Обречённая

– Которому выстрелили в спину?

– Да. Его зовут… звали… Кензи. Он умер в больнице.

22. Ава

По дороге я вновь читаю сообщение Сэм.

Надо поговорить. В библиотеке, в обед. Ты умеешь хранить секреты?

Когда я пришла, она сидела на стуле и притворялась, что читает. Держа книгу вверх тормашками.

– Что случилось? – спрашиваю я.

Она утягивает меня в дальний угол библиотеки и проверяет проходы между книжными полками – никого.

– Помнишь друга Лукаса, которого застрелили? Умер вчера.

Я смотрю на нее сперва с изумлением, а потом с подозрением. К чему все это?

– Друзья и семья сегодня собираются устроить протест – скорее даже пикет. Лукас участвует. Просит меня тоже пойти.

– И что ты думаешь?

– Не знаю.

– В чем суть?

– Возьмутся за руки и растянутся на милю в районе Боу, неподалеку от дома Кензи. Участвуют разные группы – они требуют мира, ответов и чтобы пришел конец насилию, – взгляд полон решимости, голос звучит увлеченно, живо, раньше я ее такой не видела.

– Ты хочешь пойти.

– Хочу. Но боюсь. Придется ускользнуть от охраны – это легко сделать в школе. Но папа… – Она качает головой. – Как думаешь, что мне делать?

Я медлю с ответом. Лучше сказать: не ходи, не рискуй. Но ведь не этого она сейчас хочет.

– Хорошенько подумай. Ты недавно говорила, что имеешь право на собственное мнение. Так и есть. Но одно дело говорить и думать, а другое – делать то, что может отразиться на твоем отце.

– В кои-то веки его это не касается. Мне хочется сделать это. Я хочу принять участие в том, что происходит снаружи.

Ей это действительно нужно. Я вижу, но внутри все обрывается: а если с ней что-нибудь случится?

– Я пойду с тобой, не против? – слова вырвались, не успела я их осознать. Дело может принять серьезный оборот: если в школе узнают о моем участии в чем-то недозволенном, то лишат стипендии. Я уже готова отказаться.

– Ты правда мне поможешь?

Глаза Сэм сияют, и сомнения исчезают.

– Конечно, – говорю я.

– Спасибо!

23. Сэм

Все проще простого. У всех шестиклассников есть код от черного входа. После уроков мы задержались на дополнительные занятия, но через полчаса уже ускользнули. Я отослала водителя, сказав, что поеду с Шарлиз и останусь у нее после школы. Если ей позвонят с расспросами, она меня прикроет – я сказала, что встречаюсь с Лукасом. И не обманула, но заниматься мы будем вовсе не тем, о чем она думает.

Я знаю, что мой поступок может отразиться на папе, но сегодня я – это я, а не его дочь, поэтому меня не должны узнать. Ава помогла мне замаскироваться: позаимствовала в театральном кружке очки с прозрачными стеклами, спрятала мои волосы под шарф и заставила сменить форму на джинсы и уродливый черный джемпер, забытый кем-то. Он оказался слишком велик и так отличался от привычных вещей, что меня и мама бы не узнала.

Мы идем по улице. Смеркается. Внутри все бурлит. Вот что чувствуешь, когда можешь самостоятельно ходить по улице в любое время. В свете фонарей ветер гоняет по дорогам поздние осенние листья, оранжевые и красные.

– Ты уверена? – спрашивает Ава.

– Да. А ты? Можешь не ходить. Я и одна не пропаду, – вру я, но тут ближайший фонарь мигает и гаснет. Накатывает непрошеный ужас. Я жмусь к Аве и вцепляюсь в ее руку. Другие фонари вверх по улице горят и разгоняют мрак, но, как ни убеждаю себя, не могу избавиться от страха. Я ускоряю шаг и тяну Аву за собой.

– Ты в порядке? – волнуется Ава.

– Нет. В смысле да, просто не люблю темноту, – признаюсь я.

Обычно я такого вслух не говорю. И, когда мы подходим к другому фонарю и дыхание выравнивается, я жалею о сказанном.

– Я заметила.

– Что?

– Что ты боишься темноты. Догадалась по твоему поведению, когда в школе отключили электричество.

Я удивлена. Она заметила? Мне казалось, я хорошо скрываю чувства – больше никто не обратил внимания.

– Да, наверное. Немного. Но это нестрашно. – Мы дошли до поворота оживленной дороги, залитой светом магазинов и ресторанов, и хватка страха ослабла.

– Почему? Есть какая-то причина или просто так?

Я помедлила и ответила коротко:

– В детстве меня надолго заперли в темноте. С тех пор я ее не люблю.

– Заперли? В смысле специально? Надеюсь, не твои родители?

– Ну, конечно же, нет. – Я вижу вопрос в ее взгляде, но не хочу вдаваться в подробности, точно не сейчас. – Слушай, это долгая история, оставим для другого раза, – говорю я и не верю, что другой раз наступит.

– Хорошо. Мы пришли, – сказала Ава.

Мы спускаемся в подземку, оставляем сумки на сканере, а сами проходим через рамочный металлоискатель.

У многих людей проездные, как у Авы, а мне приходится покупать билет. И то и другое нужно прикладывать к считывающему устройству. Вокруг полно людей.

Последний раз я ездила в метро пару лет назад, до выборов. Но и тогда меня сопровождали, и не один друг, как сейчас. Было это до того, как здесь ввели проверки, как в аэропортах.

Я с любопытством разглядываю людей вокруг, но Ава шепчет в самое ухо:

– Не пялься. Людям это не нравится.

Теперь я смотрю на свои туфли, стены и не могу решить, куда деть взгляд.

– Расслабься, – говорит Ава.

Пять станций, затем пересадка на другую линию. Я насчитываю еще шесть станций, потом мы сходим и поднимаемся по лестнице.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «