Страница 12 из 13
«Твой отец живет не в московской квартире, и не в страшной деревенской лачуге, почерневшей от копоти… Его дом – это роскошная усадьба, утопающая в зелени деревьев. Кованые ворота высоченные, и открываются сами, будто по волшебству. А к воротам тянутся ровные стриженные кусты с мелкими бордовыми листьями…» Слова Лизы вспыхнули в памяти, как только мы свернули с главной дороги к коттеджному поселку. Я ожидала сказку, и она встретила меня, подарив удивление и смущение. Я все же не представляла, где буду жить. Когда ворота автоматически разъехались в стороны, и я увидела дом с колоннами, то… Сердце ухнуло, а по коже побежали мурашки.
На участке, конечно же, работал невидимый садовник. Растения располагались в особом порядке, который сразу и не поймешь, но именно эти линии и волны отвечали за красоту. Дом и беседка были одного цвета. Цвета чайной розы. Дорожки убегали в разные стороны: некоторые были выложены мелкими светло-серыми камушками, а некоторые походили на булыжную мостовую. Вдалеке, ближе к забору, я сразу увидела скамейку, а рядом с ней – столик. И я поняла, что это будет одно из моих любимых мест. В тишине яблонь так хорошо рисовать…
Мы подъехали к воротам. Андрей Дмитриевич взял мобильный телефон и сообщил кому-то о нашем прибытии. Наверное, жене. Поднимаясь по ступенькам к двери дома, я думала о том, а будет ли эта женщина рада появлению чужого ребенка? Конечно, я уже не маленькая и самостоятельна во всех отношениях, но все же…
Мы оказались в очень просторной белой прихожей. Большая часть левой стены, как я поняла, являлась встроенным шкафом, а по правой стороне тянулись бархатные кресла и диван насыщенного бордового цвета.
– Пойдем, – с улыбкой произнес Андрей Дмитриевич и указал на арочную дверь.
Всего несколько шагов отделяли меня от новой семьи, и неожиданно для себя я сделала их уверенно. Но стоило очутиться в гостиной, как ноги прилипли к полу и дыхание сбилось. И тому виной была вовсе не королевская люстра, состоящая из множества хрустальных висюлек. И не три тяжелые картины, украшавшие одну из стен. И не роскошный лаковый рояль. И не прочая богатая обстановка…
Около окна стояли два молодых человека. Лет восемнадцати-девятнадцати. И они были абсолютно одинаковые. Как две капли воды! Голубые джинсы, белые свободные рубашки навыпуск с расстегнутыми верхними пуговицами. Глаза, носы, губы, прически… Рост. Чуть приподнятые подбородки.
«Близнецы! – пронеслось в голове обжигающей стрелой, и я уставилась на них так, точно увидела новое чудо света. – Мои сводные братья – близнецы! И они уже взрослые… Мальчики, как их называет папа».
– Познакомься, – донесся голос Андрея Дмитриевича, – Егор и Павел. Не сомневаюсь, они будут оберегать тебя с утра и до вечера. А это наша Дженни.
Я кивнула.
Самым удивительным было то, что братья одинаково одевались. Даже мои одноклассницы-близнецы Соня и Оля давным-давно носили разную одежду. И если одна накручивала длинные волосы, то вторая постриглась еще год назад и теперь обожала прямое каре.
«И как я смогу их различать? Кто из них Егор?.. А кто Павел?..»
– Очень приятно, – ровно произнес брат справа.
– Очень приятно, – точно так же произнес брат слева.
Их взгляды не просто были направлены в мою сторону, они проникали в меня и цепко ловили и изучали каждое движение, вдох и выдох. Хотя я особо не шевелилась.
И вдруг, с некоторым опозданием, оправившись от шока, я поняла, что этот спектакль разыгран специально для меня. Да, внешне они неотличимы, но внутренне точно разные, как все братья и сестры. И каждый день они вовсе не одеваются так…
«Я вас раскусила», – мысленно улыбнулась я, пытаясь угадать, кто же все-таки из них Егор, а кто Павел. И у кого какой характер…
– Дженни, познакомься с моей женой. Лена. Елена Валерьевна.
Автоматически повернув голову к окну, я увидела ту самую стройную красивую женщину, что была на фотографии с отцом. Она расслабленно сидела в кресле, положив ногу на ногу, и без тени каких-либо эмоций смотрела на меня. На широком подлокотнике стояла изящная голубая чашка, а рядом на блюдце лежала шоколадная конфета. И эта картинка очень напоминала страницу глянцевого журнала.
– Добро пожаловать в наш дом, – спокойно произнесла Елена Валерьевна, и на ее ухоженном лице появилась полуулыбка.
– Спасибо, – вежливо ответила я. И, не в силах больше бороться с собой, молниеносно перевела взгляд обратно на близнецов. Не знаю почему, но они притягивали меня и не отпускали. Это было странно, так как кровного родства между нами не имелось, да и ничто общее нас не объединяло. Наоборот, Егор и Павел казались двумя пришельцами из другого мира. Я подавила желание сделать несколько шагов вперед, а так хотелось…
«И они не похожи на Елену Валерьевну. У нее волосы светло-русые, а у Егора и Павла гораздо темнее… Но, возможно, она их красит».
– Пойдем, я покажу твою комнату. Устроишься и отдохнешь, – перебил мысли папа. – А встретимся за обедом, тогда и познакомишься со всеми поближе.
Около двери я обернулась. Егор и Павел стояли все в тех же позах и смотрели на меня. Если бы не присутствие Елены Валерьевны, я бы, наверное, не удержалась и показала им язык. Просто так. Нечего меня разыгрывать.
– Дом очень красивый, – искренне сказала я, поднимаясь по лестнице.
– Абсолютно с тобой согласен, – улыбнулся папа. – Но пока ты видела лишь его малую часть.
Мне отдали одну из гостевых комнат. Андрей Дмитриевич, прежде чем уйти, попросил хорошо подумать и решить, какие перемены интерьера потребуется. Но я не смогла бы нарушить это волшебство… Только для учебы требовался письменный стол, и все. Светлый паркет, белые обои с тонкими прожилками редкого серебристого узора, огромная кровать, покрытая наимягчайшим покрывалом нежно-розового цвета. Дорожка небольших и аккуратных светильников по правой стене, необычная люстра, точно сплетенная из множества хрупких веток. Серое кресло, напоминающее по форме пухлый тюльпан. Журнальный столик, а на нем – лист бумаги со списком телефонов.
– «Елена Валерьевна, Егор, Павел, Вера – кухня, Эмма – помощница по хозяйству, Кирилл – водитель…» – начала я читать, а затем подошла к кровати и села на край. – Та-а-ак… Лучше сразу занести все номера в мобильник.
Я ожидала смятение и волнение, но стены дома приняли меня. В душе больше не вырастали преграды, вопросы торопливо не наскакивали друг на друга, и не было места никакому сожалению. Даже странно, как незнакомое столь быстро может стать теплым и уютным… Обходя комнату по периметру, разглядывая детали интерьера, я счастливо улыбалась.
«Новая жизнь началась. И теперь у меня есть два брата-близнеца».
Мысленно я все возвращалась и возвращалась в гостиную. Казалось, я еще чувствую направленные на меня взгляды. Только теперь я понимала, что они были разными, но какими именно?..
В дверь постучали, я обернулась и ответила:
– Войдите.
Когда он переступил порог комнаты, я не удивилась. Так бывает, незаметно для себя ждешь чего-то, и вот оно случается.
Белую рубашку сменила синяя футболка. Челка упала на лоб, а не была убрана назад, как в гостиной. В движениях чувствовалась свобода, потому что спектакль окончен и роль позабыта. Правда, остались голубые джинсы. Но ни носков… ни тапочек… Он пришел босиком.
– Как тебя зовут? – спросила я, поймав добрые искры в миндалевидных глазах.
Наверное, Вика не назвала бы моих братьев красавчиками, они не подходили под это определение. Но их внешность точно была притягательной, и сейчас, когда один из них стоял близко, я еле сдерживалась, чтобы не начать откровенно разглядывать Егора… или Павла?.. Высокие скулы, чуть заостренный прямой нос, серо-голубые глаза. Густые, пожалуй, даже тяжелые брови, квадратный подбородок…
Я сожалела, что являюсь плохим портретистом, именно такие лица интересно рисовать. Как говорил наш учитель по изобразительному искусству Иван Петрович, это универсальная внешность. «Посмотрите внимательно. Такой человек может оказаться и абсолютно добрым, и абсолютно злым. Вы никогда не определите, какие у него внутренние качества. А если попробуете, то наверняка ошибетесь. Конечно, это все при условии беспристрастности самого художника». Не могу сказать, что я была согласна с Иваном Петровичем. Бывает, человек выглядит милым, а в душе… А в душе у него живут жабы. Внешность, в принципе, штука обманчивая, и ошибиться можно в любом случае.