Страница 7 из 7
А ещё, я начала обдумывать, стоит ли соглашаться на тест ДНК или нет?
Так и не придя ни к какому решению по поводу теста, решила подумать об этом завтра.
Или послезавтра.
Или никогда.
Игнат
— Ааааааа! Уаааа! Уаааа! Уааааааааааааааа!
«Чёрт, надо купить беруши и наушники, потому что это просто невозможно…»
Я с рычанием накрыл голову подушкой, чтобы хоть как-то спрятаться от этой дикости — невероятно громкого детского плача, который, казалось, шёл со всех сторон, даже из подвала.
Такое ощущение, что в мой дом въехала полицейская машина, пожарная и скорая помощь, и они одновременно врубили свои воющие сирены.
Взглянув на телефон, и отметив время, я в голос застонал.
Четыре тридцать утра!
Чёрт!
«И откуда у неё столько сил так долго и громко орать?!»
В ярости я отшвырнул подушку через всю комнату и уронил голову в ладони. Зажал с силой уши, совсем чуть-чуть заглушая этот невозможный крик.
В итоге, я понял, что спать уже бесполезно.
Выбрался из кровати. Надел трусы, тапки и вышел из спальни.
«Нужно узнать, что произошло. Может, ребёнок заболел? Или что-то произошло? Чёрт тебя возьми, Вика! Почему бы тебе не прийти ко мне и не сказать, в чём дело?! Может, уже «скорую» нужно вызывать для девочки!»
Спустился вниз, где крик просто оглушал, вошёл на кухню, где как раз находилась Вика с Катей и замер на пороге.
Вика была одета в белую шёлковую комбинацию — короткие шорты и майку на бретельках. Наряд был очень откровенным и сексуальным. Отметил её высокую грудь и длинные стройные ноги. А распущенные светлые волосы так и манили к ним прикоснуться… Так бы и сделал, если бы не ребёнок…
Вика приплясывала, одновременно качая выгибающуюся малышку на руках, подогревая на плите детскую смесь и приговаривая:
— Тише, тише, моя сладкая, сейчас всё пройдёт…
У Вики был усталый вид, но при этом она говорила очень ласково.
Я перевёл взгляд на маленькую «сирену». По пухлым щёчкам текли крупные слёзы. Несколько сосок были разбросаны по кухне. Малышка то махала ручками и ножками, то блаженно посасывала свой кулачок, на мгновение, затихая, но потом снова начинала громко кричать.
— Что случилось? — спросил невольно грубо, обращая на себя внимание.
Вика вздрогнула и ахнула от неожиданности, не ожидая кого-то увидеть и услышать, и резко посмотрела на меня. А малышка, испуганная моим голосом, включила свою «сирену» уже на всю катушку.
— Игнат… — пробормотала Вика.
— Почему она так кричит?! — спросил, перекрикивая жуткий плач, переходящий в надрывный крик.
— У нас сейчас острый зубной период. Восемь зубов уже вылезло. Сейчас лезут пять зубов и ещё два режутся, — устало ответила Вика, сильнее качая малышку. — Гелем дёсны смазала и скоро подействует нурофен. Нужно ещё немного подождать.
Я понаблюдал за ребёнком и подошел к кофемашине.
— Кофе будешь? — спросил у Вики.
— Да.
Засыпал кофе, набрал воды и включил кофемашину.
Повернулся к Вике и на полном серьёзе спросил:
— Как такое крохотное существо может издавать такие громкие звуки?
Вика хмыкнула и ответила:
— Потому что ей больно, Игнат. А как-то ещё выразить свои чувства и просто пожаловаться Катенька ещё не умеет. Ей остаётся только кричать и плакать.
Вздохнул и покачал головой.
Вика вдруг коварно улыбнулась и спросила:
— Что, малышка нарушила твой сладкий и крепкий сон?
— Всё нормально, — пробурчал в ответ, наблюдая, как Вика усаживает малышку в детский стульчик и даёт ей детскую смесь. — Я заволновался, что случилось что-то…
Катя, всхлипывая, вцепилась в бутылочку и начала активно есть.
Довольно быстро маленькая бутылочка опустела, и я вдруг понял, что наступила блаженная тишина.
Разлил по чашкам кофе и одну протянул Вике.
А Катю будто подменили. Она прекратила плакать. А наевшись, заулыбалась и залепетала, махая ножками.
Покосился на Вику, которая довольно жмурилась, потягивая крепкий кофе, и вдруг я ощутил себя частью чего-то нового, словно оказался среди настоящей семьи и был сам частью этой семьи…
Странные ощущения, но приятные. Будто тепло разливалось по телу.
Я выпил свой кофе и отставил кружку.
Присел на корточки перед малышкой и широко ей улыбнулся.
Катя замерла и принялась меня внимательно изучать.
— У кого-то очень громкий голос, между прочим, — шутя, отметил я и состроил малышке пальцами рогатую козу.
Но разноцветные глазки девочки оставались серьёзными. А потом, она и вовсе зевнула, будто ей стало со мной очень скучно.
Тогда я прекратил строить пальцами не понятно что, и поймав её пяточку, решил чуточку пощекотать и это стало моей роковой ошибкой.
Яркие глаза малышки широко распахнулись, подбородок задрожал, лобик нахмурился…
Я резко отдёрнул руку, но было слишком поздно.
Её личико сморщилось, и широко разинутый ротик издал грандиозный вопль, от которого у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
Я упал назад, испугавшись такой реакции. Перевёл взгляд на сердитую Вику, которая достала малышку из стульчика. Я поднял руки и воскликнул:
— Но я ничего не сделал!
— Сделал, — сказала она строго. — Катя не разрешала тебе к ней прикасаться.
И величественно удалилась, успокаивая малышку.
Стоило им скрыться с кухни, как плач тут же прекратился.
— Ну и ну… — проворчал я, поднимаясь с пола. — Характер такой же, как и у мамочки…
Глава 6
Тарас
Едва наступило утро, я сел на свой байк и помчался туда, где сейчас находилась Вика и с ней — моя дочь.
«Моя дочь…» — произнёс про себя, смакуя последнее слово, похожее на нежный и вкусный пирог. — «Дочь… Дочка… Моя… До сих пор в это не верится… Как не верится и в то, что Вика ничего мне не сказала о дочери…»
«— Кто сейчас крутится вокруг Вики и моего ребёнка?» — вспомнил я свой вопрос.
«— Шахов Игнат…» — был ответ Марины.
«Шахов Игнат… Шахов Игнат… Шахов Игнат…» — пульсом забилось в голове имя моего соперника.
Ещё со времён студенчества, когда мы все вместе тусовались и дружили, она выбирала его, а не меня…
Крепче стиснул зубы и увеличил скорость.
«Не позволю этому позеру забрать у меня дочь и Вику! Ни за что! И никогда!»
Чёрный «Харлей» взревел, когда я добавил ещё скорости.
Мой мотоцикл и я, стали, словно единым целым, превратившись в сплошной чёрный вихрь.
И неясно было, где начинается человек и заканчивается мотоцикл. Немногочисленные водители и прохожие невольно вздрагивали, когда я пролетал мимо них на своём чёрном «Харлее», чернее самой ночи, а моё лицо скрывал глухой шлем.
Многие люди и не подозревают, что существует такая бешеная скорость.
Да я и сам давно так не гонял, со времён уличных гонок, когда причислял себя к стритрейсерам.
Люди осуждают таких как я. Ругают. Боятся. Просто не понимают.
Я мчался, управляя своим стальным конём, и слышал под колёсами безумную песню асфальта. Скорость будоражила мою кровь, и сердце взволнованно колотилось в груди.
Пролетая крутые виражи, я становился к Вике и своей дочери всё ближе и ближе.
А память, будто специально, напомнила о той самой ночи, когда Вика была полностью моей, всецело, до каждой клеточки и жаркого дыхания принадлежала мне и отдавалась моему безумному желанию и страсти, наконец, воплотив мою нереальную мечту в реальность. Она стала моей, она была со мной. Она шептала ласковые слова и всецело нуждалась во мне…
Как же я был счастлив в тот момент.
Думал, что она пришла ко мне не просто так, не на одну ночь, а навсегда, потому что поняла, наконец, что я её люблю… Всегда любил, хоть вслух и не произносил этих слов. Даже себе боялся признаться…
Мне всегда было с ней так приятно находиться, смеяться вместе и украдкой к ней прикасаться, хотя до дрожи хотелось к груди её прижать и никогда не отпускать… Вдыхать её запах, укутаться им и наслаждаться, словно самым изысканным наркотиком в мире.
Конец ознакомительного фрагмента.