Страница 21 из 22
– Ты его не слишком сильно приложил? – осведомился стоящий слева.
– В самый раз, – проворчал его напарник, убирая в кобуру шоковый пистолет. – Он, видать, совсем психический. Видал, как он в воздух палить начал ни с того ни с сего?
Второй солдат усмехнулся и обернулся, словно ожидая кого-то.
– Да они все конченые, – откликнулся он. – Кто сюда, в этот гребаный могильник, в здравом уме полезет?
Где-то недалеко раздался рев работающего двигателя. Какая-то тяжелая машина быстро приближалась.
– О, Холм уже здесь, – продолжил он, посмотрев в сторону источника звука. – Ну что, давай паковать клиента?
Солдат с шоковым пистолетом поглядел на напарника.
– А может, просто грохнем, и хрен с ним? Оформлять его еще, военной полиции передавать, с бумажками маяться. Ему же все равно явно сдохнуть не терпится, раз в Зону пошел.
Второй боец ДОПа – а Роман уже не сомневался, что это именно патрульные с Периметра, – помедлил с ответом, затем хмыкнул и, как показалось Нестерову, ухмыльнулся под маской.
– Твоя взяла. Я тоже не хочу сегодня штаны за отчетами просиживать из-за того, что этому кретину захотелось помародерствовать.
Военный снял с плеча автомат и направил ствол Роману в лицо.
Раздался щелчок, и темноту прорезал луч подствольного фонаря. За ним последовал еще один. Тени расступились, и мощные лучи света выхватили высокий бетонный потолок с выключенными лампами. Скользнули вниз по стене и остановились на ржавой бронированной двери. Напарники затаили дыхание. Пару секунд ничего не происходило, а затем с той стороны послышался глухой удар. За ним еще один и еще. Кто-то колотил чем-то по створке, и звучало это так, как если бы этим чем-то был полицейский таран. Сталкеры, не сговариваясь, сделали шаг назад и вновь подняли оружие. Хоть пули и не могли причинить загадочной твари вред, но так они хотя бы подсознательно чувствовали себя увереннее. Удары продолжали сыпаться, но древняя конструкция оказалась надежнее, и вскоре их ярость начала сходить на нет. Постепенно «град» превратился в усталое постукивание, а последний пинок по створке и вовсе, казалось, был сделан скорее от досады, нежели от желания монстра добраться до вкусной человечины. Затем из-за двери послышался влажный шлепок, и все стихло.
Несколько долгих секунд напарники не решались даже вдохнуть, слушая тишину. Наконец Шекспир кивнул и, опустив указательный палец, выдохнул.
– Вроде ушел, – неуверенно произнес он.
– Что это за тварь была? – в который раз уже спросил Бурый.
– Да пес его знает. – Шекспир поморщился, все еще с опаской глядя на дверь. – Может, какая-то разновидность плакальщика, заселяющая трупы. А может, там ничего и не было вовсе, а мы с тобой под пси-воздействием. Таблетки таблетками, а галюны никто не отменял.
– Лихие такие галюны, – пробормотал Бурый и потряс ногой, сбрасывая остатки черной жижи, налипшей на подошву ботинка.
– Ну, есть и хорошие новости… – Шекспир отвернулся и скользнул лучом фонаря по дальней стене помещения.
На ней обнаружились скошенные под углом окна, закрытые металлическими ставнями. Вероятно, раньше, когда здесь еще велись эксперименты, за ними находился пункт управления или комната наблюдения.
– Во-первых, если верить планам, на другой стороне этого зала расположен внешний транспортный контур лаборатории. А от него сделана смычка, соединяющая комплекс с X-25. Так что на самом деле мы почти на месте.
– А во-вторых? – Бурый подошел к ограждению мостков и взглянул вниз, осветив далекий кафельный пол и обломки какого-то громоздкого оборудования.
– А во-вторых, тьма, которая, как ты помнишь, здесь была, куда-то исчезла.
– Угу… Вытекла наружу и вселилась в беднягу Иванова, – пробормотал сталкер.
– Может быть, – Шекспир неопределенно пожал плечами и сделал несколько шагов вперед.
Старые подвесные мостки протяжно заскрипели и покачнулись, заставив военного схватиться за поручень.
– Идем быстро, но аккуратно. Здесь все совсем на соплях держится, – произнес Шекспир, осторожно перешагивая через дыры с равными краями.
– Рядом с тобой вся моя жизнь на соплях держится, – проворчал Бурый, следуя за другом.
Вдвоем сталкеры добрались до середины мостков и остановились, чтобы перевести дух. По мере продвижения по лаборатории пси-воздействие постепенно усиливалось, и это чувствовали оба. У Бурого ныла голова, и он периодически массировал виски, пытаясь прогнать боль, а Шекспир регулярно вытирал тыльной стороной ладони бегущий из носа кровавый ручеек.
– Ничего… Немного осталось, – процедил военсталкер и указал вперед: – Видишь, где лестница? Вот нам туда.
Бурый поднял взгляд, посмотрев в указанном направлении. Действительно, прямо с мостков поднимались ступеньки, ведущие к еще одной железной двери. По левую руку от нее вдоль стены шли те самые закрытые ставнями окна, увиденные ранее. Сталкер кивнул, и от этого действия перед его глазами побежали темные пятна. Эффект принятых препаратов постепенно заканчивался. Бурый даже думать не хотел о том, что с ним случится, если он все еще будет в лаборатории, когда лекарства перестанут действовать. Медленная и мучительная смерть от разрушения головного мозга была наименее худшим из сценариев.
Сталкер несколько раз моргнул, пытаясь сосредоточиться на одной точке и сделать шаг вперед. Ему это почти удалось, когда мостки под ним неожиданно вздрогнули. А затем во всем зале включился свет.
Потолочные лампы зажглись одновременно, распространяя вокруг мерное гудение. Несмотря на солидный возраст, ни одна из них не то что не лопнула, но даже не замигала.
– Что за черт? – выдохнул Бурый, чувствуя, как у него подкашиваются ноги.
Снизу раздались голоса, и сталкер, схватившись за поручень, перегнулся через ограждение, чтобы взглянуть в зал.
В центре помещения возвышалось громадное – около тридцати метров в диаметре – стальное кольцо. От многочисленных разъемов на его корпусе тянулись толстые кабели, извивающиеся по полу словно лианы. Большинство из них было подсоединено к измерительным приборам и компьютерным терминалам, но часть уходила куда-то в стены. Само кольцо оказалось установлено на широкий постамент, к которому вел длинный пандус. Возле него виднелась группа людей в белых халатах. Ученые что-то горячо обсуждали, один даже яростно жестикулировал, размахивая кипой распечаток. Еще несколько ходили по залу, проверяя показания на мониторах и набирая последовательности команд на выдвижных клавиатурах. В отдалении – снаружи внешнего контура, очерченного на полу красным кафелем, – стояли фигуры в камуфляже и противогазах. Их руки покоились на висящих на шее автоматах. Не слишком угрожающе, но достаточно, чтобы за пару секунд сдвинуть оружие вбок и тут же открыть веерный огонь. На плече у каждого бойца синела нашивка «Научного Дивизиона Рубежа». Военная охрана. У солдат из этих подразделений всегда было только две задачи: ценой собственной жизни защищать ученых, проводящих опыты в лабораториях категории «Х», и в случае необходимости провести быструю и милосердную ликвидацию своих подопечных. Ну или же пасть жертвами вырвавшихся на свободу результатов их неудачных экспериментов. Такое тоже случалось сплошь и рядом.
– Шекс? Ты видишь то же, что и я? – спросил Бурый и тут же стиснул зубы от нестерпимой головной боли.
Шекспир не ответил, а повернуться у сталкера не было никакой возможности. Невидимая сила пришпилила его к месту, словно игла коллекционера бабочку, заставляя неотрывно следить за разворачивающимися внизу событиями.
Из раскрывшихся в дальнем конце помещения двойных дверей вышел человек. На нем был оранжевый скафандр повышенной защиты с дополнительными бронированными вставками на груди и спине. Точно такую же амуницию использовали в Зоне ученые, выходящие из лабораторий в рейды. Шлем с зеркальным забралом мужчина нес под мышкой. На его лице застыла суровая решимость, как у человека, сделавшего трудный выбор.