Страница 5 из 39
– А ты еще пока так и не подстриглась, – улыбнулась Ма, кивком головы указав на мои отросшие волосы. – Ну как ты сама, моя дорогая? Рассказывай.
Клавдия, поставив поднос на стол, удалилась в дом. Ма принялась разливать чай по чашкам.
– У меня все хорошо, Ма.
– Знаю, девочка, что это далеко не так. Сейчас никто из нас не может сказать про себя, что ей хорошо. Да и как такое может быть? Ведь совсем недавно все мы пережили огромное горе… Ужасная утрата…
– Ты права, Ма, – согласилась я, беря из ее рук чашку с чаем. Потом добавила туда немного молока и щедро сдобрила свой напиток тремя ложками сахара. Несмотря на то что сестры вечно подшучивали надо мной из-за моей худобы, я самая настоящая сластена и никогда не отказываю себе в чем-нибудь сладеньком.
– А как Сиси?
– О, у нее, по-моему, все отлично, хотя мне трудно утверждать это наверняка.
– Да, каждый из нас переживает горе по-своему, – задумчиво бросила Ма. – Кстати, такие душевные потрясения зачастую сопряжены и с крутыми переменами в нашей жизни. Ты уже в курсе того, что Майя отправилась в Бразилию?
– Да. Она сообщила нам с Сиси о своем намерении по электронной почте. А ты не знаешь, почему именно в Бразилию?
– Догадываюсь, что эта ее поездка как-то связана с тем письмом, которое оставил ей отец. Но каковы бы ни были ее мотивы, я очень рада за Майю. Торчать тут в Атлантисе в полном одиночестве и продолжать оплакивать уход отца, что может быть ужаснее? Она еще слишком молода, чтобы вести такой отшельнический образ жизни. И потом, тебе-то уж, как никому другому, известно, что любое путешествие расширяет жизненные горизонты человека.
– Известно. Хотя в том, что касается меня, скажу так: хватит с меня всех этих путешествий.
– В самом деле, Стар?
В ответ я молча кивнула, понимая, на какую непростую колею выруливает наш разговор с Ма. Обычно в таких случаях рядом со мной всегда находилась Сиси. Она-то и говорила за нас обеих. Но поскольку Ма молча ожидала ответа на свой вопрос, на сей раз мне пришлось отвечать самой.
– Да. Я уже достаточно всего насмотрелась.
– Что правда, то правда, – согласилась со мной Ма, сопроводив свою реплику коротким смешком. – Полагаю, что на земле уже не осталось таких уголков, где бы вы с сестрой не отметились за минувшие пять лет.
– Мы не были в Австралии. И до лесов Амазонки тоже не добрались.
– А как так случилось, что вы туда не попали? – поинтересовалась Ма с легкой иронией в голосе.
– Сиси боится пауков.
– Конечно же! Как я могла забыть! – Ма всплеснула руками. – А ведь когда Сиси была маленькой, складывалось впечатление, что она ничего не боится. Да ты и сама, наверное, помнишь, как она, не раздумывая, прыгала в море с самых высоких скал.
– Или как ловко она на них вскарабкивалась, – добавила я.
– А ты помнишь, как она любила нырять под воду и оставаться там долго-долго? Не дышать… Порой я уже начинала даже беспокоиться, не утонула ли она.
– Помню-помню, – согласилась я без особого воодушевления, вспомнив, как сестра и меня пыталась приобщить к этому экстремальному спорту. Но это, пожалуй, единственное, где я не поддалась уговорам Сиси и не пошла у нее на поводу. Во время наших странствий по Дальнему Востоку она могла часами плавать с аквалангом или штурмовать головокружительно крутые вулканические сопки в Таиланде и Вьетнаме. Но, независимо от того, находилась ли она под водой или поднималась высоко в небо, я и в том, и в другом случае предпочитала спокойно нежиться на песочке с книжкой в руках.
– А еще она всегда ненавидела всяческую обувь… Предпочитала ходить босиком. Ребенком я буквально силой заставляла ее надеть туфельки, – мечтательно улыбнулась Ма, предавшись своим воспоминаниям.
– Однажды она даже зашвырнула их в озеро. – Я взмахнула рукой, указав на тихую водную гладь Женевского озера. – Помню, я с большим трудом уговорила ее однажды попытаться нырнуть и достать туфли из воды.
– Да, наша Сиси всегда была очень свободолюбивой девочкой. – Ма подавила вздох. – И такой храброй… Но в один прекрасный день, кажется, ей на тот момент было лет семь, не больше, я вдруг услышала дикий крик из вашей комнаты. В первую минуту я даже подумала, что ее убивают. Но нет! Оказалось, что она просто испугалась большого паука, наверное, сантиметров двадцать в длину, который завис на потолке прямо над ней. Кто бы мог подумать, что этот паук так напугает ее.
Ма задумчиво покачала головой, вспоминая ту давнюю сцену.
– А еще Сиси очень боялась темноты.
– Правда? Вот об этом я точно никогда не догадывалась. – Легкая тень проскользнула по лицу Ма, словно она почувствовала себя обиженной оттого, что всех ее материнских навыков, – а ведь Па Солт специально нанял ее для того, чтобы она обеспечила надлежащий уход за малышками, которых он удочерил, и которые, можно сказать, выросли под ее неусыпным оком, превратившись в положенный срок в молодых женщин, ибо она стала для всех нас самой настоящей матерью, особенно когда отец подолгу отсутствовал дома, путешествуя по своим делам по всему миру, – так вот, оказывается, этих навыков оказалось недостаточно, чтобы знать про нас все. Хотя, повторюсь, мы любили Ма всем сердцем и душой. Нас не связывали с ней кровные узы, но она значила так много для каждой из сестер.
– Она просто стеснялась признаваться кому-нибудь, что по ночам ее часто мучают кошмары.
– Так вот почему ты перебралась к ней в комнату, – задумчиво бросила в ответ Ма, после стольких лет узнав наконец правду. – И поэтому ты всякий раз просила меня оставить в комнате включенным ночник, да?
– Да.
– А я-то думала, Стар, что это ты боишься темноты. Что ж, это лишний раз подтверждает простую истину: мы никогда не знаем до конца детей, которых растим. Хотя самим нам кажется, что мы знаем про них все. Ну, как тебе в Лондоне?
– Мне нравится город, хотя мы ведь там еще сравнительно недавно. И потом…
Я тяжело вздохнула, не находя слов, в которые можно было бы облечь все мои сомнения и страхи.
– Ты еще продолжаешь горевать об ушедшем отце, – пришла мне на помощь Ма. – И потому в данный момент тебе все равно, где ты и что с тобой.
– Ты права. Но, Ма, мне действительно вдруг захотелось снова вернуться в Атлантис.
– Понимаю тебя дорогая… И очень рада тому, что у тебя возникло такое желание. Тем более приехать сюда одной. Ведь в прошлом такое случалось не так уж часто, не правда ли? Зато сейчас ты всецело моя.
– Ты права, Ма.
– Хочешь, чтобы и в будущем такие встречи повторились?
– Да… хочу.
– Что ж, рано или поздно, но это должно было случиться. Вы с Сиси уже не дети. Что, разумеется, не помешает вам и впредь оставаться очень близкими друг другу людьми. Но, однако же, впереди у вас своя жизнь, и дальше вы пойдете каждая своим путем. Думаю, Сиси тоже понимает это.
– Нет, Ма, ничего она не понимает. Я по-прежнему нужна ей и потому не могу ее бросить! – выпалила я неожиданно для себя самой с явным раздражением в голосе. Потому что сложившаяся ситуация уже начинала потихоньку злить меня. Недовольство давно копилось в моей душе и вот наконец выплеснулось наружу. Несмотря на свою врожденную сдержанность и присущее мне немногословие, я вдруг не выдержала и громко всхлипнула.
– О боже! Родная моя! – Внезапно на солнце набежала тень. Ма подхватилась со своего места, подошла ко мне и взяла меня за руки. – Не стесняйся своих слез. Не копи все плохое в душе. Пусть выльется наружу.
И я с готовностью последовала ее совету. Мои рыдания трудно было даже назвать плачем в привычном понимании этого слова. Потому что я не плакала, а скорее выла, выплескивая все невысказанные слова и скопившиеся на сердце эмоции и чувства, а потому слезы лились из меня нескончаемым потоком.
– Прости меня, Ма, прости… – пробормотала я виноватым голосом. Ма достала из кармана пачку бумажных носовых платков и стала вытирать ими слезы на моих щеках. – Это все… смерть папы… До сих пор не могу смириться с его уходом.