Страница 5 из 36
— И ночь, и ещё день, пока ты не скажешь: «Уймись, балаболка».
— А с ключика надо бы наговор снять.
— Да, я помню. — Малика устремила взгляд на герань, растущую на подоконнике. — Мун… что у вас произошло?
Плечи старика напряглись:
— За полтора года много чего произошло. Что именно тебя интересует?
— Не знаю. Я просто чувствую. Беда какая-то.
— Счастье от людей убегает, а горе ходит по пятам. Может, кого и настигло.
— Не хочешь портить мне настроение? Ладно. Пусть меня расстроит кто-то другой.
Выпустив Муна из объятий, Малика приблизилась к окну. Потрогала сухую землю в вазоне, погладила увядшие листья. Как же им хочется жить.
*
Гюст впустил в кабинет Парня и доложил торжественным тоном:
— Ваше Величество! К вам Малика Латаль.
— У неё пять минут, — сказал Адэр и, погрозив зверю кулаком, взялся за протокол заседания Совета.
Краем глаза заметил, как Эйра вошла в кабинет и сделала лёгкий реверанс. Парень улёгся возле её ног и, склонив голову набок, с любопытством уставился на хозяина.
Просматривая бумаги, Адэр подчёркивал строки, выписывал в блокнот цифры и ловил себя на том, что прислушивается к её дыханию, но слышал только Парня. Исходящий от него запах кухни мешал почувствовать аромат Эйры. Зверь, словно прочёл его мысли: поднялся и вышел в приёмную. Гюст незамедлительно закрыл за ним двери.
Эйра вновь присела и шагнула назад.
— С каких это пор ты приседаешь дважды? — спросил Адэр.
— Первый раз я здоровалась. Второй — прощалась.
— Куда-то торопишься?
— Не хочу вам мешать.
Адэр поднял голову. Это была она и не она. Незнакомый взгляд, незнакомое выражение лица. С мысли сбивала необычная одежда: свободное платье до колен с разрезами на бедрах, узкие штаны из той же ткани, кожаные туфли без каблука. И запах: чужой, жаркий и в то же время леденящий. Единственное, что о ней напоминало: подобранные волосы. Адэр не видел, как они были закреплены на затылке. Скорее всего, затянуты в привычный узел. Захотелось посмотреть на этот узел, убедить себя, что вернулась именно Эйра.
Адэр скользнул взглядом по листам в её руке, скрученным в рулончик:
— Почему так долго?
— Не могла распрощаться с Ракшадой.
— Ты приехала два часа назад.
— А перед этим два дня провела в машине. Мы сделали всего одну остановку, чтобы освежиться и поесть.
— Как провела время?
— Два часа, два дня или…
— В Ракшаде.
Эйра улыбнулась; её улыбка осталась такой же искренней и до боли родной.
— Иштар удивительный человек. Мы не всегда находили с ним общий язык, но в целом всё было чудесно.
По мышцам Адэра неприятно разливалось оцепенение.
— Эмоциональные банальности меня не интересуют.
— Мне больше нечего сказать, — промолвила Эйра. — Меня не подпускали к государственным делам. Потом я сама отказалась совать нос куда не надо.
— Наверное, хорошо щёлкнули.
— Щёлкнули?
— По носу.
— Ну да, щёлкнули. Иногда приходится принимать сложившийся порядок.
— Как ты умудрилась попасть в тюрьму?
Эйра изогнула бровь:
— Вам сообщили.
— Если ты не заметила, я живу среди людей.
— Ну да, людей здесь ощутимо прибавилось. Правда, я мало кого видела.
— Ты не ответишь?
— Отвечу. Мы с Хёском повздорили, и мне выделили камеру, чтобы я немного остыла. Хотя там жара несусветная. Вы ничего такого не подумайте. Ко мне относились с уважением. На суде даже попросили прощения.
Адэр еле сдержался, чтобы не грохнуть кулаком по столу: она над ним насмехается.
— Ты и там нажила себе врагов.
Эйра расправила плечи:
— Ваш приказ я выполнила. — Приблизилась к столу и положила перед Адэром свернутые в рулончик листы. — Это всё, что осталось от Галисии. Теперь её зовут Зальфи, она супруга хазира и мать его дочери. Думаю, вы пожелаете сохранить это на память.
Сделала реверанс и направилась к выходу.
— Я тебя не отпускал.
Взявшись за дверную ручку, Эйра обернулась:
— Пять минут, отведённые на разговор, закончились. В приёмной ждут посланники Иштара. Буду вам признательна, если с ними вы поведёте себя как король.
Посланников было четверо. При их виде у Адэра и вовсе испортилось настроение. Обнажённые мускулистые торсы, руки, покрытые татуировками, жёсткие взгляды и надменные лица производили гнетущее впечатление, словно ракшады пришли не договариваться, а угрожать.
Адэр указал на стулья, ожидая, что посланники откажутся сесть: они привыкли стоять в присутствии хазира. К его удивлению, ракшады опустились на сиденья.
— Вас известили, что мы привели семь шхун? — спросил человек, чьи татуировки заканчивались на плечах.
Адэра покоробило, что ракшад заговорил первым, не дождавшись разрешения, не представился и не назвал имена своих спутников. Появилось желание выставить их за двери, но следующие фразы вынудили прикусить язык и внимательно слушать.
— В ваших водах семь стран занимаются браконьерством. Пять стран ведут свои корабли в Лунную Твердь через ваши воды. На трёх ваших островах отдыхают иноземцы. Две страны планируют перечертить ваши морские границы и забрать остров-город Ориенталь, который подчинялся Зервану.
Адэр откинулся на спинку кресла:
— Откуда такая информация?
— Всё, что касается Тайного моря, касается Ракшады. Мы всё знаем.
— Вы можете назвать эти страны?
— Нет. Но мы можем охранять ваши морские границы.
Резко наклонившись вперёд, Адэр сложил руки на столе:
— У Грасс-дэ-мора нет таких денег.
— У Грасс-дэ-мора есть наша шабира и кровная сестра Иштара, — подключился к разговору посланник, чья грудь была изуродована кривым шрамом.
— Сестра? — переспросил Адэр. У Иштара две сестры. Неужели одна из них приехала с Эйрой? Ему доложили о старухе…
— Иштар и Эльямин, — произнёс ракшад со шрамом и тут же пояснил: — Ваша Малика. Они провели ритуал родства и стали братом и сестрой.
— Вот в чём дело, — выдохнул Адэр.
— Мы будем охранять ваши границы, наладим с вами дипломатические и торговые связи, можем посодействовать в строительстве причалов. Мы многое можем сделать для вашей страны, но при одном условии.
Адэр насторожился:
— При каком?
— Наша шабира должна быть первым после вас человеком.
— Это как?
Ракшад вскинул руку:
— Здесь вы. — Опустил руку чуть ниже. — Здесь она. — Расположил руку плашмя, ладонью вниз. — Там остальные.
— Она первый после меня человек. Всегда им была и всегда будет.
Ракшад кивнул:
— Тогда обсудим…
— Нет! Обсудим завтра утром. А сейчас отдыхайте.
Выпроводив посланников, Адэр облокотился на стол и запустил растопыренные пальцы в волосы. Что задумал Иштар? Подчинить Грасс-дэ-мор? Разрушить изнутри? Подцепить его, правителя, на крючок, а потом выдвинуть жёсткие требования? Или просто хочет, чтобы шабира занимала здесь такое же положение, как и в Ракшаде? Может, для Иштара это вопрос чести?
Придвинув к себе рулончик, оставленный Эйрой, Адэр развязал узелок на тесёмке и, выровняв альбомные листы, разложил на столе. На всех рисунках он: на берегу пруда, в беседке, в постели… один или с Галисией.
Разорвал бумаги на клочки, смахнул их со стола на пол и, покинув кабинет, приказал Гюсту:
— Вызови служанку. Пусть выбросит мусор.
*
Разум говорил: она у Муна. А сердце тянуло наверх, по лестнице, на третий этаж, в конец коридора. Адэр пересёк гостиную и замер на пороге спальни. Бельевой шкаф открыт, из тумбочек выдвинуты ящики. На кровати сложены в стопку платья. На кресле коробки с обувью.
— Эйра! — Её имя обожгло горло и губы, как горячее вино.
Стоя на коленях, она выглянула из-за дверцы шкафа:
— Я здесь.
— Я его обожаю.
— Кого?
— Иштара.
— Вам плохо?
— Он объявил войну «Миру без насилия».