Страница 19 из 47
Опустив руки, я царапнула ногтями свои бёдра, расслабила ноги и раздвинула их шире. Скользнув пальцами вверх, я провела одной рукой по своим влажным трусикам, а вторую запустила в волосы и потянула.
Мой череп засаднило. Я никогда не говорила об этом Уэсту, но втайне мне нравилось, когда он грубо тянул меня за волосы во время экстаза. Когда проявлялся этот крошечный намёк доминирования, моё тело становилось ещё более податливым.
Засунув руку под трусики и подразнив пальцем клитор, я почувствовала, что становлюсь мокрая. Это всё было для него. Всё это, я полностью принадлежали ему.
Снова нежно потрогала клитор, дразня его, желая большего.
Его дыхание участилось, как и моё собственное. Мне не нужно было открывать глаза, чтобы это увидеть.
Я вытащила руку из волос и опустила её на горло, пульс бешено стучал в ушах. Я практически могла ощутить там его губы, покусывающие нежную кожу.
Другой рукой скользнула вдоль складочек, отодвинув мокрые трусики в сторону.
Я застонала и немного замедлила темп, желая продлить удовольствие.
Моя спина выгнулась, груди запульсировали. Я сжала их по очереди, но ноющая боль всё нарастала. Я чувствовала всё большую потребность, требующую освобождения, которое никак не наступало.
Я сжала простыни влажной ладонью, продолжая играть второй рукой с сосками. Затем запустила руку под пояс трусиков, ища желанное освобождение.
Мои пальцы покрылись соками, и я скользнула двумя внутрь, медленно продвигая их вперёд. Так как делал он, когда мы занимались любовью, а не трахались. Таким образом, я ощущала каждый сантиметр его плоти, пока он скользил в меня.
Я выгнулась, нетерпеливо толкаясь бёдрами в свою руку.
Он застонал, и это возбудило меня ещё больше.
Я задвигалась быстрее, двигая пальцем по чувствительному клитору.
Дыхание перехватило, пальцы ног подогнулись. Я была так близко.
Снова сжав грудь под лифчиком, я ощутила трение ткани о чувствительный сосок, и это вознесло меня ещё выше.
Чей-то голос, мой или его промурлыкал: «Да, да, да…»
Сильнее надавливая, я быстрее задвигала пальцем по кругу. Один раз, затем ещё раз.
А затем в глазах помутнело, его имя слетело с моих губ, и я взорвалась, прибывая в невесомой эйфории, мои пальцы замедлились, но не остановились.
Я бессильно упала на кровать, приходя в себя после оргазма, моя кожа была влажной от пота. Движение пальцев замедлилось до лёгкого поглаживая, но, в конце концов, я убрала руку и положила её на живот, поглаживая кончиками пальцев край трусиков. Тёплый, солнечный воздух наполнил мои лёгкие во время глубоких вдохов, пока я приходила в себя.
Я облизала свои пересохшие губы и убрала спутанные волосы с глаз, устраиваясь поудобнее на подушках. Моё тело было тяжёлым, но ватным, и в данный момент это было лучшим чувством на свете.
Матрас прогнулся. Я услышала шепотом произносимую похвалу, которую не могла разобрать, но по тону могла точно сказать, что ему понравилось.
Конечно же, понравилось. Ведь он любил меня.
Что-то маленькое легло мне на ладонь, и я автоматически сомкнула вокруг пальца.
Зевнув, я повернулась на бок и накрыла простынёй бёдра. Мне так хотелось спать.
Я уловила вспышку света из коридора и почувствовала порыв воздуха, когда открылась дверь, а потом ничего, кроме звука волн, разбивающихся о берег.
Я мечтала, чтобы его руки обнимали меня, накрыв грудь, а тяжёлая нога была закинута на мои ноги. Мечтала о его дыхании у моей шеи, и его голосе у моего уха.
— Я тоже тебя люблю.
Я попыталась открыть глаза, но солнечные лучи, просачивающиеся сквозь балконную дверь, ударили по ним словно тысяча кинжалов. Голова болела так, будто по ней прошлись отбойным молотком, а во рту было сухо и гадко. Мой желудок предупреждающе скрутило, когда я скатилась с кровати, всё ещё в красном белье с запахом пота и мускуса.
Похмелье отстой. Но, по крайней мере, я проснулась одна.
Спасибо, Боже, хотя бы за это.
Дорога до ванной будто бы занимала миллион километров, но, в конце концов, я добралась до душа и позволила горячей воде окутать меня, спрятав от остального мира. В голове крутилось так много разных мыслей, что головная боль стала ещё сильнее. Уэст. Обри. Ник. Любовь. Боль. Желание. Предательство. Доверие.
Я села, прижала голову к коленям и расплакалась, позволяя воде смывать мои слёзы.
Это не были тяжёлые всхлипы разбитого сердца. Это не были тихие слёзы из-за стыда и сожаления. Это были слёзы разочарования, из-за того, что головой я понимала, что Уэст мне не пара, но вот сердце, тело и чёртова душа тянулись к нему, отказываясь отпускать.
Почему я не могу просто отпустить?
В памяти тут же всплыли воспоминания о прошлой ночи, несмотря на то, что все доказательства унесло водой.
То, как я читала письма Уэста, а затем пожертвовала их Нептуну на самое дно океана. Как топила все воспоминания в огромном количестве текилы, выплескивая свою жалкую историю первой попавшейся Элисон, - которая с сегодняшнего утра больше не является моим третьим лучшим другом, - а потом Нику. Как я позировала ему, представляя, что делаю это для Уэста. И как я полностью потеряла себя в этом моменте, убив любой шанс на то, чтобы Ник воспринимал меня всерьёз. Возможно, даже потеряв возможность работать на эту компанию в зависимости от его реакции.
Грёбаные мужики. Всегда всё портят.
Потому что, вне зависимости от того, насколько сильной я ощущала себя прошлой ночью, этим утром я не чувствовала ничего, кроме нерешительности и унижения.
Когда горячая вода грозила превратиться в холодную, я начала грубо тереть себя мочалкой, желая, чтобы прошлую ночь можно было смыть так же легко, как и мой поплывший макияж. Отельный шампунь имел запах апельсина и мяты, и это унесло меня ещё дальше в мысли об Уэсте Монтгомери. Я скучала по его цитрусовому запаху на моей подушке по утрам.
Выключив воду и выйдя из душа, я тёрла полотенцем кожу до тех пор, пока она не стала розовой. Протерев тыльной стороной ладони зеркало от пара, я взглянула на своё отражение.
Мои щеки были бледными, а глаза красными, но, тем не менее, я выглядела по-прежнему. Думала, шлюха будет выглядеть иначе.
И хотя прошлая ночь была только моей и Уэста, именно Ник был тем, кто видел это. Наблюдал, как я бесстыдно трахала себя рукой и стонала от удовольствия. Видел, как я, кончая, выкрикивала имя другого мужчины.
Пока в памяти проносились обрывки моих действий, я не могла вспомнить реакцию Ника.
И, возможно, это и было некоторым благословением.
Наспех завернув волосы в полотенце, и накинув отельный белый халат, висящий на крючке возле двери, я подняла свою скомканную одежду с пола и взяла с тумбочки флешку. Мне удалось пройти аллею позора до своей собственной комнаты, не встретив никого из постояльцев.
Ощущая каждой частичкой своего тела стыд, я сбросила в мусорное ведро бельё и резко остановилась, увидев, что на столике меня ожидает поднос с завтраком. Осторожно приблизившись к нему и подняв крышку, я обнаружила жирный бекон, яичницу с сыром и поджаристые тосты. Похмельная еда. И ибупрофен. Должно быть, Ник организовал всё это.
Маленький бумажный самолётик был зажат между маленькой бутылкой кетчупа и стаканом апельсинового сока. Уэст всё ещё ухаживал за мной, даже через океан. Даже несмотря на то, что проводил время с этой сукой Обри.
Очевидно, я была не единственной, кто не мог понять, чего он хочет.
Выбросив их обоих из головы и на данный момент проигнорировав записку, я проглотила таблетку и накинулась на еду. Она была всё ещё тёплая. Этот курорт обладал чёртовой магией. И бекон, о боже, бекон, отличался от того, что был на острове Рейнольдс.