Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 11 из 22



– Ну, давай… Покажись, сука… – прошипел боец «Обсидиана».

Его палец дрожал на спусковом крючке, готовый в любую секунду сжаться и выпустить короткую очередь во врага. Где-то на периферии обзора мелькнуло какое-то движение, и солдат дернулся туда. В раскрытом окне он увидел длинный черный ствол снайперской винтовки с глушителем, почти полностью скрытой в полумраке заброшенной комнаты.

– Попался! – выдохнул мужчина и, задержав дыхание, спустил курок.

Сухой щебень хрустел под подошвами высоких армейских ботинок. Он вывалился из перевернувшегося грузовика много лет назад и с тех пор так и остался лежать посреди улицы, никем не убранный. Роман перешагнул через оторванный бампер одной из столкнувшихся легковушек и обогнул выгоревший дотла пассажирский автобус. Внутри все еще сидели обугленные скелеты, скалящие почерневшие зубы. Нестеров поморщился, когда порыв ветра заставил череп одного из них повернуться.

Всю дорогу Павел следовал на некотором расстоянии, скользя над обломками и не замолкая практически ни на секунду. Роман понял, что галлюцинация, принявшая образ погибшего брата, заменила собой поток мыслей, обычно звучащих в голове. Теперь же каждую из них озвучивал младший Нестеров, а в мозгу Романа стояла звенящая тишина. За прошедшие два часа сталкер уже окончательно смирился с фактом существования призрачного попутчика и попросту игнорировал его.

Двое Нестеровых шли по маршруту, предпринятому ими тогда – в ночь возникновения Московской Зоны. От МКАД в глубь города по широкому проспекту до одного из спальных районов бывшей столицы. Роман знал, куда они сейчас выйдут. Ту роковую ночь он запомнил до мельчайших деталей, а в последние недели она и вовсе почти постоянно являлась ему в ночных кошмарах.

– Смотри-ка! – неожиданно выкрикнул Павел. – А мы, оказывается, уже здесь!

Роман обернулся на голос, но позади него было пусто. Лишь ветер шевелил верхушки тощих искривленных деревьев, росших на тротуаре.

– Да здесь я! Чего ты тормозишь? – раздалось спереди, и Нестеров, тихо выругавшись, развернулся.

Сталкер стоял на краю глубокой ямы с осыпавшимися краями, на дне которой лежали выгоревшие дотла автомобильные остовы. Участок дороги здесь просел, когда огненная аномалия подорвала подземные газовые коммуникации, а вместе с ними и бензовоз, застрявший в потоке эвакуирующихся машин. Десятки автомобилей вместе с их пассажирами рухнули в пылающую бездну, чтобы добавить несколько строчек в сухую статистику о погибших в тот миг, когда Москва стала Новой Зоной.

У самой кромки воронки на боку лежал проржавевший армейский «УАЗ» с выбитыми стеклами. Его смятый в гармошку нос был сильно обожжен, и Роман в очередной раз поразился, насколько близко от смерти они с братом тогда оказались. Павел посмотрел на него сверху вниз. Младший Нестеров сидел верхом на опрокинувшейся машине и болтал ногами в армейских ботинках.

– Ну дела, братец! А если бы я не затормозил вовремя, наши трупы сейчас бы лежали там вместе с этими бедолагами!

Он кивнул в сторону выгоревшей ямы впереди.

– И мы бы с тобой не разговаривали. И не стали бы сталкерами. И я бы не умер в том торговом центре, чтобы воскреснуть через столько лет.

Роман, ничего не ответив, присел на корточки и заглянул в салон машины через разбитое лобовое стекло. Внутри все было именно так, как он запомнил. Только обивка кресел пошла плесенью, а с покореженного руля свисало какое-то мерзкого вида коричневое мочало, шевелящееся от дуновений ветра, пролетающего через распахнутую дверцу водительского сиденья.

– А вот скажи-ка мне, братец, – Павел поднялся и прошелся по борту ржавого «УАЗа», – почему ты меня так и не похоронил? Я что, не заслуживал нормального, человеческого погребения? Креста там на могилке, цветочков?

Старший Нестеров распрямился и обтряхнул руки. Затем посмотрел на Павла.

– Ты прекрасно знаешь, почему я этого не сделал, – насупился Роман. – Когда я вернулся в тот чертов торговый центр, там уже ничего не было. Весь второй этаж выгорел дотла. Все, что я нашел на месте аномалии, сломавшей твои ноги, так это твою зажигалку и армейские жетоны. И то, и другое обуглилось до неузнаваемости.



– И что, даже костей не было? – Павел обернулся.

– Ничего, – помотал головой Роман.

– Ну, значит, молодцы ребята из «Обсидиана». Хорошо за собой подчистили, – пожал плечами Павел и неожиданно превратился в себя нынешнего.

Униформу Дивизии Охраны Периметра сменил длинный угольно-черный плащ, лицо младшего Нестерова искривил чудовищный ожог и широкий старый шрам. Мужчина спрыгнул с борта опрокинутого джипа и подошел к Роману.

– Нравится? – осведомился он, заглядывая брату в глаза. – Это ты сделал меня таким. Бросил меня там умирать и так за мной и не вернулся. Пил водку со Свистуновым, спал с Волковой и никогда обо мне особо не вспоминал, так?

Роман стиснул зубы. Пальцы сами собой сжались в кулаки.

– Мы оба знаем, что это неправда! – процедил Нестеров, борясь с желанием ударить призрак и понимая, что все, чего он добьется, так это помашет руками в воздухе. – Не было ни дня, когда я бы не оплакивал тебя. Не было ни секунды, чтобы я не думал о том, а что бы было, если бы я не послушал тебя и остался вместе с тобой. Да черт возьми! Это я виноват в том, что с тобой стало. Это я бросил своего единственного брата умирать. Это я не смог спасти никого из своей семьи! Я! Я! И что мне теперь? Застрелиться? Пойти прыгнуть в аномалию?! А? Я хотел! Действительно хотел, но Володя меня остановил…

Сталкер почувствовал подкативший к горлу ком и отвернулся в сторону. Призрак Павла, или чем на самом деле была эта персонифицированная мука совести, знал, на какие болевые точки нужно давить. Впрочем, через пару секунд выражение лица младшего Нестерова смягчилось, а вместе с этим пропали ожог со шрамом и вернулась доповская униформа.

– Ну ладно, ладно тебе, братец. – Павел вновь сдержанно улыбнулся. – Покричали, и хватит. Ты же прекрасно знаешь, что я просто озвучил тебе то, что ты и так проговариваешь себе каждый день. Пошли уже. Домой в ту сторону.

И младший Нестеров, подняв руку, превратившуюся в обугленную культю с почерневшей костью указательного пальца, навел ее на проход во дворы, виднеющийся между двумя высокими панельными многоэтажками. Роман обернулся, и в его памяти вновь вспыхнула картина того, как двое солдат бегут через горящий город лишь для того, чтобы не успеть спасти тех, кого они любят.

Хирам позволил себе скупо усмехнуться, когда один из бойцов «Обсидиана», укрывшихся за ржавыми автомобилями внизу, открыл огонь. Ствол его оружия осветило дульное пламя, пули забарабанили по стене дома. Со звоном раскололось стекло, и осколки посыпались внутрь квартиры. Из разбитой оконной рамки полетели щепки, с потолка обрушились куски штукатурки. Любой, кто разместил бы там снайперскую позицию, уже был бы мертв.

Вот только Хирам в этот момент находился в соседнем здании, все так же продолжая обозревать противника через перекрестие оптического прицела.

– Истина в единстве, а единство в служении ему. Обелиск хранит, братья, Обелиск оберегает, Обелиск направляет…

Классическая снайперская обманка, которую бывший фанатик так часто применял в Припяти, сработала безотказно и в Московской Зоне. Вторая снайперская винтовка, установленная в раскрытом окне на гораздо более очевидной позиции. Хирам дочитал молитву и облизнул пересохшие губы. Заметили? Молодцы! Обстреляли? Блестяще! Думаете, что стрелок убит? Прекрасно! Теперь нужно было лишь подождать.

Мужчина глубоко вдохнул, восстанавливая дыхание, и слегка сменил позу, давая крови хлынуть в затекшие ноги.

Тем временем пальба внизу прекратилась, а еще через несколько долгих минут бойцы «Обсидиана» один за другим поднялись из укрытий, словно мишени в тире. Адепт со штурмовой винтовкой наклонился вперед и помог другому солдату в черной броне выбраться из-под трупа застреленного командира отряда. Ухмылка Хирама превратилась в хищный оскал. Ладонь в защитной перчатке поудобнее перехватила рукоятку оружия.