Пленница по ошибке

Тень надвигалась неспешно, придавая синий оттенок, выжженный на солнце траве. На городище опускались сумерки, даря долгожданную прохладу. Воздух приятно обволакивал. Жители, проводившие все дни дома, спасаясь там от летнего зноя, лениво выходили из своих укрытий.

Не было дождя, не было урожая, целебные травы и те пожухли от жары, знойное солнце пробиралось сквозь густые тени деревьев и беспощадно уничтожало растения. Запасы заканчивались, надежда оставалась только на охоту, и та иной раз подводила, звери, словно ведомые неведомой силой, ловко прятались от охотников, либо вообще стали исчезать.

Чёрные петухи один за одним окропляли кровью священный алтарь, их приносили в жертву богам семьи Страя. Но спасительная влага по-прежнему оставалась не досягаемой. Служители совершали обряды, приносили жертвы животных, страшно воя при этом, и, все как один, утверждали о страшной каре, что придет вслед за голодом.

-Жертва! Нам нужна жертва! Юное дитя, чья красота и чистота спасет всех нас! - голосили служители, хрипловатыми голосами, после выпитых зелий для обряда.

Их длиннополая белая одежда была усеяна брызгами крови, длинные рукава, украшенные сустугами, на запястьях, и вовсе, были ею залиты, лишь широкий капюшон и седые пряди оставались без красных вкраплений.

- Ишь, чего удумали, – прогремел Белозар, наблюдавший с окна за кучкой служителей, похожих друг на друга так, словно все они были кровными братьями. – Не бывать этому! Режьте свой скот дальше! – крикнул он, ударив кулаком стену.

Развернувшись, он отошел от окна и прошелся по комнате с немногочисленным убранством. Не любил он окружать себя лишними вещами. Пара ларцов с изысканной отделкой, над которой трудились искусные ремесленники, не могли похвастаться богатым содержимым. Кровать, стоявшая посередине, была заправлена однотонным белым покрывалом с вышитым понизу причудливым узором, состоявшим из веточек, листьев и ягод калины, столь распространенным в этих краях кустом. На массивном столе, усеянном мелкими царапинами, лежала карта, на ней издалека виднелось большое черное пятно от уголька с ровными краями, старательно выведенное рукой Белозара. Сам он на мгновение  оперся руками на спинку стула,  после чего вернулся обратно к окну и едва сдержался, чтоб не плюнуть в сторону служителей. Его бы воля гнал бы их всех, да народ не готов. Недовольства будут. Не все сразу.

На его высоком лбу пролегла морщина. Стольких усилий ему стоило унять страсть длиннополых к обрядам на капище, и вот, знойное лето все возвращало вспять. Но, ничего, правителя Лесных Земель давно полюбили и признали. Никто теперь и не вспомнит, как противились его указам, как разносили молву о захватчике жадном, что обычаи вековые рушит, да служителей не жалует!

Более того – запретил он приносить в жертву людей. И с тех пор только скот и резали. Процветали при нем Лесные земли, разрастались. Он подступили к самому лесу, перекинулись через реку и дошли до самых четырех холмов, которых, если верить сказаниям старцев, когда-то и вовсе не было. Они появились, как напоминание о том, что все дары едины, и нет среди них главного. Одаренные частенько приносили и оставляли возле них подношения, не выделяя ни один из холмов как свой и не делая главным одного. Однако на самом деле все было вовсе не так. Более всего ценился огонь.

Белозар невероятно гордился, что у него в землях проживает семья, где у отца и сына сила огня была столь велика, что их то и дело в соседние земли приглашали, ведь их дар может тьму остановить, но те отказывались, не хотели родные места покидать. То и понятно. Где они еще такое раздолье найдут? Земли плодородные, зверья в лесу полно, в реке рыба плещется, целебных трав столько, что целители к ним за ними идут с разных земель, да собирают. 

А сейчас что стало? Брови мужчины еще сильнее сошлись на переносице. Пожары вспыхивают, запасы съестные заканчиваются, скоту есть нечего - вся трава жженная, да и разве вырастет что при такой-то засухе?

Белозар укоризненно покачал головой. Пусть длиннополые быка режут! Вон, какие наглые стали, болтают лишнее, да народ смущают. От их костров ритуальных дым один, а толку нет! Скот только переводят. Давно гнать их надо, нет у них силы никакой более. Изжили свое.

Всегда любящие уединение, служители сидели в круге и гневно сплевывали, что-то обсуждая. Не нравилось это Белозару, ох не нравилось. От дальнейших размышлений его отвлекла невысокая девица, одетая в льняную рубаху, стянутую спереди на шнуровке, расшитую широким узором на запястьях и горловине, поверх которой было красное платье, богато украшенное многочисленными стежками золотой нити и вышитыми на нем птицами. Он обернулся к ней и смотрел, как она плавно шагает с горящей свечкой в руке.

- Что же будет, батюшка? – спросила Светомира, ее василькового цвета глаза, обрамленные пышными ресницами, обеспокоенно смотрели на высокого мужчину, с горделивой осанкой.

Старость подкрадывалась к нему незаметно, лишь слегка окрашивая его волосы в седой цвет и прибавляя к мужественным шрамам бороздки легких морщин.

- А, ничего не будет. Скоро уедешь подальше от растущей тьмы, – серьезно произнес Белозар, скрестив руки на груди.  На его лице залегла тень печали. - Ты бы лучше о предстоящем замужестве задумалась. Интересно тебе на мужа посмотреть? – спросил он, внимательно всматриваясь в опущенные ресницы дочери. Не получив ответа, он шагнул назад, и расположился в резном кресле, запуская руку в шевелюру золотистого цвета, тяжело вздохнул.- Неужели тебе совсем не интересно?

- Нет, батюшка... Я ничего не хочу о нем слышать. Ты отдаешь меня первому попавшемуся воину, лишь бы подальше отправить от тьмы, – вскинув голову, с вызовом произнесла Светомира.

- Не простому воину, а сыну правителя горных рек! Слава о нем впереди него идёт. Забудешь ты про Данияра, как только на суженного своего глянешь.