Страница 13 из 18
Канарис вскочил из-за стола:
– Что?!? Покажи мне паспорт немца и дело этого омоновца, там наверняка есть фотка…
Стрелок вздохнул:
– Темрикоева могу показать, а вот немца не могу. Чеченец спер у меня сумку Грассера, ну и документы…
– Час от часу не легче! Тогда я точно ни хрена не пойму! – Полковник забегал по комнате, вслух размышляя: – Зачем бежать, если тебя все равно в посольство передадут и можно спокойно вернуться в Германию? Из-за репортажа? Маловероятно. Конечно, от своих ему влетит, но ведь не смертельно! Он же не дурак и должен понимать, что боевики, после того, как он у нас побывал, навряд ли предоставят ему что-то стоящее для съемки…
Солдатов молчал, наблюдая за разведчиком. Потом неуверенно сказал:
– Может они с Мовсаром в первую чеченскую встречались? Надо запрос сделать, бывал ли этот Пауль Грассер у нас раньше и где?
Вагурин остановился посреди комнаты и посмотрел на него:
– Это ты дело говоришь! Как только ответ придет, поделись информацией…
– А ты что делать собрался?
– Да вот собираюсь сегодня ночью пару конспиративных квартир боевиков навестить. Может тоже что раскопаю… В девятиэтажном доме, расположенном на рынке, проживает некий Алхаз. К нему из Урус-Мартана приезжала группа из пяти человек. Они будут заниматься подрывами и расстрелом русскоязычного населения. Алхаз знает все остальные конспиративные квартиры и кроме прочего к нему стекаются все сведения о происходящем в городе. Наверняка побег немца от его внимания не укроется.
– А вторая квартира?..
Канарис пожал плечами:
– Вчера вечером я был на допросе Муртазалиева Руслана Шамсутдиновича. Он рассказал, что подрыв автобуса в июле у Центрального рынка совершила группа лиц в составе: Агаев Кюри, Хациев Беслан, Хациев Джабраил и Садаев Зураб. Так же рассказал, что его лучший друг Шагаев Шамиль Лемович регулярно взрывает саперов на улице Первомайская. Шамиль в разговоре с Русланом говорил, что сильно втянулся в работу по подрывам неверных, это ему будоражит кровь и отвыкнуть он уже не может. К тому же за это очень хорошо платят баксами. Проживает по адресу: улица Таманская дом десять…
Немного подумав добавил:
– И еще… Я тут подумал… Попробуй разузнать все о родителях и родственниках Темрикоева. Возможно, что зацепка там…
Стрелок почти с восторгом поглядел на него:
– Быстро ты реагируешь! Ну, что, сегодня ночью я с тобой пойду.
Канарис кивнул и слегка улыбнулся.
В это время Пауль Грассер и Мовсар Темрикоев были на полпути к Сержень-Юрту. Грассер за это время успел переодеться в развалинах, чтоб не привлекать внимания грязной одеждой. Из-за сильного ветра день оказался прохладным, хоть и солнечным. Беглецы натянули на себя вынутые из сумок куртки. Из города они выбрались быстро. Возле Гикаловского остановили «Урал» с российскими военными. Машина мотострелков ехала в Шали. Документы ОМОНа и форма сыграли свою роль. Хотя военные и милиция всегда недолюбливают друг друга, но помочь обычно не отказываются. К тому же Мовсар держался уверенно. Представил Пауля:
– Журналист с Москвы! Хочет побеседовать с военными, пройтись по частям.
Капитан, сидевший в кабине, спросил:
– Чего же вы вдвоем, да еще и пешком?
Темрикоев махнул рукой:
– У меня сегодня отпуск домой, а машина пойдет в Сержень-Юрт только после обеда. Серега со мной увязался…
– Ладно, садитесь…
Пауль и Мовсар мигом забрались в кузов. Солдаты с интересом разглядывали их. Грассер решил быть журналистом до конца и раз уж ему предоставилась такая возможность – ехать с русскими – решил ее использовать. Он достал диктофон и принялся задавать вопросы молодым парням о службе, об их отношении к войне, боевикам и местному населению. Чтобы проскальзывающий акцент не сильно настораживал парней, сразу извинился с обезоруживающей улыбкой:
– Я несколько лет работал в Германии и, как вы понимаете, несколько отвык от русского языка!
Солдаты заулыбались и теперь смотрели на него с легкой завистью. В свою очередь тоже принялись расспрашивать о жизни немцев. Паулю теперь приходилось следить за своей речью. Мовсар внимательно слушал и наблюдал за ним, но не вмешивался.
Доехали быстро. Попрощались с капитаном и его солдатами у ворот расположения мотострелков. Прошли через все Шали, по дороге успев перекусить в небольшом придорожном кафе и даже прихватить немного еды с собой. Темрикоев нашел машину и договорился с водителем, согласившимся доставить их в Сержень-Юрт…
На этот раз уже Канарис ворвался в кабинет фээсбэшника:
– Миша, наши беглецы движутся в сторону Агишбатоя! Четыре часа назад они засветились. От поселка Гикаловский до Шали их подвезли мотострелки.
Солдатов оторвался от документов:
– Откуда известно?
Вагурин шлепнулся на стул напротив:
– Я тут прикинул после твоего ухода… А потом связался по рации со всеми нашими подразделениями, расположенными к востоку от Грозного. Дал приметы и что ты думаешь, где-то через полтора часа мне позвонил капитан из Шали. Темрикоев сам сообщил, что они добираются в Сержень-Юрт. Теперь прикинь, что находится поблизости?
Стрелок замер, а полковник уверенно качнул головой:
– Вот-вот… Там вход в Веденское ущелье! Темрикоеву места родные. Наших там нет. Они словно по рельсам выйдут к Агишбатою…
Солдатов улыбнулся:
– Ага! Где Мовсара ждет его бабка и невеста! Родители давно погибли, сорвавшись в пропасть на его глазах. Больше пока я ничего выяснить не смог… Так что, едем туда?
Канарис посмотрел на наручные часы и вздохнул:
– Бесполезно. Сейчас три часа дня. Они не дураки и наверняка поймали машину до Сержень-Юрта. А это значит, что они уже в ущелье. Ехать в Агишбатой бесполезно. Наше появление не останется незамеченным. Они скроются раньше…
– Что предлагаешь?
– Дать им успокоиться и поверить в свою безопасность. Дел и в городе хватит. Накрыть успеем, если конечно их боевики раньше не накроют…
Солдатов возразил:
– Я с тобой не согласен и буду просить разведотдел в Ханкале, чтоб твой отряд пошел со мной в Веденское ущелье.
Канарис пожал плечами:
– В принципе, я не против. Люди уже застоялись в этих развалинах. Нужна настоящая работа и если тебе удастся нас выдернуть… – Немного помолчав, спросил: – Сегодня ночью идешь с нами или передумал?
– Конечно иду! Свежие разведданные нужны не только тебе. Медвежонка что-то долго нет…
Пауль Грассер и Мовсар Темрикоев остановили нанятую машину метров за двести до въезда в селение, а потом ловили удивленный взгляд пожилого чеченца-водителя, отправившегося в обратный путь. Они обошли Сержень-Юрт стороной, стараясь никому не попасться на глаза. Темрикоев, прослуживший в ОМОНе два года, прекрасно понимал, что ориентировка на них уже пришла во все русские части, разбросанные по Чечне. Он не питал иллюзий насчет капитана мотострелков и догадывался, что тот сдаст их сразу, едва услышит приметы. Приходилось быть вдвойне осторожными.
Мовсар порадовался, что прихватил с собой сумку с вещами. К вечеру в горах стало еще прохладнее. Большая часть лиственных деревьев почти полностью облетела и лишь купы елей темнели на склонах. Пауль застегнул легкую куртку на синтепоне до самого верха и натянул на голову вязаную шапочку. Темрикоев поддел свитер и спокойно шагал в пятнистой куртке ОМОНа, натянув скрученную шапку-маску на голову. Несколько раз им пришлось отсиживаться в кустах, дожидаясь, когда движение на дороге стихнет.
В один из вынужденных привалов Темрикоев решил перекусить тем, что удалось купить в Шали в магазинчике у дороги. Но первой в его руки попала банка тушенки, оставшаяся от сухпайка. Мовсар ловко вскрыл ее ножом. Намазал толстым слоем два куска лаваша. Обтер полой куртки пару толстых помидор и протянул Паулю вместе с бутербродом. С аппетитом откусил приличный кусок и принялся сосредоточенно жевать, не сводя глаз с тропы, рядом с которой сидели. Грассер удивленно посмотрел на него: