Горячий контакт

– И к какому выводу пришел?

– Меня к чему-то готовят, вот и дают звания и ордена авансом. Может, экспедиция Марс, или к звездам.

Генералы переглянулись и захохотали.

– Ну, брат, у тебя фантазия, – Захаров снова отпил чай, – нет, никакие экспедиции пока не планируются. Все гораздо проще. Для тебя, надеюсь, не секрет, что мы несем большие потери. Гибнут и опытные кадры, и, особенно, молодые. Гибнут бестолково, не получив опыта боев. Огромные средства расходуются впустую. Но если средства дело возвратное, хотя российская экономика трещит по швам, главное – гибнет генофонд страны. Лучшая молодежь уходит из жизни, не оставив потомства, не внеся своего вклада в жизни страны. И так во всех странах.

В свое время пришлось на Совете Обороны страны выступить с докладом. Общее положение было известно всем, но когда я сказал, что если мы будем губить кадры такими же темпами, уже через три года количество призываемой молодежи начнет сокращаться, а примерно через десять – двенадцать лет у нас будет некому воевать, для многих это было шокирующее открытие. И в качестве выхода я предложил перейти от массовой подготовки мало обученных пилотов к штучной подготовке кадров, которых смело выдвигать на высокие должности, щедро награждая и стремительно повышая в званиях и чинах. Проект был назван "Клык волка".

Теперь можно сказать, что он оказался эффективным. Ты вошел в пилотную группу первого набора. За тобой начали наблюдать еще в университете, после того, как результаты твоей подготовки на военной кафедре оказались выше средних.

– Сильно?

– Нет, – Захаров лукаво улыбнулся, – но ты продемонстрировал хорошую реакцию, замечательную память и свойство пилотов, которое мы называем птичность. Ты, как никто, умел сливаться с машиной, чувствуя все ее нюансы. А уж на курсах за тобой наблюдали аж четыре человека – Свекольников, Оладьин, Сидоров и Возгальцев. Так что ты ходил, как король. Виталий Сергеевич тоже летал специально к тебе, проверить. И проверил, как ты помнишь. Правда, с некоторыми моральными издержками.

Захаров хмыкнул, продолжил:

– Кроме тебя, было выделено еще семь человек, но они проявили себя гораздо слабее. И хотя ты двигался успешно, проект до недавнего времени пробуксовывал. И только успехи Учебного центра под твоим командованием окончательно показали, что надо переходить к открытой форме.

Посему, слушайте решение Совета Обороны. XVI дивизия "Беркут" реорганизуется в I гвардейский авиационный корпус "Беркут" в составе трех дивизий. Командиром корпуса назначен Ладыгин Виталий Сергеевич с присвоением ему звания генерал-лейтенант.

Видно было, что Ладыгин был приятно поражен. Он даже покраснел.

– Первой гвардейской дивизией назначается Савельев Дмитрий Николаевич с присвоением звания генерал-майора.

Теперь пришла пора краснеть мне. Правда вместе с положительными эмоциями появились и отрицательные. Справлюсь ли? Лечу по служебной лестнице, как метеор. Так и ноги можно сломать.

– Посему, – полез Захаров в кожаную папку, – вот вам по подарку, – он протянул нам с Ладыгиным погоны – ему с двумя генеральскими звездами, мне с одной. И пока мы занимались заменой старых на новые, стал перечислять дальше:

– 2 гвардейской – полковник Ардышев, и 3 гвардейской – Капитонов. Оба пока без присвоения следующих званий. Учебный центр получает статус корпусного с максимальным использованием методик Савельева. И, разумеется, с соответствующим расширением. Дмитрий Николаевич, как вы смотрите на назначение начальником Центра Сидорова?

Я смотрел отрицательно. Сидоров был неплохим офицером и толковым исполнителем, но руководитель из него пока слабоват. Ему лучше оставаться в ранге заместителя с присвоением звания полковника.

Главком кивнул и вопросительно посмотрел на Ладыгина. Новоявленный комкор думал недолго.

– Слабоват, не потянет на начальника, – констатировал он.

Захаров не стал настаивать, пояснив, что у него такое же мнение, просто он хотел узнать наше мнение.

– Тогда кого?

У меня была только одна кандидатура – Свекольников, о чем я и сообщил. Ладыгин знал генерала недостаточно, но только с хорошей стороны и потому не возражал.

– Здоровье у него не сильное, но наставник он действительно хороший, – рассудил главком и соединился с начальником Новосибирских курсов.

– Здравствуй, Михаил Всеволодович, – поздоровался он со Свекольниковым, – как у вас положение на курсах? Готовите новый выпуск. Это хорошо. Как здоровье? Не дождетесь, говоришь? – главком добродушно засмеялся. – Вот и замечательно. Дело к тебе, товарищ генерал. Дивизию беркутов, как доблестно проявившую себя в последних боях, мы разворачиваем в гвардейский корпус. Сам понимаешь, нужны кадры. Поэтому создается мощный корпусной Учебный центр. Есть мнение назначить тебя его начальником. Вспомни молодость.

Свекольников явно начал отговариваться, но главком был непреклонен и заговорил с назначением, как с делом решенным.

– Начальником Новосибирских курсов назначу Оладьина, давно пора его выдвигать. В Центре замом будет твой старый знакомый Сидоров. Возгальцев? Разумеется, с ним. Кто еще будет возиться с молодежью, как не старина Коромысло. Значит, давай начальник Центра, срочно двигай в Москву, Оладьин твой зам, зачем ему сдавать дела. Сегодня же прилетай. Савельев? А что с ним будет, крошит саргов и мучает пилотов. Нет, в маршалы авиации еще не выбился. Всего лишь генерал-майор. На мое место? Если такими темпами будет расти, через год начнет теснить.

Главком еще немного пошутил по поводу моей карьеры и отключился. Обратился к нам:

– Дивизии формируются на основе полков. Сами подбирайте строевых командиров, а со штабистами и с некоторыми командирами подразделениями поможем. Но на многое не рассчитывайте. Резервы у нас весьма скромные, столь скромные, что даже вас в полном объеме не укомплектуем. Растите сами, повышайте в чинах и званиях, все подпишу не глядя. Через двое суток корпус должен начать боевое дежурство и переломить ситуацию над Москвой.

Мы еще посчитали свои ресурсы. Хуже было со штабами. Нет, пилотов тоже не хватало катастрофически, но их мог готовить Центр. Штабистов он не готовил – не та специализация.

Затем разговор был прерван. Главкома вызвали по связи, он выслушал и с озабоченным видом, извинившись, улетел в штаб, пообещав через двое суток наведаться опять.

– Тянуть, наверное, не будем, – озабоченно сказал Ладыгин. Он вызвал новоявленных комдивов и начальников различных структур XVI дивизии, которые автоматически, по его решению, повышались в должности.

Совещание началось минут через пятнадцать. К этому времени появился Свекольников. Все оживленно переговаривались, поглядывая на наши погоны и перемалывая нам косточки. Ладыгин, подождав, пока не пройдет первое оживление, подлил масла в огонь, сообщив о формировании гвардейского корпуса. Офицеры загалдели, как мальчишки в школьный перерыв, которым сообщили о выдаче порции мороженного в обед.

Ладыгину пришлось наводить порядок и совестить присутствующих. Им были сообщены новые назначения и определены сроку и формирования. Радостные лица вытянулись при извещении о сорока восьми часовой готовности. Дорога в будущее оказалась усыпана не только цветами.

Я едва дождался окончания совещания и ринулся в санчасть. Надо было закончить одно дело, весьма личное. По пути сообразил, что с пустыми руками в такое ситуации не ходят, выскочил за пределы части и в первом же цветочном ларьке купил роскошный букет роз.

Валя, как всегда возилась с файловыми записями. Врачам обязывали заполнять такое огромное количество бланков, что они больше занимались с планшетниками, а не с больными. Увидев меня, она приветливо улыбнулась. Я порадовался, что меня здесь ждут и вручил цветы.

– Как смотрит ваше благородие, чтобы выйти замуж за одного начальника Учебного центра?

Валя подумала, скорее, больше для виду, чем по необходимости.

– Не знаю, – кокетливо пожала она плечами, – чин уж больно мал.