Его любимая девочка

Но Джанабаев лишь крепче сжимал меня в своих руках, норовя раздавить, будто хрупкую куклу.

А потом, не прерывая своего грубого и садистского поцелуя, одной рукой он разорвал на мне свитер, затем резко и грубо дёрнул в сторону бюстгальтер. Обнажённая кожа мгновенно покрылась мурашками. Он тут же меня схватил, будто варвар, за обнажённую грудь и с силой сжал.

Я вырывалась, но с тем же успехом можно было бороться с каменой стеной.

Он мял мою грудь и издал стон, подобный довольному рыку настоящего животного.

Мне стало не хватать воздуха. Из-за его проклятого языка я не могла вздохнуть. Сердце колотилось так сильно, что казалось, сейчас оно выломает мне рёбра.

В итоге, я пнула со всей силы его по берцовой кости и одновременно с ударом, укусила ублюдка за язык.

Артур тут же отстранился и хищно улыбнулся.

— Ты потрясающая!

Он снова потянулся ко мне, но я, прикрывая грудь руками, попыталась проскочить мимо, чтобы убежать. Не вышло, он снова схватил меня и прижал к себе, довольно улыбаясь.

— Пусти-и-и-и!!! — заорала я в бешенстве.

— Никогда, — был его ответ.

— Выпусти меня отсюда! Я домой хочу!

Тревога и отчаяние нарастали.

— Нет, Лена, — ответил Артур всё так же невозмутимо.

Он снова вплотную прижал меня к себе, я змеёй изогнулась и укусила его за шею, вцепившись зубами в то место, где билась жилка, да с такой силой, что отчётливо ощутила, как рвётся и хрустит на зубах его кожа. Он дёрнулся от боли, но я не ослабила хватку, — ему пришлось больно схватить меня за волосы, чтобы освободиться.

Одной рукой он запрокинул мне голову назад, другой коснулся места укуса и посмотрел на свои пальцы. На них была кровь.

Артур посмотрел на меня каким-то диким, первобытным взглядом и улыбнулся, словно маньяк.

Он коснулся окровавленными пальцами моих губ и измазал их в своей крови.

— Ты пустила мне кровь, Лена. Но очень скоро и твоя кровь прольётся, когда лишу тебя девственности. Ты будешь кричать от наслаждения и оргазма. Поверь мне, девочка, я рад, что ты такая… Мне нравится, что ты не скулишь и не умоляешь меня отпустить тебя, а борешься, требуешь, защищаешь и отстаиваешь себя. Я восхищён и в который раз убеждаюсь, что ты создана для меня.

— Ты псих! — процедила со злостью, когтями впиваясь в его кожу на руке, которой он держал меня за волосы.

Мне было больно, а он, словно не ощущал боли, хотя мои когти тоже наделали ему глубоких ранок.

Мы стояли, впившись друг в друга взглядами. Я смотрела с ненавистью, а он мной восхищался.

На моём лице читалась злоба и презрение, а он хотел меня.

Я чувствовала его эрегированный член, который готов был вырваться наружу, разорвав ткань чёрных брюк.

Он прижимал меня к себе, продолжая оттягивать мою голову назад. Ещё чуть-чуть и он сломает мне шею.

— Как я уже тебе говорил, Лена, — произнёс он мне в шею, вдыхая в себя мой запах и касаясь моей кожи своим носом и губами. — На первый раз я тебя прощаю. Сейчас ты, как послушная девочка, пойдёшь в ванную и хорошо помоешься. Твой запах перебивает запах духов и вчерашней вечеринки. Хочу, чтобы твоё лицо и твоё тело, были чистыми и свежими. Пока будешь приводить себя в порядок, слуги приберутся здесь, а техник заново установит камеры. На столе тебя будет ждать обед из твоих любимых блюд. Отдыхай и привыкай. Несколько дней я не буду тебя беспокоить, а потом… Потом я покажу, как сильно тебя люблю.

Он отпустил меня, я облегчённо выдохнула, чувствуя, как пульсирует боль уже не только в голове, но в затылке, да и во всём теле. Меня разбирала сильная дрожь. Хотелось кричать, но я молчала. Хотелось бежать, но ноги приросли к полу. Даже прикрыть руками грудь не было никаких сил.

В данный момент, мне казалось, что я умерла и оказалась в аду.

Джанабаев смотрел на меня с невероятной похотью и прежде, чем уйти, очень бережно погладил меня по груди, а потом взял, склонился и поцеловал её.

По телу пробежали мурашки, но не от наслаждения — от страха.

Потом, он улыбнулся мне, взял меня за плечи и развернул от себя в сторону ванной комнаты.

— Иди и сделай, как я сказал, Лена.

И вдобавок, по-хозяйски и невероятно пошло, шлёпнул меня по попе.

Словно кукла, я пошла в ванную, лелея мысль о том, что всё равно сбегу отсюда. А когда окажусь дома, расскажу обо всём своим родителям и вместе мы сделаем так, что этого урода засадят за решётку до конца его дней.

Глава 4

Елена

Не помню, как сняла с себя одежду, как наполнилась водой ванна…

Я даже пены налила себе…

Но под действием горячей воды и ароматной пены я успела расслабиться. И пока отмокала, я думала.

Кажется, прошлая целая вечность, прежде чем, мои мысли пришли в состояние порядка. И тогда, я поняла, что оказалась в ловушке настоящего маньяка — богатого, со связями и неограниченными возможностями.

Если буду катать истерики, идти напролом, то не достигну ничего, кроме того, что он может убить меня. Но не это страшное. Он ведь может и просто покалечить.

Страх куда-то исчез.

Рассуждала я так, словно все эмоции и чувства заморозились — остался холодный и расчётливый разум. Теперь, мой путь мысли был холоден и гладок, тогда как чувства могли бросить меня из огня в ревущее пламя.

Я поняла, как нужно себя вести с этим человеком. Я составила первое мнение о нём. Судя по всему, Джанабаев был импульсивным, страстным и увлекающимся мужчиной. В его голову могло взбрести всё, что угодно и ему не нужно моего согласия, и он не станет спрашивать, нравится мне или нет — он будет делать и поступать в отношении меня так, как только захочет. Именно от меня будут зависеть его поступки.

Если я хочу избежать катастрофы, то мне следует научиться терпимости.

Я понимала, что оказавшись в самом настоящем плену, не смогу просто так сбежать — у меня ничего не выйдет. А если вдруг и получится, то, что толку? За окном я вижу реку и горы и даже отдалённо представить не могу, где я нахожусь.

Мне необходимо усыпить бдительность Джанабаева, претвориться, что я смирилась со своим положение и начать ему подыгрывать.

Правда, от одной мысли, что он будет меня касаться и станет первым моим мужчиной, мне становилось гадко на душе…

Не так я хотела провести свой первый раз… И не с таким мужчиной…

У меня был просто охрененный выбор: либо ослушаться Джанабаева и продолжить бунт, в результате чего я получу скорее всего страшное наказание, о котором даже подумать не смела, а потом он ведь всё равно получит своё; либо подчиниться, и тогда этот урод будет трахать меня, когда ему заблагорассудится.

Нет, похоже, всё-таки, у меня нет выбора.

Из глаз вдруг потекли предательские слёзы, но они растворились в ароматной воде.

Я прошептала вслух:

— Клянусь своей жизнью, что я выберусь отсюда и заставлю тебя, Артур Джанабаев заплатить!

В груди вдруг заныло сердце.

Господи, неужели этот кошмар происходит на самом деле и со мной?

Ответа я, конечно же, не получила.

С тяжёлым грузом на сердце, выбралась из воды, смыла с себя пену, насухо вытерлась мягким полотенцем и закуталась в пушистый белый халат, точно моего размера, висящий на двери.

Вернувшись в комнату, обнаружила, что кто-то шустрый привёл здесь всё в полный порядок.

Ничто не указывало на недавний мой бунт и стычку с Джанабаевым.

Головная боль почти прошла. После того как я приняла ванну, стала чувствовать себя гораздо лучше. Хотя, как сказать…

По ощущениям, хотелось удавиться… А лучше удавить этого мерзавца!

Только подумать! Он заявил моим родителям, друзьям, в университет и на работу, что я приняла предложение какой-то компании, и уехала к ним работать, чёрт знает куда! Неужели кто-то в эту чушь собачью поверит?! Я даже диплом ещё не защитила!

Обязательно мои родители очень скоро поймут, что дело не чисто и начнут искать меня.

Нельзя, нельзя Лена терять надежды! Держись!