Страница 48 из 93
Первым из короткого перечня было вычеркнуто Ровно. Разведчики отряда уже хорошо изучили город и округу, но ничего похожего на ставку не обнаружили. Вскоре отпал и Луцк. Оставалась Винница. Изучить ее непосредственно и быстро было трудно, так как отряд от этого города отделяли 450 километров захваченной врагом территории.
Все началось с кропотливой аналитической работы. Возможно, ниточка потянулась от очередного доставленного в отряд номера издаваемой в Ровно на украинском языке газеты "Волинь". Достаточно хорошо известно, что скрупулезное чтение вражеской прессы дает разведчику много полезных сведений. Самое невинное на первый взгляд сообщение, проскочившее мимо взора военного цензора из-за своей явной безобидности, может содержать важную информацию. В упомянутом номере на видном месте было напечатано выдержанное в льстивых тонах сообщение о том, что на днях в Виннице состоялось представление оперы Рихарда Вагнера "Тангейзер", на котором присутствовал генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, начальник штаба Верховного главнокомандования вермахта. Спрашивается, почему оказался Кейтель в скромном украинском городе?
Через некоторое время Кузнецов доставил в отряд другую газету, выходившую в Луцке на немецком языке - "Дойче Украинише Цайтунг". В разделе хроники бросилось в глаза еще одно сообщение из Винницы: на сей раз концерт артистов Берлинской королевской оперы почтил своим присутствием "наци номер два" - рейхсмаршал Герман Геринг.
Поставленные рядом эти два сообщения уже кое о чем говорили, хотя еще и не слишком убедительно. В конце концов это могло оказаться и совпадением, которых история разведки знает множество, в том числе и самых, казалось бы, немыслимых.
Однако теперь Медведев проявлял к Виннице самое пристальное внимание. Вскоре он узнал еще один печальный факт. В отряд влилась группа бежавших из плена красноармейцев. Один из них, Василий Неудахин, бежал из лагеря, находившегося неподалеку от Винницы. Он рассказал, и его рассказ потом подтвердили другие бойцы, что летом 1942 года немцы вели под Винницей какое-то большое строительство. Что именно там строили, Неудахин не знал. Но ему было твердо известно: на строительство послали около двенадцати тысяч человек, из которых обратно не вернулся никто. Ходили жуткие слухи, что по завершении секретного строительства всех их расстреляли.
Затем Кузнецов сообщил Медведеву, что один из его знакомых офицеров рассказал, что рейхскомиссар Кох на несколько дней выехал в Винницу. Из других источников стало известно об одновременном и тоже срочном выезде в Винницу генеральных комиссаров Магуниа из Киева и Оппермана из Николаева. Кох действительно регулярно встречался с подчиненными ему генеральными комиссарами, но либо в Ровно, либо у них на месте. Но почему все едут в Винницу, которая даже не является центром одного из генеральных округов? Наконец от того же Кузнецова пришло сообщение, что другой его приятель, сотрудник СД, был вызван в Житомир, где на территории бывшего военного училища располагалась полевая ставка рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера "Хегевальд", не застал его там, поскольку тот, в свою очередь, был вызван в Винницу. Но вызвать куда-либо всемогущего рейхсфюрера СС мог только один человек - просто фюрер.
На этом этапе цепь умозаключений замыкалась в кольцо. Ни Медведев, ни его ближайшие помощники уже не сомневались, что ставка фюрера находится в окрестностях Винницы. Теперь найти подтверждение или, наоборот, опровержение этого вывода следовало только прямым путем, от хорошо информированного "длинного языка". Брать такового в Ровно было нецелесообразно по многим причинам. Прежде всего, значительная удаленность лагеря от города ставила большие проблемы по транспортировке пленного. Но главное, в случае неудачи угроза нависала над городскими разведчиками, в первую очередь над Зибертом.
Так зародилась идея проведения для этой цели "подвижной засады" или, как образно назвал ее Кузнецов, "охоты на индюков". Строго говоря, Медведев далеко не был уверен, что такая засада принесет желаемое подтверждение его выводу о наличии под Винницей ставки Гитлера. Он не питал по этому поводу излишних иллюзий. Но зато был уверен в другом: в случае захвата "длинного языка" удастся проверить и дополнить уже имеющуюся информацию о более доступной цели - рейхскомиссаре Эрихе Кохе.
Зимой 1942-1943 годов было проведено несколько подвижных засад. Одна из них имела место 15 декабря на участке шоссе Костополь-Людвиполь. Группа бойцов под командованием Кузнецова уничтожила в ее ходе местного коменданта полиции, жандармского вахмистра, агента СД из Ровно и шестерых полицейских. Немецкий обер-ефрейтор и несколько полицейских были взяты в плен. Результат, если относиться к операции, как к чисто боевой, вроде бы неплохой, но ничего путного о Кохе, естественно, никто из пленных сообщить не мог.
Но от самой идеи подвижной засады не отказались. Требовалось в ее подготовку тем не менее внести одну, правда, весьма существенную поправку: нужна предварительная точная информация. И в одну из своих поездок в Ровно "Колонист" сумел получить таковую...
В холодный пасмурный день 7 февраля 1943 года из леса неподалеку от большого села Рудня-Бобровская выехали сразу после полудня пять фурманок. Подпрыгивая и громыхая на замерзших ухабах, они направились кружным путем в сторону шоссе Ровно-Киев. Резкий, порывистый ветер гнал поземкой сухой, колючий снег. Низко нависло белесое небо. Слабые солнечные лучи скользили по земле, не одаряя ее ни теплом, ни светом.
На передней фурманке, зябко кутаясь в зимнюю офицерскую шинель с пристежным меховым воротником, восседал немецкий обер-лейтенант. На шее болтался автомат. Слева от пряжки ремня темнела предусмотрительно расстегнутая кобура "парабеллума". Время от времени ругаясь, офицер яростно оттирал замерзшие уши.
Обер-лейтенант был единственным немцем в колонне. Спутники же его, судя по внешнему виду и манере поведения, принадлежали к той категории лиц, с которыми гитлеровцы хоть и имели дело, но ровней себе не считали, а лишь брезгливо терпели, поскольку обойтись без них не могли. Это были полицаи, человек двадцать, в большинстве своем молодые мужчины. Одеты кто во что горазд: армейские полушубки, украинские свитки, жидкие немецкие шинели, шапки-ушанки, лохматые треухи... Одинаковыми были лишь белые нарукавные повязки с черной надписью на двух языках: "Вспомогательная полиция". Вот и вся полицейская форма. Вооружение - автоматы, винтовки, гранаты. Свесив с фурманок ноги, стражи "нового порядка" дымно курили самокрутки, горланили песни.
В общем, обычная для тех мест и в те времена картина: команда полицаев во главе с немцем-офицером отправляется в какое-нибудь село наводить порядок или реквизировать продовольствие для нужд германской армии. Случайные встречные при виде колонны поспешно сворачивали в сторону подальше от беды.
Уже начало темнеть, когда фурманки выехали на шоссе и свернули влево, в сторону Корца. Время от времени, шурша колесами по заснеженному асфальту, в обе стороны проносились грузовики. Если в кабине виднелась высокая офицерская фуражка, обер-лейтенант четким движением вскидывал в приветствии правую руку в перчатке.
Сумерки сгустились. Стало еще холоднее. Должно быть, не выдержав мороза, два полицая соскочили с фурманки и побежали вперед, изо всех сил притопывая сапогами и хлопая рукавицами по бокам. Но, согревшись, обратно на фурманку полицаи не вернулись, а пошли по обочине один за другим, шагах в двадцати впереди головной повозки. Затем еще несколько полицаев соскочили на землю, но эти зашагали уже позади колонны.
Прошло еще полчаса. И вдруг где-то далеко впереди по-комариному высоко и надсадно запел мотор, запрыгали, приближаясь с каждой секундой, огни подфарников еще невидимого автомобиля. Обер-лейтенант взглянул на часы, словно проверив что-то для себя. Полицаи оборвали песню, полетели на дорогу недокуренные цигарки. Невозмутимый до того офицер встрепенулся, опустил поднятый воротник шинели, поправил автомат на груди.