2039

И вот теперь, когда вместо одной дороги у человечества сотни, а дальше тысячи, резко возросла роль футурологов. Людей, которые перерабатывают массу информации и указывают «правильные» дороги.

Свои футурологи теперь даже в каждой крупной компании. Очень важно выбрать путь, что приведет к успеху. Уже все знают, что к успеху только один путь, а к краху тысячи, и выбрать непросто, все дороги впереди в призрачной дымке, не видать ни ям, ни колдобин, даже бездонную пропасть не углядеть заранее в густом тумане, пока не окажешься на самом краю.

Автомобиль повернул так резко и неожиданно, что меня прижало к дверце с достаточной силой, словно на космической ракете делаю крутой разворот.

Сюзанна проговорила извиняющимся голосом:

– Сагиб, изменение маршрута.

Я не успел увидеть, что случилось там впереди на дороге, как на большой скорости, хотя и сниженной, автомобиль проскочил насквозь жилой район типовых бюджетных домов и выметнулся на параллельную улицу.

Здесь тоже многолюдно, взгляд как сам по себе начал выхватывать из пестрой толпы шляющегося по улицам народа парней в черно-белых майках. Хотя кто в джинсах, кто в шортах, а один и вовсе в килте, но одинаковость рубашек издавна означает некую общность, помним сочетание «чернорубашечники», «коричневые рубашки», «вышиванки», «красные рубахи», натренированный на поиск вызовов мозг сразу ощутил некую опасность.

Автомобиль, естественно, не обладает такой чувствительностью, но когда один из группы вытащил из сумки бутылку и швырнул в нас, то моментально вильнул и чуть ускорился, явно успев предупредить идущие слева машины насчет агрессии двуногих.

Бутылка ударилась о полотно асфальта, чуть-чуть не задев крыло машины. Парни и девушки разочарованно закричали, одна из вульгарно размалеванных шлюшек показала мне вдогонку выставленный средний палец.

Вряд ли хотели задеть именно меня, просто это снова набирает силу молодежное движение «Насты», возникшее еще двадцать семь лет тому и проявившее тогда себя с таким блеском и размахом.

Это потом и не сразу поняли, да и то потому, что разъяснили насчет тщательно спланированной и блестяще проведенной операции со стороны Запада. Россию тогда из-за волнений и беспорядков, начатых «Настами», покинуло несколько миллионов ученых и бизнесменов, началась стагнация, а из-за нее за рубеж выехало еще около пятнадцати миллионов молодых и наиболее работоспособных.

Но «Настов» это не беспокоило: в одном месте убыло, в другом прибыло. Не на Марс же улетели, а в более благополучные страны Европы и США, где их умы и руки востребованнее и оплачиваются выше.

Вообще-то мыслят верно, если принять, что мир един, а мы человечество, но большинство все еще мыслят устаревшими категориями стран, конфессий и местных законов. К сожалению, в тех странах, куда уехали, мыслят еще более устаревшими категориями, несмотря на хваленый демократизм, и тут же обрадованно начали наращивать давление на обессиленную страну по принципу «Горе побежденному!».

Тут уж даже самые миролюбивые и молчавшие раньше в России озлобленно заговорили о том, что хватит терпеть, пора взорвать атомные мины у побережья США и смыть это проклятое государство с лица континента в океан.

Сейчас озлобленность во всем мире достигла предела. Достаточно кому-то громко чихнуть, начнется стрельба всюду и во всех.

Часть той доли мозга, что занята не делом, а так называемой жизнью простого человека, а ниже пояса мы все простые, даже академики, продолжает даже в скоростном автомобиле следить за новостями.

Как разумному человеку, мне хотелось бы отсортировать их так, чтобы не лезла вся эта навязчивая хрень насчет спорта, шоу-бизнеса, постельной жизни актеров, но вынужден потреблять, хоть и по верхам, и это говно.

Все мои сотрудники могут подобное отсечь, как вон Сокол, хотя и накачал себе мускулатуру, но спортивные передачи не смотрит, дескать, любой спорт – триумф животного начала, что ведет взад в пещеры.

А я вот не могу, футуролог должен видеть все-все, что влияет на человека, а человек, стыдно сказать, бои без правил смотрит с большим удовольствием, чем гениальные пьесы Шекспира. Не говоря уже о том, что ролики с боями без правил смотрит практически все население планеты, а вот о Шекспире большинство даже не слыхало. Я вот слыхал, хотя, конечно, его пьес не смотрел и не буду, меня интересует мир, в котором буду жить я, а не тот, в котором жили мои дикие предки.

Но рецензии читаю, этого достаточно, чтобы включить понятие так называемой гуманитарной культуры в парадигму развития вообще культуры, что на самом деле почти целиком из технокультуры.

Еще из новостей видно, что Европа не просто беднеет, а все стремительнее катится в полную и окончательную нищету. Даже США обеднели настолько, что неловко за них, слишком уверились в своей исключительности, обленились, обнаглели, теперь panem et circenses нигде не звучит так громко, как у них, хотя страна вроде бы протестантская, а это значит, наиболее трудолюбива по самой сути своей этики!

Была.

А вот Азия и Восток все еще продолжают подниматься, авторитарный стиль на ясно просматриваемой дистанции оказался конкурентоспособнее стран со старой демократией.

Автомобиль вышел на прямую дорогу к нашему офису, но я продолжал неотрывно просматривать новости о красочных боях в Непале.

Вдруг без моей команды треск стрельбы и грохот взрывов резко оборвался, сменившись тишиной. На экране на фоне строго обставленного в классическом стиле кабинета возникло и приблизилось лицо Скурлатского, моего непосредственного шефа, академика, профессора и лауреата дюжины премий и званий престижных университетов Европы, директора института прогнозирования и футурологии.

– Гарольд Анатольевич, – сказал он, опуская все еще используемое среди простого народа «здравствуйте», – надеюсь, направляетесь на работу?

– Так точно, – ответил я бодро. – Только что от Сокола. Там все идет по плану!.. Ждем результат. Затем обсудим, как и что дальше.

– Хорошо, – одобрил он. – Знаю, предпочли бы в виртуале, но потом поймете преимущества живого общения. Еще молоды, прете без оглядки.

– Верю вам на слово, – ответил я с прежней готовностью курсанта перед генералом, у которого вся грудь в медалях и колодочках. – Вам виднее!

– Иронизируете, – сказал он с укором. – Ладно, отключаюсь, вы уже приехали. Будьте осторожнее! Этот непростой период нужно перетерпеть…

– Перетерпим, – заверил я. – Спасибо, Макар Афанасьевич!

Его лицо исчезло на фоне классического кабинета – в таких творили Ньютон, Эйнштейн и Петр Капица, – тут же с обеих сторон и даже с лобовой панели страшно загремели мощные взрывы. Бетонобойные бомбы в живом эфире разрушают на большой глубине сверхзащищенные бункеры, очень красиво, явно операторы поборются за Пулитцеровскую премию, дальше съемка показала, как сработали четыре вакуумные бомбы, сброшенные с самолетов России и Китая на базы террористов в Судане.

Я поймал себя на том, что смотрю с полнейшим равнодушием на как бы ужасающие разрушения и тысячи смертей. Бомбы объемного взрыва, в просторечии просто вакуумные бомбы, теперь применяют все чаще, это уже обыденность, а раз так, то ничего ужасающего, если видишь каждый день.

Да и вообще в мире слишком долго копилась злость, теперь выплескивается вообще часто внезапно и беспричинно, как долго спавшие вулканы. А уж если где повезло начать войны, то ведутся с настоящим гуманизмом в полный кайф до полного истребления врага, а то и противника, разрушением городов, разве что не проводят борозду плугом в знак того, что разрушено полностью.

Но это в горячих точках, что уже сыпью покрыли лицо и тело планеты, а в так называемых благополучных странах Европы, где от войн все еще с великими усилиями воздерживаются, во всей отвратительной искренности разгул сословия, которое в Древнем Риме называли развращенным плебсом, а в нашем мире именуется демократическим движением за свободу выражения простого и очень простого народа.