Страница 13 из 16
Он снова повернулся к Михаилу.
— Какую же связь все-таки ты усматриваешь между поведением микробов и землетрясением? В чем она заключается?
— Не знаю. Но они явно ощущают приближение землетрясения за несколько часов. Может быть, незаметно для наших приборов меняется сила тяжести или магнитное поле в данном районе, и они это ощущают. Ведь каждому землетрясению предшествуют медленные и скрытые накопления напряжений в земной коре, так?
Теперь он уже обращался ко мне.
— Так. Но пока у нас нет приборов, которые эти постепенные изменения могли бы уловить, — ответил я.
— А почему ты думаешь, что природа не наделила такими способностями некоторые живые существа? Кузнечики, например, улавливают колебания почвы, амплитуда которых не превышает по своим размерам диаметра атома водорода. Такой же чувствительностью обладают и водяные пауки, ориентирующиеся по неуловимым приборами колебаниям водной поверхности…
Иногда Мишка становится упрямым как черт!
— Расскажи нам еще про рыбок в японских аквариумах, которые якобы своим поведением предсказывают землетрясения, — напустился я на него. — Или как мечутся перед землетрясением кошки и собаки. Все это гипотезы, домыслы, пока столь же ненаучные, как и весьма распространенное мнение, будто барометр предсказывает погоду. Рассвет на необитаемом острове — самое подходящее время для таких, популярных лекций!
Я демонстративно зевнул, сладко потянулся и полез в спальный мешок.
— Вы как хотите, а я буду досыпать.
Михаил посмотрел на Базанова, пожал плечами и молча пошел к батискафу, уже начавшему смутно выделяться на фоне светлевшего неба.
— Зря ты так, — сердито сказал мне Базанов. Я промолчал. Базанов задумчиво повздыхал, потом тоже забрался в спальный мешок. Но минут через пять он укоризненно сказал:
— Наверное, обиделся парень.
Я продолжал молчать, притворяясь спящим, даже издал довольно убедительный храп.
Базанов еще повздыхал, поворочался, потом полез из мешка. Приоткрыв один глаз, я видел, как он пошел к батискафу. Ну и ладно, а я буду спать.
Я в самом деле быстро уснул. Но тут же меня решительно растолкал командир.
— Вставай, — коротко приказал он. — Надо уходить.
— Куда уходить?
— В море.
Уже почти совсем рассвело.
Я разозлился.
— Вы все-таки поверили в его теорию?
— Не знаю. Кажется, приближается цунами. Быстро на борт!
Я торопливо вскочил.
— А о цунами-то вы откуда узнали?
— Посмотри на океан.
Океан был совершенно спокоен.
Я вопросительно взглянул на Базанова.
— Ты видишь, как далеко отступила вода? — спросил он, свертывая спальный мешок. — И прибой стих.
В самом деле, прибой смолк.
И теперь я заметил, что обнажилась широкая прибрежная полоса, еще недавно бывшая под водой.
Вода отступала прямо А моих глазах, словно вырастал и поднимался все выше остров или стремительно мелел Тихий океан.
И все это в полной зловещей тишине…
— Может, это отлив? — неуверенно пробормотал я.
— Какой отлив! — закричал на меня Базанов. — Собирай поскорее вещи — и на борт. У нас в запасе но больше двадцати минут.
Его тревога заразила меня.
Мы быстро подхватили вещички и побежали к батискафу.
Обломки лавы словно нарочно подсовывались под ноги. Я спотыкался.
Батискаф уже почти сел на камни, так быстро убывала вода.
Базанов с ловкостью записного акробата нырнул в люк, я поспешно отдал концы и втащил на палубу трап. Руки у меня дрожали.
В ту же минуту внизу глухо зарокотал мотор, голубоватый дымок потянулся из вытяжной трубы.
С противным скрежетом царапнув дном о какую-то скалу, наш кораблик отошел от берега. Еще минута — и он бы застрял на скалах. Они уже оскаленными клыками выступали из воды.
Через переговорную трубку я подсказывал Базанову, куда поворачивать, чтобы поскорее отойти дальше от берега.
— Оглянись, не подходит ли волна, — непонятно ответил он мне.
Я оглянулся и обмер.
С востока, из просторов океана, стремительно мчалась к нам громадная волна.
Она стеной вырастала у меня на глазах, вздымаясь к затянутому облаками небу. Казалось, океан и небо вот-вот сомкнутся. А между нею и нами море оставалось по-прежнему совершенно спокойным.
Исполинская волна мчалась навстречу мне при полном безветрии и тишине — и это было особенно страшно.
Если бы я не оглянулся вовремя…
Я поспешно спустился в люк и начал торопливо закручивать его стальную крышку. Руки не слушались, пальцы срывались с болтов…
Круглый стальной колодец вдруг наполнился звоном и гулом.
Меня со страшной силой сорвало с лестницы и швырнуло вниз. Падая, я ударился обо что-то головой… Голова тоже загудела, словно металлическая;
В глазах замелькали радужные круги, и больше я ничего не помню.
10
«09.45. Координаты неизвестны. Волнение усиливается. Вынуждены уйти в открытый океан…»
Очнулся я от резкой боли в голове. Надо мной: склонился Базанов с какой-то склянкой в руках. Пахло йодом.
— Лежи спокойно, рана пустяковая. Сейчас еще прижгу.
Так защипало, что я скрипнул зубами и, кажется, выругался.
— Ага, быстро ты поправляешься, — насмешливо сказал Базанов. — Ну как? — высунулся из-за его плеча Мишка.
— Нормально, Только в башке очень гудит.
Тут нас накрыла вторая волна. Батискаф опять начало швырять словно щепку. Михаил облапил меня как медведь, а Базанов бросился к пульту управления. Когда волна прошла, Михаил забинтовал мне голову! Я уже настолько ожил, что снова начал задирать его:
— Ну, так что же предвещают твои плавучие букашки? Что где-то, когда-то произойдет землетрясение? Хорошенькая точность! Да я и так могу совершенно точно сказать, что нынче на Земле произойдет землетрясение. Поскольку их бывает сотни две-три в год, мой прогноз всегда оправдается. Или теперь ты начнешь утверждать, будто твои микробы предсказывают приход цунами…
Я болтал и не мог остановиться.
— Ладно, потом посмотрим, — проворчал Михаил. — Ты помолчи, тебе вредно волноваться.
И тут налетела третья волна… Похоже, она была больше всех. Все звенело, гремело, грохотало.
Даже сталь жалобно стонала под ударами…
Мы катались по мокрому полу, стараясь не поломать себе руки и не разбить головы. Ухватиться было не за что.
Но мы остались целы! И кораблик наш устоял — не рассыпался, не утонул.
Я все больше и нежнее влюбляюсь в него. Отличная все-таки у нас «лодка». Три такие волны обрушились на нас, а она цела.
Базанов поднялся в рубку, чтобы посмотреть, что творится вокруг, в верхние иллюминаторы, не открывая люка. Вернувшись, он сказал:
— Кажется, цунами больше не предвидится. Выждем для страховки некоторое время, потом вернемся к острову. Надо наладить рацию, а это лучше делать на берегу. И аккумуляторы зарядим до конца.
Мы выждали час, успев за это время позавтракать, потом я решил подняться наверх.
— Куда? Опять хочешь свалиться? — окликнул меня Базанов.
— Должен же я приглядывать за своим островом, раз открыл его? Не боитесь, не свалюсь: у меня уже теперь есть опыт. И должен же кто-то наблюдать, что делается наверху! А Мишка пусть вам помогает.
Открыл крышку люка, прислушался — все было тихо и спокойно. Я высунулся до пояса и в бинокль начал отыскивать островок.
Интересно, как обошлись с ним цунами? Хотя он скалистый, невысоко поднимается над водой. Волны просто перехлестнулись через него, как и через наш батискаф…
Едва я успел подумать это, как батискаф сильно тряхнуло, словно он вдруг налетел на скрытый под водой риф.
Океан вокруг будто закипел. По нему заметались во всех направлениях беспорядочные волны, сталкиваясь между собой…
А над островом внезапно взметнулось багровое пламя, и протяжный грохот звонким гулом отдался в металлической коробке рубки.