Страница 3 из 62
— Прямо-таки не валяется? — скептически спросил Гелиотор, Ди под взглядом старика недовольно сжал челюсть.
— Ну его меньше, чем здесь. — Признал свою неправоту Ди. — И люди не ходят.
— Это твоя жизнь, делай с ней что хочешь, но моё дело предупредить что там очень опасно. — Вздохнул старик, прекратив буравить взглядом паренька.
Гелиотор хлопнул себя по коленях, — ну что, готов учить греческий язык?
Новообретённый учитель объяснял все основательно и терпеливо, несмотря на довольно циничный характер и соответствующие шутки, учил он доходчиво и понятно. Начали они с алфавита и просидели так до сумерек, пока Ди греющий руки у костра и всматривающийся в нарисованную на земле палкой букву не опомнился и не поднялся.
— Спасибо за урок, завтра к обеду я приду с едой. — Бросил через плечо Ди уходя в сторону леса, ночь была тёмная, плотные облака скрыли за собой звёзды.
Гелиотор посмотрел на своего новообретенного ученика, исчезающего во тьме. Парень был умным и хоть обладал довольно скверным и самоуверенным характером все-же вызывал у него приятные впечатления. Ди не отличался уважительностью, которую Гелиотор привык получать от молодых людей, когда не был бомжом, но и надменности у парня он не заметил. Если он будет приносить хоть какую-то еду, то Гелиотор с радостью подучит парня языку, сегодняшний вечер вернул его в те времена, когда он был преподавателем в школе и это было чертовски приятно.
— Может останешься здесь? Сейчас так темно что ты никак не сможешь дойти домой. = Крикнул вдогонку Гелиотор поправляя поленья в костре, после чего достал еще одну бутылку с мутным алкоголем.
— Доброй ночи. — Крикнул напоследок парень и его силуэт окончательно растворился в ночной темноте.
***
На следующий день к обеду Гел удивился, обнаружив ученика, сидевшего на его месте у костра и жарящего на огне зайца.
— Где ты это достал? — Растерялся старик, не веря уставившийся на дичь.
— Может денег у меня и нет. — Довольно улыбнулся Ди радуясь произведённому эффекту. — Но для охоты они точно не нужны.
— А бутылку коньяка тебе поймать не удалось? — Хохотнул Гел заметив, как парень бросил на него недовольный взгляд. — Ну давай тогда повторим алфавит, чтобы выучить нормально язык без него никак нельзя.
***
Гел оказался не только хорошим учителем, а и вообще хорошим человеком. Они всегда находили, о чём поговорить. За три месяца Гел, научил Ди сносно выражать свои мысли на греческом, хоть оставался скверные акцент, да и ошибок парень делал много, но понять, что он хочет сказать было не трудно. Они не редко засиживались допоздна. Ди часто интересовался не только изучаемым языком а и бытом мира, Гел хоть и хмурился, но всегда честно и детально отвечал на вопросы.
В один из таких вечеров сидя у костра и поедая поджаренных чаек Гел указал на повязку, закрывающую штрих-код на левой руке, и спросил. — Сложно там было?
Ди кисло улыбнулся, так словно он съел пол лимона за один присест. — Я был небрежен, нужно было закрыть татуировку, как только я оказался среди людей. — Он посидел некоторое время всматриваясь в огонь. — Да, там было очень плохо. — Опять замолчал на некоторое время Ди, Гел всё это время выжидающе смотрел на мальчика, пока он не содрогнулся и продолжил, сразу было заметно, что ему хочеться выговорится. — Хуже всего не постоянные издевательства и насмешки, и даже не работа голыми руками с кислотой, а безнадежность, и постоянно тикающее время, неумолимо приближающее тридцать пятый день рождения. Ты ведь знаешь да? — Поднял взгляд от костра и посмотрел в желтоватые глаза учителя Ди. — Скотобойней изоляционные колонии называют потому, что мага, достигшего отметку в тридцать пять лет, там разбирают на органы.
Ди с грустью засмеялся. — Хотя у нас жизнь была не сахаром даже если бы мы не знали, чем все это закончится. Каждый месяц первого числа у всех забирали кровь, по пол литра с человека. А все остальное время мы работали в лаборатории очищая изменённую магией руду от шлака. Материал очень ценный, поэтому все нужно делать руками, чтобы не упустить ни грамма. Вот мы и делали это голыми руками, в едкой и очень жгучей кислоте. Но знаешь, что, — Ди наблюдал за молчаливым Гелом сидящим у костра с мрачным лицом, и слушающим исповедь четырнадцатилетнего ребёнка. — Мне повезло, я парень, девчонкам приходилось куда хуже, я не раз слышал, что с ними делали охранники. Некоторые из них не выдерживали и убивали себя, хотя этой участи не избежали и некоторые парни. — Ди захохотал. — Чего тут сказать, люди ведь разные и вкусы у всех тоже — разные. Но меня пронесло, слава богу пронесло иначе клянусь я бы тоже убил себя в тот же вечер. — С ненавистью уставился в костёр Ди. — Но знаешь что? — Ди посмотрел прямо в хмурые глаза учителя, из-за чего тот невольно содрогнулся. — Я самый счастливый человек на земле, ведь мне повезло побывать в аду, и выбраться оттуда невредимым. Теперь мне осталось только научиться этой чёртовой магии и поблагодарить тех кто виновен в моем заключении.
— Месть — ничего хорошего тебе не принесет. — Наконец-то нарушил тишину Гелиотор. — Послушай старика, прожившего весьма насыщенную жизнь, не мсти, забудь…
Ди улыбнулся и от этой улыбки Гелиотор вздрогнул, его маска спокойствия на миг треснула, показывая старому учителю настоящее лицо мальчишки, там была только ненависть и нечеловеческая ярость, холодным огнём плещущая у него в глазах. Но Ди быстро взял себя в руки и как по щелчку его выражение изменилось, мальчик вновь вернулся в своё нормальное состояние. — Как я мог просто оставить всё и жить дальше? Ты бы смог Гел? — Старик замолчал, не решаясь ему ответить, конечно, не смог бы и потому чтобы не врать он решил промолчать. — Я должен вернуть ещё столько долгов, конечно, я могу оставить всё и выбрать мирную жизнь, но я точно знаю, что буду сожалеть об этом до последнего вздоха, а сожалеть о чем-то всю жизнь — это очень долго.
Они просидели в тишине еще долго, каждый погружённый в собственный хоровод мыслей. Пока Гел не нарушил тишину.
— Ты довольно спокойно воспринял тот факт, что я знаю откуда ты взялся.
Ди фыркнул. — Последний раз, когда ты мог видеть мою татуировку был при нашей первой встречи, с тех пор я стал её закрывать повязкой, прошло три месяца, ты давно уже мог бы рассказать, если бы хотел. — Опять повисла тишина.
— А ты Гелиотор, я видел здесь пропащих людей бесцельно проживающих от одного утра до другого, ты не один из них. — Теперь пришла очередь Гелиотора хмуриться.
— У моей дочки были проблемы с сердцем. — Гелиотор задумался. — Я уже допился до того, что даже не помню названия болезни. — Засмеявшись Гел сделал большой глоток из бутылки. — В общем в ее сердце поступало недостаточно артериальной крови. Маги. — Гел сплюнул на землю при их упоминании. — Их услуги стоят слишком дорого, простой учитель литературы заплатить за такое не мог. Потому пришлось подключить к аппаратам, а такие услуги стоят очень дорого. — Гел замолчал, смотря в никуда.
— А дочка, Она с матерью?
— Нет, но я часто ее навещаю, потому и живу тут на пустыре. Она лежит рядом, на муниципальном кладбище. — Гел махнул рукой в сторону особняков, стоящих на окраине города, за ними располагалось кладбище, Ди видел его несколько раз, когда проходил мимо. Больше этим вечером тишину не нарушал никто, до тех пор, пока Ди попрощавшись не пошёл домой в лес. Гел уже давно бросил попытки убедить парня переселиться к нему поближе, он упрямо твердил что в лесу ему лучше.
Гел не спорил с этим, потому что парень не редко приносил ему дичь, да и вообще не боялся отправляться к себе почти в полной темноте.
Мальчик вообще был странным, он очень быстро учил язык, несмотря на свое прошлое был уверенным и упёртым, не говоря уже о взгляде — взгляд мальчика иногда заставлял самого Гелиотора, прожившего уже шестьдесят пять лет нервно ёрзать, как провинившегося студента перед профессором.
***
Ди вернулся домой. Его навес был сделан из еловых веток, лежанка из сухих листьев, приподнятых над землей при помощи веток, перевязанных корой. В безопасном отдалении находилось кострище, оно было в вырытой в земле яме, обложенной камнями так чтобы костёр трудно было заметить издали. В треснутой глиняной вазе тлел трутовик, Ди всегда тушил огонь перед тем, как уйти из своего «дома», а сухой трутовик медленно тлел что позволяло за считаные минуты вновь разжечь пламя.