтобы моя малышка знала, что я ее не бросал. Что у нее есть не только любящая до потери пульса муся, но и готовый ради нее на все отец. Чтобы знала, что я ее люблю. А оно действительно так. Полюбил. В своей голове я уже на тысячи сценариев перекрутил свою дальнейшую жизнь, и ни в одном не обошлось без Майи. Она моя плоть и кровь. Моя девочка!