2039

Опередив ее, я снял оба и поставил перед нею на стол.

– Твои!

– И тебе бы стоило, – сказала она недовольно, – там столько витаминов! Все полезные.

– Пусть мои наники поработают, – возразил я.

– Еще неизвестно, – сказала она с неодобрением, – работают ли вообще, а столько денег угрохал!.. Зато витамины – это привычно и опробовано!

Я сказал миролюбиво:

– Мы что, уже такие старые, что говорим о здоровье?

Она расхохоталась, на щечках появились умильные ямочки.

– Обещают, – прощебетала счастливым голоском, – теперь никогда не постареем! Спасибо, милый, но очень уж дорого тебе обошлось…

– Пустяки, – сказал я великодушно. – Еще заработаю.

– Но ты влез в такие долги!

– Все удешевляется, – напомнил я. – Живи и радуйся, мир прекрасен, несмотря на.

Она хихикнула, начала рассказывать свои женские новости, а я, завтракая, усилием мышц глазного яблока включил контактные линзы и просмотрел последние новости инета насчет проекта «Нейролинк». У меня там не просто хорошие знакомые, в какой-то мере ведем совместные разработки, знаю, что и как на самом деле, но важно знать еще, как работы самого продвинутого сектора хай-тека подаются в такое непростое время для широкого пользования.

Ульяна поняла по моему виду, что хотя вроде бы смотрю в тарелку с едой, но вижу нечто свое, вздохнула и придвинула ко мне блюдце с печеньем.

– Попробуй. Сама приготовила!

Я кивнул, сама приготовила – это значит отыскала в сети какой-то диковинный рецепт, перебросила в принтер, а тот через три секунды выдал готовый продукт.

Она счастливо улыбалась, когда я взял печенье и схрустел за пару секунд, а я подумал, что ее бабушка не поняла бы это «сама приготовила».

Милым и доверительным голосом прощебетала Аня Межелайтис, наш электронный управитель квартиры:

– Хозяин, на связи Роланд Гусарландский настоятельно добивается связи с вами. Я проверила, в самом деле профессор, лауреат двадцати восьми премий, почетный доктор наук и член-корреспондент, полгода тому возведен в рыцарство королевой Елизаветой……

Я остановил ее взмахом руки.

– Умному человеку незачем сколько титулов. На какую тему восхотел говорить?

– Ответит лично.

– Отказать, – велел я. – И вообще сузь рамки. Учись отсекать лауреатов высших премий всемирных обществ любителей бабочек от настоящих ученых. Гуманитарии меня вообще не интересуют.

– Принято, – ответила она послушно. – Но раньше гуманитариев вы допускали!

– Сейчас они помеха на пути прогресса, – бросил я.

– Все?

– Почти, – ответил я. – Ни одна душа не шагает рядом.

Она отключилась с отчетливым щелчком, теперь это обязательно, как нелепый закон, чтобы электромобили обязательно шумели при движении, обращая на себя внимание слишком задумчивых прохожих. Мне это напоминает те времена, когда перед автомобилем должен был идти человек с колокольчиком в руках и предупреждать зевак, что этот вот странный экипаж без лошадей может толкнуть, а то и вовсе сбить с ног.

Ульяна поставила передо мной яичницу-глазунью, последний писк изыска искусственной пищи, в самом деле неотличимая по вкусу даже для самых строгих дегустаторов. Я в еде неразборчив, потреблял и раньше все, обращая внимание только на баланс минералов и аминокислот, а теперь даже за этой ерундой следят носимые и встроенные в организм датчики и синтезаторы.

Мысль вернулась к тому, как совсем недавно нас учили, что есть только два класса: рабочие и крестьяне, а между ними прокладка интеллигенции. Но сейчас очень быстро растет «бесполезный класс», в котором не только вполне бодрые пенсионеры, им при нынешнем уровне здравоохранения жить очень долго, но и люди среднего возраста, чью работу стремительно отбирает автоматизация.

Социологи вешают обществу лапшу на уши, успокаивая, что с принятием безусловного базового дохода люди получили больше времени для самоусовершенствования, для обучения новым профессиям, для развития нравственных ценностей, попугаи тупые, даже не понимают, что говорят.

Каким новым высокотехнологическим профессиям смогли обучиться миллионы таксистов, когда на улицы вышли робоавтомобили?.. Или работники почты или вчерашние кассиры?

Конечно же, не стали переобучаться даже те, кто вообще-то мог бы, зачем шевелиться, если «деньги и так плотют»?

Потому уже сформировался новый класс, в нем десятки миллионов, а то и сотни, в том числе и совсем молодые, которые не могут найти работу, даже если хотят, но большинство и не хочет, зато жаждет выпустить на волю накопившуюся энергию: устроить беспорядки, подраться с полицией, пожечь автомобили, побить витрины, пограбить, построить баррикады…

Возникло и укрепилось название «бодовцы» для таких вот бездельников, хотя суммы по БОДу получают все, кроме разве что стран Африки, но и там уже вводят в отдельных регионах.

Я как-то со зла назвал их бесполезниками, но в нашем мире все фиксируется, словцо тут же разлетелось по стране и миру, приклеилось, и вот уже на следующий день прочно ворвалось в речи ораторов и даже в обиходную речь, вытесняя термин «бодовцы».

Ульяна весело щебечет на кухне, обожает этот прекрасный мир, где все автоматизировано, хотя так и не научилась управлять кухонной аппаратурой мысленно, но все здорово, холодильник сам заказывает недостающее, дроны доставят в течение десяти минут, плита готовит так, как никогда не готовили лучшие повара даже императорам.

Я ел автоматически, если бы мог заряжаться от розетки, с восторгом бы перешел, а так, как корова какая-то, жую траву, ем точно так же, как ели троглодиты, даже мясо, пусть даже синтезированное, но все равно… Эх, скорее бы в сингулярность, когда разом покончим с этим диким наследием!

С экранов потоки новостей, пусть даже строго отфильтрованных моим мозгом, то есть никакого спорта, шоу-бизнеса, жизни кинозвезд, мимишных зверюшек, только политика, экономика и наука.

Общество расколото и все больше радикализируется. Ушли в прошлое партии республиканцев, демократов, зеленых, борцов за права меньшинств и животных, исчезли когда-то воинственные феминистки, и сейчас мир разделен на людей и транслюдей.

Это уже настоящее разделение, даже по внешности: транслюди обычно не скрывают имплантированные гаджеты, большинство вообще выставляют их напоказ, как раньше гордились золотыми зубами, бриллиантовыми серьгами или дорогими смартфонами.

Среди молодежи в моде биохакерство, что время от времени приводит к смертям энтузиастов, но иногда выдает положительные результаты, что тут же подхватываются и тиражируются, а серьезная наука сердито огрызается, что это нужно изучать, исследовать, а то кто знает, как это откликнется в стотысячном поколении через миллион лет…

Никому пока не удалось достичь бессмертия, но именно нелегальные биохакеры наткнулись на возможность «отката возраста» и таким образом сумели продлить жизнь дальше видового предела, хотя пока и непонятно, до какого предела и с какими побочками.

Глава 2

Кухонные манипуляторы быстро собрали со стола использованную посуду и отправили в моечную машину. Я успел спасти только стакан с не допитым Ульяной соком, а над столом вспыхнул экран с крупным мясистым лицом заведующего нашим отделом Костолома.

Вообще-то он Камнеломов, но почему-то такую вроде бы простую фамилию выговаривать трудно, сперва то и дело называли Камнегоровым, что звучнее и как-то правильнее, а потом как-то само получилось, что сократили до Камнегора, затем переправили в Костолома, на что сперва возражал, но против мнения коллектива переть трудно, смирился, да и, как чудится, такая кликуха даже льстит, люди его уровня стараются хотя бы выглядеть костоломами.

Он всмотрелся в меня с презрительным выражением матерого сержанта, что смотрит на поступившего в его распоряжение новобранца.

– Только завтракаешь? – спросил мощным голосом, таким только поднимать солдат в атаку. – Нормальные уже землю пашут!