Паучья Королева

Даже сквозь воду Каре было слышно, как дрожит голос Бетани. Ведьма она была хорошая, а вот врунья плохая.

2

Выстроенная из камня ферма стояла на холме. Под ним раскинулись поля и небольшой прудик. В тёплое время года отсюда, наверное, открывались довольно живописные виды, но сейчас, куда ни глянь, всё было голо и однообразно. В Сентиуме Каре многое нравилось, но вот здешние холодные зимы ей были не по душе. Она так скучала по рыхлой земле, по запаху свежих цветов, по стрёкоту насекомых…

И по Лукасу.

Два месяца прошло с тех пор, как она виделась с ним в последний раз. Кара была уверена, что папа, который теперь только притворялся Тимофом Клэном, сделает всё, что в его силах, чтобы уберечь мальчика от опасности, но у Кары не было возможности узнать, целы ли они оба, и она жила в постоянной тревоге. Когда речь шла о магии, с серыми плащами ей было не по пути, и Кару непрерывно преследовало чувство, что Лукаса она, возможно, никогда больше не увидит. Энергично растирая руки у очага, Кара вспоминала, как Лукас чуть не поцеловал её тогда, на станции свупа, и остро сожалела: «Ну почему я не потянулась вперёд и не встретилась с ним губами, когда была такая возможность?»

– Кара! – окликнул сверху Тафф. – Иди сюда!

– Сейчас!

Она стала подниматься по лестнице. В основном всё в фермерском доме было ей знакомо: вот дровяная печь, вот кровати под балдахинами, вот стеклянные шары, наполовину заполненные водой, куда достаточно только бросить свешар, чтобы содержимое забурлило и засветилось. Однако некоторые вещи ставили Кару в тупик и напоминали о том, что они в этом мире всё-таки чужие. Например, ребристые металлические диски, развешанные по стенам наподобие семейных портретов. Или полки, уставленные дешёвенькими с виду брошюрками, напечатанными странными буквами в виде точек и завитушек. Бесчисленные кнопки, циферблаты, рычажки, которые, похоже, вообще ни для чего не служат (что, разумеется, не помешало Таффу повертеть, нажать и переключить всё, что только можно, и не по одному разу).

Кара так и не узнала, кому принадлежал этот дом. Он был пуст, когда они его нашли, как и многие другие. Весь мир пришёл в движение: слухи о появлении Паучьей Королевы заставляли людей сниматься с места, будто животных, бегущих от лесного пожара. По пути сюда Кара с Таффом прошли немало дорог, забитых запылёнными беженцами, в чьих фургонах громоздились пожитки – всё, накопленное за годы трудов.

«Куда они все и зачем? – гадала Кара. – Как будто где-то есть безопасное место!»

Девочка пригнулась в дверях и стала подниматься по узкой лесенке, что вела на чердак.

Ночевали они внизу, где теплее, но большую часть времени брат с сестрой проводили на чердаке. Через огромное окно, встроенное в скошенную крышу, в дневное время проникало много света. Ребята сдвинули к стенам затхлые ящики, освободив себе достаточно пространства. Подходящей бумаги у них было маловато, поэтому они мелко и убористо писали и рисовали углём прямо на полу и на стенах, всюду, где только можно.

Тафф стоял на четвереньках на полу, спиной к Каре. Он отыскал свободное местечко и проворно рисовал кусочком угля, сточенным почти под ноль.

– Ты чего так долго? – спросил он.

Кара замялась. Ей хотелось оградить братишку от всего этого, но она уже пообещала себе, что больше никогда не станет от него ничего скрывать, каким бы ужасным оно ни было.

Тафф бросил рисовать, почуяв, что дело неладно.

– Что случилось? – спросил он.

Она рассказала ему всё. Когда Тафф узнал, что четверть «Вулькеры» уже в руках Риготт, он раздражённо стукнул себя по коленке. Известие о том, что Сафи грозит серьёзная опасность, поразило его ещё сильнее. Кара ожидала, что Тафф примется возражать против решения – не пытаться немедленно спасти его лучшую подругу. Однако, к её удивлению, он сразу понял и принял жестокую логику: гримы важнее.

«Взрослеет…» – подумала Кара.

– Надо сосредоточиться на заклинании! – сказал Тафф. Голос у него чуть заметно дрожал. – Чем скорей мы остановим Риготт, тем быстрее мы сможем спасти наших друзей.

– Хороший план, – ответила Кара. Ей очень хотелось обнять малыша, но она сдержалась: он же так старался вести себя как взрослый, значит, и обращаться с ним надо соответствующе. Вместо этого она заглянула Таффу через плечо, обратив внимание на его новый набросок. – Я смотрю, ты трудишься не покладая рук. Что это ты…

Тут она осеклась, заметив крошки, приставшие к рубашке брата.

– Эй! Ты что, слопал остатки пирога?

Тафф лукаво улыбнулся.

– Я проголодался. И потом, это же был мой пирог!

Два дня назад Тафф отпраздновал свой восьмой день рождения. Кара поскребла по сусекам и соорудила ему тыквенный пирог в сливочной глазури, его любимый. И ещё подарила помятые карманные часы, купленные у коробейника. Тафф разобрал их на следующий же день, и до сих пор бился над тем, как их собрать обратно.

– Ничего, не волнуйся, – успокоил сестру Тафф. – Вот заработает у нас это заклинание, я тебе личный пирог испеку, чтобы это отметить!

– Жду не дождусь, – сказала Кара с уверенностью, которой на самом деле совсем не испытывала.

Ей вспомнился тот разговор, с которого всё началось. Папа, уже переставший быть Тимофом Клэном, но вынужденный по-прежнему притворяться им, пришёл, чтобы освободить Кару с Таффом из-под стражи. И за несколько бесценных минут, проведённых вместе, он успел рассказать своим детям важные сведения, которые узнал, пока в его теле обитал древний охотник на ведьм.

– Есть человек по имени Кверин Финдрейк, – говорил отец. – Он очень-очень стар – старше даже Тимофа Клэна, – и ему давно пора было бы умереть, но он жив. «Язычник, застывший во времени, прячущийся в своей башне Песочных Часов» – так описывал его Тимоф, что бы это ни значило. Я собирался… в смысле, Тимоф собирался вытрясти из этого человека нужные сведения. Он знает, где находятся четыре части гримуара принцессы. Тимоф был в этом уверен. Но, несмотря на это, он не особенно торопился встречаться с тем человеком. Клэн не колеблясь ринулся в бой с Риготт, но этого Кверина Финдрейка он страшился.

– Тогда, наверное, он хороший человек, – заметил Тафф. – Правда же?

Папа стиснул плечо сына.

– Я думаю, что всё не так однозначно.

– Нам нужно с ним поговорить, – сказала Кара. – Если он сможет нам сообщить, где находятся части гримуара, мы сумеем спрятать их от Риготт. Но где же нам его искать?

– Это-то и есть самое сложное, – ответил папа. – Видите ли, башня Песочных Часов не обозначена ни на одной карте, потому что она находится не «где», а «когда». «В час без удара».

– Ерунда какая-то, – смутилась Кара.

Папа пожал плечами.

– Мне тоже хотелось бы объяснить точнее, но я не уверен, что и сам Тимоф точно знал, что это означает.

Тафф обернулся к Каре, улыбаясь от уха до уха.

– Это же загадка! – радостно воскликнул он.

За эти два месяца они перебрали все возможные варианты толкования непонятной фразы. Что это за «час без удара» такой? Может, это означает, что в двери башни нельзя стучаться? Или, может быть, Кверин живёт там, где не звонят колокола?

Однако в конце концов они вернулись к загадочному описанию неуловимого старца как «язычника, застывшего во времени».

– Часы бьют в конце каждого часа, – говорил Тафф. – Если это «час без удара», получается, что он тянется бесконечно. Время остановилось. Так что всё, что нам надо, – это остановить время и оглядеться по сторонам. И, возможно, тогда мы сумеем найти этого самого Кверина.

– Ты так говоришь, будто это не труднее, чем остановить повозку в долгом пути, – заметила Кара. – Ну и как же ты предлагаешь это сделать?

– Когда Риготт потребовался эликсир, чтобы лишить Сордуса его могущества, она создала Нирсука, – пожал плечами Тафф. – А тебе просто нужно создать животное, которое сможет останавливать время. Только и всего!