Страница 3 из 16
– Ну, наглость, – восхитилась Лена. – В каргу, подумать только. Сначала просит у кого-то ведьму помоложе, а потом про каргу вспоминает. Страшно ему, значит. Да зачем ты мне сдался, идиот!
– Я Дурачок, фамилия у нас такая, – запротестовал парень.
– А зовут Иванушкой, наверное, – догадалась Лена, решительно обошла придурка, решившего оплатить ведьмины услуги натурой, дошла, таки до чуланчика и, проигнорировав веник, взяла швабру. Хорошую такую швабру, заклятую на неубиваемость пока стоит общежитие. – Так что о чей-то лоб не сломается.
Гость смотрел на швабру с интересом, наверное, думал, что Лена ее сейчас оседлает и начтет с улюлюканьем летать под потолком. А когда девушка ткнул его шваброй в живот, удивленно захлопал глазами.
– А ну, пошел вон, извращенец, придурочный! Аленку он ищет, ведьму ему под бок хочется. Быстро убрался!
Парень уставился на Лену, как на заговоривший горшок.
– Но ты должна мне помочь найти Аленку! – запротестовал, отступив на шаг.
– Найти Аленку?! Да она сама от такого идиота наверняка сбежала. Ищет ее, придурок, и при этом только и мыслей, к кому бы в постель забраться. Быстро исчез, а то сейчас как дам по горбу, в аленький цветочек превратишься!
– Да что ты о себе думаешь, ведьма?! – набычился парень. – Да я тебя сейчас как поучу уму и уважению!
И осмотрелся, словно искал дубину потяжелее.
– Ах, так, – мрачно сказала Лена, потом, кое о ком вспомнив, многообещающе улыбнулась. – Барсик, фас его! – закричала на все общежитие.
И не успел Дурачок удивиться, как дверь комнаты открылась, и оттуда выскочил костяной пес. И ладно бы один, может быть несчастный любитель ведьм помоложе это еще пережил более-менее спокойно. Но фиолетовый котенок, искрящий, как сломанный электроприбор, верхом на мумии собаки оказался психологическим ударом почище тех самых матросов в тельняшках, верхом на зебрах. А явление росянки, с ловкостью паука бегущей на листьях, только изредка касаясь к полу горшком, и весьма угрожающе хлопавшей пастями сразу трех цветков, бедного Дурачка добило окончательно. Он тоненько взвизгнул, подпрыгнул на месте, а потом галопом помчался по коридору, добежал до окна в его конце и прямо сквозь стекло выскочил на улицу, только осколки посыпались.
– Там сугробы, не убьется, – мрачно сказала Лена, подобрала шапку в качестве трофея, загнала свою гоп-компанию обратно в комнату и заперлась там, в обнимку со шваброй.
Рассчитывать на то, что выпавший из окна парень не расскажет, кто его так напугал, было бы глупо. Но Лена надеялась, что он догадается удрать, не дожидаясь помощи и расспросов. А там никто не докажет, что этот от нее мужики в закрытые окна выпрыгивают.
Главное сидеть тихо и делать вид, что из комнаты не выходила. А швабру еще вчера взяла.
– Ага, потанцевать не с кем было, – пробормотала Лена. – Вот тебе и кто-то третий… Шапку надо спрятать, а то увидят и точно догадаются. А потом кому-то подарю. Хорошая шапка, тепленькая, жалко, что большая… Блин, голова огромная, а мозгов в ней нет. Громко звенит, наверное. Надо было шваброй треснуть, проверить.
Леопольдина Мерлих, ректор лучшей академии магии и по совместительству одна из сильнейших магов, устало смотрела на собравшихся и опять не понимала, почему именно она должна заниматься этой ерундой.
Во-первых, она все-таки ректор, и подобные происшествия должны касаться ее в последнюю очередь, только после того, как коснутся всей цепочки коллег, стоявших на лестнице руководства. Но с «радостными» вестями опять пришли именно к ней.
Во-вторых, у нее тоже были свои дела, и даже личная жизнь. А разные пострадавшие и жаждущие справедливости почему-то появлялись именно тогда, когда Мерлих собиралась заняться последним. Как чувствовали.
– Ладно, – сказала бедная женщина, когда никто в ответ на ее недовольный взгляд так и не понял, что пора встать, извиниться и исчезнуть. – Уважаемый старший стражи, расскажите эту чудесную историю с самого начала, чтобы все знали, зачем вы пришли.
Грузный усатый мужчина поправил форменный воротник, глубоко вдохнул и стал занудно, без каких-либо эмоций рассказывать о том, что в городе очередной переполох. Причем, по вине студентов академии.
Собравшиеся слушали и время от времени зевали.
Змеевич при этом нетерпеливо пощелкивал кончиком хвоста. Эксперимент у него какой-то. Причем, настолько важный, что он опять напрочь забыл, что является дежурным, следящим за несанкционированными магическими возмущениями и скрытным пересечением защитного контура академии. И наверняка удивится, если Мерлих не выдержит и станет на него кричать. Память у него иногда, как у улитки. Зато теперь не будет проблем с выбором того несчастного, который будет руководить изготовкой бумажных цветов и последующим украшением ими «Весеннего зала». Дать ему пару фей в помощницы и пускай выносят ему мозги своим видением красоты.
Мастер Григор, в отличие от коллеги, был спокоен и, похоже, маялся головной болью. Выражение лица у него иногда такое, говорящее, становилось. Ну и стоял он излишне неподвижно. И ведь опять отбрешется и докажет, что его подопечная в этом деле пострадавшая. Не был бы некромантом, наверняка стал бы адвокатом. Талант есть.
Остальные собравшиеся в этом кабинете кто зевал под мерный голос главного стражника, кто тихо переговаривался, кто рассматривал обстановку, словно впервые ее видел. В общем, возникшая проблема никому не была интересна. На самом деле эти проблемы возникают настолько часто, что интересно им станет, если хотя бы один тримесяц пройдет, а десяток этих проблем так и не накопится. Вот тогда они зашевелятся и начнут подозревать, что студенты готовят что-то масштабное и страшное.
– Ничего не поняла, – первой решила высказаться Флора Нивих, немолодая и довольно суровая фея, профессор и преподаватель структурных изменений и обогащения полезных растений. – Какой-то очередной идиот…
– Дурачок, – поправил старший стражи.
– Ну, да, Дурачок, Иванушка… В общем, очередной идиот заплатил неизвестно кому непонятно за что, потом заплатил кому-то из студентов за то, чтобы его провели на территорию академии, но кому, сказать ни в первом, ни во втором случае не может, потому что все были в капюшонах, да еще и скрывались в темноте. Идиотизм в чистом виде. В общем, заплатил он. Полез в женское общежитие, куда его точно не звали. Причем, еще и жалуется, что пришлось лежать несколько часов в снегу, пока комендант не отвлеклась и куда-то не ушла. Вот кто идиоту виноват?
– Никто, – признал старший стражи.
– Отлично. Полежал он, значит, отморозил себе хозяйство и руки с ногами, а потом, вместо того, чтобы идти к лекарям, этот упорный идиот пошел искать подходящую ведьму – молодую и симпатичную. Почему, кстати, именно такую?
И уставилась на стражника.
– Говорил, что со старыми и некрасивыми у него ничего бы не вышло, ну, в мужском плане.
– С отмороженным хозяйством у него в любом случае ничего бы не вышло, – сказала одна из присутствующих лекарок и кто-то тихо захихикал. – Интересно только, почему он решил, что молодая и симпатичная ведьма прямо так возьмет и бросится в его объятья?
– Да кто его разберет? Дурачок же, – устало сказал стражник. – Но дело не в этом…
– А в чем? – мрачно спросила белка Матрена, которую на это собрание не приглашали, но она сама пришла и даже пообещала не грызть пока орехи, просто из уважения к ректору. – Почему ваши дурачки и прочие идиоты считают, что наши студентки должны воплощать их эротические фантазии?! И главное, даже не сомневаются, что с радостью за это воплощение возьмутся! Это неуважение и сексизм! Давно пора провести хотя бы разъяснительную работу. Или официально разрешить девушкам отрывать ненужные причандалы, потому что такие идиоты размножаться не должны!
Стражник уставился на зеленую белку почти с ужасом. А Мерлих вздохнула, потом загадочно улыбнулась и кивком подозвала одну их секретарей, которой тут же приказала составить пару документов. Первый – официальное направление белке Матрене и ее Союзу Разумных Грызунов на разъяснительные работы и прочие лекции для мужского населения. Слушателей же им должны обеспечить стражники города, они лучше знают своих альтернативномыслящих и случайных прохожих ловить не станут. Второй – запрос городскому собранию, на официальное разрешение ведьмам отрывать ненужные части тела мужчинам, в целях самозащиты.