Страница 9 из 14
И вот – должность резидента в Уругвае.
Налаживанию разведывательной работы сильно навредила серия скандалов вокруг «Южамторга», привлёкшая внимание прессы к деятельности «красных купцов» в Южной Америке. Ключевой фигурой в одном из таких дел был кассир «Южамторга» в Монтевидео Абрам Каплан, о котором Белкин писал в Москву с нескрываемым возмущением: «Этот мошенник, выходец из Литвы, был принят на службу в 1928 году. Пьяница, кутила, лодырь – об этом многие знали и предупреждали. Не в его пользу говорила и его дружба с комиссаром Центрального района полиции. Но Минкин, будучи в то время руководителем «Южамторга» в Уругвае, решил повысить его в должности. А в результате – заполнение дел карандашом, подчистки, махинации. И после всех этих безобразий он успешно скрылся, похитив, как предварительно установлено, более 120 тысяч песо. Будучи кассиром-инкассатором, Каплан систематически присваивал погашения местных купцов за наши товары. В балансах эти суммы из года в год переносились как не покрытые. Гарантию честности Каплана дал главбух Арендт, немец, служивший в годы мировой войны в германской контрразведке. Кстати, он по совместительству работал у шурина Каплана – оптового торговца мясом. Арендт – соучастник Каплана, замечен в подлогах и фальсификации бухгалтерских книг, приобрёл в Монтевидео «домик» стоимостью в 10 тысяч песо».
Разоблачённый Белкиным кассир Каплан бежал в Бразилию и начал выдавать себя за разоблачителя-правдолюбца, пытавшегося вывести «Южамторг» на чистую воду, поскольку за его фасадом, скрывается, дескать, «представительство Коминтерна».
Уругвайский посол в Рио-де-Жанейро «по дружбе» сообщил адвокату «Южамторга» Юзу, что обвинения Каплана произвели впечатление взорвавшейся бомбы в правящих кругах латиноамериканских стран. К тому же несколько месяцев тому назад в ходе арестов в Сан-Пауло полиция обнаружила у коммунистов крупные счета в банках. Судя по всему, эти средства предназначались для закупки оружия и организации восстания в Бразилии. Не из «Южамторга» ли эти деньги?
Белкина особенно возмутила пассивность Минкина, его нежелание потребовать выдачи Каплана уругвайским властям для последующего преследования по суду: «Это вопрос – позорный для нашего представительства и «Южамторга». Из боязни, что Каплан на суде займётся шантажом, его решили оставить в покое».
Свой кусок от южамторговского пирога решил урвать и бывший адвокат «Южамторга» в Буэнос-Айресе Онорио Пуэйредон – будущий министр иностранных дел Аргентины. Он потребовал триста тысяч песо за свою прежнюю работу «в качестве полного и удовлетворительного расчёта». В случае отказа от полюбовной сделки он грозил помешать налаживанию торговли «Южамторга» с Соединёнными Штатами, наложить арест на его имущество и счета, сообщить прессе имена тех аргентинцев, которые были «подкуплены» «Южамторгом» в Аргентине.
Резиденту пришлось временно свернуть уже налаженную связь с Аргентиной, «изолироваться», переждать затяжной скандал, раздувавшийся, словно по чьей-то указке, враждебной прессой. Эта антисоветская кампания по своим масштабам не имела прецедентов в Латинской Америке. Её тезисы нашли отражение в воспоминаниях коммуниста-ренегата Яна Валтина «Ночь осталась позади». В 1930 году в качестве курьера Коминтерна он, по его утверждениям, доставил в представительство Профинтерна в Монтевидео ролики фотоплёнки с инструкциями и три увесистых пакета со значительными суммами, предназначавшимися для «подрывной деятельности» в Аргентине, Чили и Уругвае.
«Деньги для Латинской Америки, – пишет Валтин, – обычно передавались через советское торговое представительство «Южамторг» в Буэнос-Айресе. В кругах Коминтерна подразумевалось, хотя никогда не упоминалось вслух или обсуждалось, что средства, направлявшиеся не телеграфом, а секретными курьерами, были в фальшивых банкнотах, изготовлявшихся для Коминтерна немецкими умельцами в Берлине». По утверждению Валтина, денежную посылку у него приняла представительница «Южамторга» в Буэнос-Айресе, которая прибыла в Монтевидео на одном из пароходов, курсировавших между столицами по реке Ла-Плата: «Это была сухощавая, анемичная женщина лет 35, элегантно одетая, весьма строгих правил. Она являлась секретарём парторганизации большевиков в «Южамторге» и, возможно, местным представителем ГПУ. Ей я вручил кожаный саквояж». Экс-коммунист считал также, что «Южамторг» причастен к «кровавому восстанию» в Бразилии.
Нельзя не отметить, что, защищаясь от «проникновения» коммунистов, уругвайские власти просмотрели, как с 1933 года в их стране стал набирать силу настоящий заговор, который впоследствии получил название «Дело Фурмана». По планам арестованных в 1940 году заговорщиков (самого Г. Фурмана, агентов гестапо Р. Майснера, Р. Беккера, Ш. Гордона и др.), за считаные дни Уругвай должны были захватить военизированные отряды местных нацистов и мобильных групп фашистов из соседних стран, прежде всего Аргентины. Планировалась также высадка частей вермахта. Заговорщики собирались насадить повсюду немецких чиновников и превратить страну в процветающую «сельскохозяйственную колонию» Германии.
Профашистские перевороты готовились в Аргентине и Бразилии. Тесно связанные с нацистами отряды бразильских интегралистов в ночь с 10 на 11 мая 1938 года осадили президентский дворец в Рио-де-Жанейро. Застигнутый врасплох президент Варгас, его дочь и четверо охранников несколько часов отстреливались из окон дворца, пока не подошли верные подразделения правительственных войск. Мятеж был подавлен.
Одним из важных направлений работы резидента было изучение обстановки в колониях русских эмигрантов в Уругвае, Аргентине, Парагвае и Бразилии. Наибольшую помощь в этом оказал Белкину агент «Роке» – Михаил Немцов, 25-летний торговец в магазине мужской одежды, русский, но родившийся в Аргентине. Его родители покинули Россию задолго до революционных событий, но сам он с благоговением относился ко всему, связанному с далёким Советским Союзом.
Вот одна из справок Белкина по русским колониям:
«В Аргентине и Уругвае проживает 3,5–4 тысячи белоэмигрантов. В Буэнос-Айресе под редакцией белолатыша Степана Стапрана издаётся газета «Русский в Аргентине», не имеющая значительного влияния на эмигрантскую среду. Это безграмотный печатный орган, существующий на объявления врачей-специалистов по венерическим болезням, с тиражом в 1200–2000 экземпляров. Небольшая белоэмигрантская колония в Монтевидео (700–800 человек) несколько активизировалась, что совпало, кстати, с нашим приездом сюда. Они взялись за издание газеты «Славянин», вокруг которой группируются сливки уругвайской белогвардейщины. Они с нетерпением ожидают приезда русского фашистского вождя Анастасия Вонсяцкого, находящегося сейчас в Бразилии. Его приезд связан с созданием фашистских групп в Южной Америке и сбором средств на их содержание. В Монтевидео журнал Вонсяцкого «Фашист» регулярно получает некто Гинц[18]. В приложении к журналу публикуются имена местных представителей РОВСа и других антисоветских организаций.
В Бразилии издаётся «Русская газета» и «Время» – орган «национал-большевиков».
Большая белая колония имеется в Парагвае, куда недавно из Европы прибыли две сотни эмигрантов. Ожидаются ещё 400 переселенцев. Мужчин активно вербуют в армию и направляют на фронт для борьбы с боливийцами в Чако-Бореаль. Руководитель белого движения генерал Иван Тимофеевич Беляев занимает крупный пост в парагвайской действующей армии».
В одном из отчётов Белкин высказал мнение, что в Америке «подготавливается мощный белый кулак», влиятельный центр белоэмиграции, который потребует особого внимания и мер по нейтрализации. Такая оценка была, разумеется, преувеличением. Русская эмиграция в Южной Америке, как, впрочем, и в других местах своего рассеяния, никогда не могла консолидироваться, являя этим печальный контраст с другими национальными колониями – итальянской, немецкой, испанской, венгерской…
К визитам «белых» соотечественников Белкин относился с понятной осторожностью. Среди них были разные люди, в том числе потенциальные фанатики-террористы. Но один из посетителей заинтересовал его. Полковник Андрей Двигубский пришёл в консульство в начале декабря 1934 года и предложил Белкину свои услуги по разоблачению антисоветской деятельности Лиги Обера, руководящий центр которой находился в Швейцарии. Со слов полковника резидент узнал, что в прошлом Двигубский являлся разведчиком украинской армии Антонова-Овсеенко. После Гражданской войны оказался за границей. В 1925 году обратился в советское консульство в Париже и заявил о готовности сотрудничать с советской властью, но ответа так и не дождался. В Южную Америку Двигубский попал как переселенец в июле 1934 года. Таких переселенческих групп при активном содействии генерала Беляева прибыло несколько. Организовано всё было плохо, из-за чего русские «южноамериканцы» получали малоплодородные земли в парагвайском приграничье, не обеспечивались сельскохозяйственным инвентарём, посевным материалом и продовольствием. Переселенцы превращались практически в белых рабов, не обладающих какой-либо правовой защитой. Двигубский решил вернуться в Париж, чтобы с помощью РОВСа и белоэмигрантских изданий начать антибеляевскую кампанию, приостановить отправку новых групп эмигрантов и пушечного мяса для парагвайско-боливийской войны.
18
Гинц Георгий Евстафьевич (1879–1950) – русский архитектор, окончил Академию художеств в 1904 г., по его проектам были возведены здания в Москве и Санкт-Петербурге. Эмигрировал, жил в Турции, США, Уругвае, где работал в управлении железных дорог.