Страница 8 из 9
– Голову прочищали. Ведь задачки. Занятия…
– Конечно, они уставали. Не подавая вида, но уставали. Занимались в 10-м и 11-м по учебникам Колмогорова…
Я обрадовался тому, что ребята осваивали математику по учебнику академика Андрея Николаевича Колмогорова. Сам в 1969—1971-м учился в интернате, слушал его лекции.
Роман Филипов тоже получал уроки академика!
– У нас занятия проходили по-разному. Когда-то дети работали парами. Когда коллективно. Когда-то вообще круглый стол. Когда-то семинар. Дашь задач двадцать, и вот они решают. Причем задачи решаются по-разному. Одни одним путем, другие другим путем. И вот одна задача, спрашиваю: сколько решили? Вот, четверо подняли руки. К доске – разбираем, какое лучшее решение.
– Роман боялся стоять у доски?
– Нет. Он всегда чувствовал себя нормально. Уверенно. Если вдруг не получалось, застенчиво опускал голову. Спросишь: «Ром, ты что?» Он: «Да я вот тут что-то…» – «Погляди получше. Вот так не пойдет?» – «О, точно…»
– У этой доски? – показал на доску на стене.
– Да…
Я слушал и представлял белобрысого паренька, который то сидел за третьей партой в среднем ряду, то выходил к доске.
И спрашивал-спрашивал:
– А после окончания школы приходили?
– Дети очень отзывчивые, внимательные. Уже после того, как поступили, приходили в школу. И Ромка сам приходил. Помню, пришел в военной форме. Всех нас проведал, со всеми нами пообщался. И вот его сестра говорит: «Последний раз, когда он приезжал, они собирались переезжать в Воронеж (Роман должен был в 2018 году поступать в Военную академию в Воронеже), о всех учителях расспрашивал, о школе…» Благодарность всегда шла от него.
Мы говорили, пока наш разговор не прервался.
Инна Никитична собиралась на улицу: там готовили сквер под установку памятника Роману Филиппову.
Выйдя из школы, я свернул к скверику. Удивила пустота ранее заросшего деревьями и кустарником пространства.
Красили школьный забор. Сгружали с грузовика плитку. Мусоровоз собирал куски старого асфальта. Трамбовали дорожку и засыпанную щебенкой площадку.
Я понимал: здесь установят памятник.
И радовался: жизнь Романа Филипова продолжалась.
Одноклассник Романа
Мне удалось пообщаться с Сашей Бондаренко, с которым Рома учился в школе.
Саша Бондаренко рассказал:
– Я пришел в школу 85 в 6-м классе, их было три. В 6 «в» учился. Потом перешел в «б», и в «а». Жил в доме рядом с высоткой, где Рома, и с ним учился с 7-й по 11-й класс.
– Что за класс у вас был?
– Если 10-й и 11-й, то класс «а» математический, а «б» – русский язык и литература. Мы в «а» перешли с Романом. У нас уже цель определенная была. Я экзамен по математике сдавал, Рома тоже. Я, как и он, специалист по самолетам. Но он летчик, а я – инженер-конструктор. Окончил Воронежский технический университет, факультет самолетостроения. Работаю в Москве в Ильюшино – военно-транспортная авиация.
Друзей свела авиация.
Бондаренко:
– У меня была мечта летчиком стать, но она не осуществилась. По здоровью не прошел. А у Ромы все сложилось. Он не рассказывал, но готовился очень долго. И физически. Наверно, класса с 9-го начал бегать. Никому не рассказывал, куда он хочет. Я знал, что у него отец – военный летчик. Видимо, поэтому он и решил.
– Вы дружили?
– Я не скажу, что мы были лучшими друзьями, просто по характеру мы были близки. Не такие активные, а даже немного замкнутые. Каждый на своей волне. Может, целенаправленные несколько. Мы как-то по характеру вместе держались. Он спокойный, я – спокойный.
– Вместе сидели?
– Нет, отдельно. Через парту.
– Он на математике в среднем ряду на третьей, – вспомнил я разговор с Инной Никитичной Литвиновой.
– Я – на пятой.
– А какие интересы были у Ромы?
– В футбол. А так гуляли вместе. Дворы-то рядом. К нам Гриша Наливкин (одноклассник. – Авт.) приходил. Ну, как обычно, пацаны выбегают, и в снежки… Ничего особенного.
– Мне учитель говорила, что Рома разруливал ситуации.
– Не то что разруливал. Мы в стороне как-то держались. Просто на него никогда никто не наезжал. Он всегда отпор давал. Он держался в стороне от этих всяких дел. Никогда не лез. Я не помню, чтобы он с кем-то на кулаках…
– Класс продвинутый.
– Сильный. У нас дополнительно математика, информатика. Дополнительно день выделяли. Тогда кто на права учился, кто на что. А наш класс – четыре часа математики и два часа – информатики дополнительно. Мы с Романом в учебу лезли, поэтому времени гулять не было.
– А девчонка у Ромы была?
– Я могу сказать: у него учеба на первом плане. Серьезный. Он в старших классах полностью ушел в учебу, у него ни до чего времени не было.
– Наверно, качался, ведь в военное училище…
– Я знаю, что он бегал. Он меня звал.
Я достал фотографию учителей.
– Вот Валентина Андреевна Сухарева, – показал на фото радостной учительницы в верхнем ряду крайнюю слева.
Саша:
– Учитель биологии. Хорошо знаю. Очень хорошая учительница, одна из немногих. Очень хорошо объясняла. Всегда веселая, улыбчивая.
– А если ученик проштрафился?
– Она к этому лояльно относилась.
– Нина Николаевна Остроухова. – Я показал на следующее фото в верхнем ряду.
– Учитель истории. Своеобразный человек, она жесткая такая. Часто не в настроении.
– Не повезло…
– Нет, она нормальная, как учитель. Объясняла, но она жесткий учитель. Строгая. Требовательная. Мы с Ромой не очень по истории блистали. В 9-м классе у нас историю преподавал директор.
Я смотрел на следующее фото – Константина Константиновича Борзунова.
– Это история как раз с дореволюционных времен до современных. Директор – закаленный коммунист. У него свои непоколебимые взгляды были.
– Это могло повлиять и на оценку.
– Кстати, да. Если начинал что-то свое, то… Все время про буржуев плохих говорил…
– А родителей в школу вызывали?
– Нет, только на родительские собрания ходили. А чтобы насчет нарушений – такого не было.
Я понимал: проблем родным друзья не доставляли.
– Людмила Григорьевна Лазарева? – показал на фотографию после фото директора.
Бондаренко:
– Она немецкий язык преподавала, а мы с Романом английский изучали. Она как классный руководитель – распоряжения разные. Нас опекала…
– А вот Валентина Владимировна Хорошилова, – следующее фото.
– Она вела у нас с Ромой английский. У меня всегда «хорошо», да и у Романа никогда проблем не было. Тоже строгая учительница.
Я перешел ко второму ряду учителей:
– Светлана Степановна Лунина, – показал на крайнее слева фото.
– Вела химию. Она очень своеобразная, на своей волне. Она по-своему вела предмет. Рассказывала то, что считала нужным. И достаточно строгая. Каждый ее урок обязательно начинался с пятиминутки. И обязательно формулы. И заставляла наизусть учить таблицу Менделеева. Знать особенности каждого элемента. И каждого спрашивала всегда.
«Требовательная».
– А Ольга Анатольевна Насонова? – следующее фото.
– Физкультуру вела. Был еще Александр Иванович, вот они вдвоем. Хорошие физкультурники. Они никогда не наказывали излишне. Справедливые.
– Говорят, вы любили гонять в футбол.
– Даже целые уроки посвящали футболу. Но я в футбол никогда не играл. Я бег предпочитал.
– Следующая Валентина Фроловна Воронова.
Александр:
– Очень хорошая. Она у нас была классной руководительницей до 9-го класса. В 7, 8, 9-м. И вела русский язык, литературу в 10-м и 11-м. Валентина Фроловна, если мы что-то не дочитали, она рассказывала содержание, водила нас в кинотеатр – смотреть фильмы по произведениям. Это в том случае, если мы прочитать не успели. Многому нас научила. Вроде не строгая, но воспитывала. Не то что ругать, шуметь, а объясняла, что так делать нельзя. Жизненные ситуации рассказывала, что у нее в семье происходило. Примеры приводила всегда…