Страница 49 из 185
Пожалуй, все обратили внимание на то, что утром Армэль и Эжени не поехали на конную прогулку. Виконт вообще почти весь день провел с отцом. Граф все не решался поговорить с сыном, словно чувствовал, что сейчас не время.
Вечером служанка принесла Армэлю записку от мадемуазель де Брионе. Пробежав ее глазами, он вдруг решительно направился в библиотеку. Она была там. Стояла у окна и ждала его.
Они разговаривали долго. Точнее говорил в основном Армэль. Он сказал, что может быть ей только другом, но она не сомневалась, что как раз другом он и не хочет быть.
– Неужели вы не понимаете, что я люблю вас! – отвечала она. ─ И я готова ждать вашей любви, сколько бы вы ни пожелали.
Виконт смотрел на нее, любуясь и чувствуя, как сильно хочет ее, хочет целовать эти губы, руки, шею, ложбинку между ключицами…
Эжени даже в тусклом свете нескольких свечей (она нарочно приказала не зажигать много света, чтобы он не заметил, что она плакала) увидела его жаркий взгляд. Отвела глаза, не понимая, почему он так противится своим желаниям. Отойдя от окна к небольшому столику, присела в кресло и заметила, что случайно коснулась пальцами пирожного, вымазав их в крем. Девушка быстро слизнула его. Армэль, возбужденный этим зрелищем, отвернулся и отошел к стене.
Его кюлоты были заправлены в красивые сапожки со сверкающими пряжками, тонкая талия обернута расшитым золотом поясом, белая рубаха расстегнута у горла. Эжени слышала его тяжелое дыхание. Снова поднялась, потянулась к нему, желая коснуться его, погладить, обнять.
– Я не хочу быть ни чьим любовником! Так что, не пишите с подобными предложениями, не тратьте мое и свое время! – говорил ей Армэль.
Девушка снова села.
Вошедшая в этот момент графиня услышала его последнюю фразу.
– Что, виконт, женщины атакуют? – пошутила она.
Молодой человек слегка улыбнулся. Эжени, сидевшая с несчастным видом, опустив голову, молчала. Потом девушка встала.
– Вы не знаете любви за своей верой, – сказала она.
И стремительно покинула комнату, бросив:
– Извините, графиня.
Армэль посмотрел ей вслед долгим взглядом.
- Я помешала? – спросила Анна, догадавшись, что стала свидетельницей какого-то серьезного разговора.
- Нисколько, мадам, - шутливым тоном ответил ее сын. – Как вы смотрите на то, чтобы позвать Александрин и Филиппа и поиграть сегодня в карты?
К слову, карты в то время не считались чем-то греховным и не запрещались церковью. Францисканец Томас Мурнер придумал учебные игральные карты и их использовали европейские учителя. Например, у юного монарха Людовика XIV, когда ему было шесть лет, было четыре колоды: «География», «Королевства», «Короли Франции» и «Сказки».
- Что за интрига? – прищурившись, с любопытством произнесла графиня.
- Мама! – в голосе виконта послышался упрек и вся его наигранная веселость испарилась. – Я сам разберусь в своих делах.
Баронесса после того, как заметила чересчур трепетное отношение брата к мадемуазель де Брионе, не на шутку взъелась на ту. И хоть в глаза Эжени она ничего плохого не говорила, за спиной позволяла себе довольно жесткие колкости.
- Она уже стара, - наблюдая за девушкой, как-то не смогла удержаться от ехидного замечания Александрин. – Ты не высокий, она тоже маленькая. Если вы поженитесь, то у вас будут низкорослые дети.
- Какая же ты дура, - бросил Армэль.
- Ну, все правильно. У умного брата должна быть дура сестра.
Однажды, когда Эжени, сказав, что у нее болит голова, не спустилась к столу, Александрин, жаловавшаяся на скуку, с возмущением отмела предложение графини подняться к мадемуазель де Брионе и поинтересоваться, как та себя чувствует.
- Ты почти не общаешься с нашей гостьей, - упрекнула дочь графиня.
- Я не знаю о чем говорить со старой девой, - ответила Александрин.
Армэль взглянул на сестру со злостью.
- Да ты в принципе не умеешь общаться с людьми! Ты грубая, невоспитанная, невыдержанная! - в голосе брата она ясно услышала интонации отца.
На следующее утро Армэль, задремавший в дальнем углу конюшни на стоге сена, был разбужен болтовней конюхов. Виконт решил побыть здесь, подальше от всех, и подумать о том, что его волновало. Но сам не заметил, как заснул, убаюканный шорохами и фырканьем лошадей. Конюхи говорили громко, не зная еще, что молодой господин все слышит.
- А эта недотрога оказалась не такой уж неприступной. Кокетничает, улыбается. Вот увидишь, скоро я ее оприходую. Она вчера вечером решила прокатиться верхом, потом попросила помочь слезть с коня, - говорил темноволосый мужчина лет тридцати. Но из-за густой щетины казалось, что ему гораздо больше. - Все болтала со мной, вопросы задавала о лошадях. Я когда ее вижу – хочу так, что аж в дрожь бросает. Набросился бы и имел куда можно и куда нельзя. Думаю, что девка просто повод ищет, так что стоит попытаться приручить эту кобылку. Что с челяди взять? Она точно молчать будет. Представь, стыд какой для нее!
Второй конюх, молодой светловолосый парнишка, кивал, слушая эти похабные рассуждения.