Страница 15 из 24
СЦЕНА 80. ЧЕРНАЯ ЛЕСТНИЦА В ДОМЕ АНДРЕЯ. НОЧЬ. ОСЕНЬ.
Настя поднималась по лестнице, и лестница казалась ей бесконечной.
Она останавливалась, садилась на ступеньки, словно сомневаясь, надо ли идти ей дальше, выше. И с каждым пролетом ей становилось всё тяжелее и тяжелее подниматься, будто шла она на казнь, на свою Голгофу, и остановиться уже было нельзя, и сил не было нести эту тяжесть, эту муку принятого решения.
Она остановилась на последнем пролёте, села на ступеньки, закрыла глаза и снова начала покачивать головой, то ли постанывая, то ли молясь о чем-то.
Но тут открылась вверху дверь, вышел Андрей. Молча, ничего не говоря, он сбежал вниз, бережно взял ее на руки и понес наверх.
СЦЕНА 81. ЧЕРДАК-СТУДИЯ АНДРЕЯ. НОЧЬ. ОСЕНЬ.
Они стояли рядом, лицо к лицу. Они как слепые, закрыв глаза, дотрагивались кончиками пальцев до глаз, губ, плеч друг друга, словно изучая, словно не веря тому чуду, которое произошло – что они рядом, и теперь можно слышать даже дыхание друг друга.
– Только не надо ничего больше. Только так, только так. – повторяла Настя шепотом, – . прошу тебя. пожалуйста. Ничего больше.
– Но почему? Почему? – шептал он в ответ и его пальцы все настойчивее и настойчивее расстегивали молнии на ее платье, скользили по ее плечам. Пока, наконец, она не откинулась навзничь, издав мучительный гортанный стон, то ли от охватившей ее страсти, то ли от некого ужаса, словно у падающего в бездну.
СЦЕНА 82. КОМБ.
Насте и вправду казалось, что она летит вдоль стены дома, падает плашмя, все ниже и ниже, не в силах что-либо сделать. Волосы развевались, ветер вздымал их высоко. Наконец – удар. Темнота. Но перед тем, почти на мгновение возникло лицо Андрея, совсем близко, почти касаясь, и все погрузилось в темноту.
СЦЕНА 83. ОСОБНЯК ОСТРОВОГО. ХОЛЛ. УТРО. ЗИМА.
Михаил Александрович завтракал, как всегда, в холле, как всегда, просматривая с утра какие-то бумаги. Вошел Николай, начальник охраны, подошел к столу. Кашлянул, привлекая к себе внимание. В руках у него был какой-то лист-распечатка.
– Чего тебе? – не поднимая глаз, спросил Михаил Александрович.
– Я не хотел вас будить ночью…
– А для чего надо было будить? – Михаил Александрович насторожился, внимательно посмотрел на Николая. – Чего тянешь? Говори. Что такое произошло особенное?
– Вы же сами просили, чтоб сразу, если информация. по Анастасии Сергеевне.
Михаил Александрович резко отодвинул тарелку с завтраком. Затем медленно, очень медленно снял салфетку, сложил её, только затем коротко сказал:
– Ну?
– Был телефонный звонок в четыре утра. Тут распечатка, – он протянул лист Михаилу Александровичу. – Потом она уехала. В номере не ночевала. Сейчас её в номере тоже нет.
Михаил Александрович внимательно прочел распечатку, положил на стол.
– Кто это?
Михаил Александрович встал, прошелся по холлу, продолжая держать в руках вилку, которую он медленно и равномерно начал закручивать в спираль.
– Пробиваем. Я подключил наших людей из местных. Пока известно, что обычный пацан, 20 лет, работает в магазине… Кто родители – не знаем пока. Выясним.
– В магазине, значит, – нехорошо ухмыльнулся Михаил Александрович, продолжая закручивать вилку. – Ай, да монашка. Монашка – промокашка.
Он повернулся к Николаю, странно посмотрел на него, словно не узнавая.
– Что стоишь?! Действуй! Давай машину, выезжаем!
СЦЕНА 84. ЧЕРДАК-СТУДИЯ АНДРЕЯ. ВЕЧЕР. ОСЕНЬ.
Настя сидела абсолютно голая, словно в прострации, на смятой постели. Сидела, похоже, уже давно. Она медленно подняла с пола свое белье, вроде собралась его одеть, но снова замерла надолго, продолжая держать его на коленях.
С кухни доносились звуки приготовления кофе.
– Настя! – позвал оттуда Андрей. – Все готово, вставай.
Андрей и Настя сидели на кухне, пили кофе.
– А что так темно? – вдруг спросила Настя испуганно.
– Так вечер уже. Ты так крепко спала днем. Я не хотел будить… Подожди, – вдруг спохватился Андрей. – У меня же где-то сыр был, хочешь?
– Не надо. Правда, не хочу.
Замолчали. Похоже, Андрей о чем-то хотел спросить, но никак не решался.
– Ты всё время что-то не договариваешь, я же вижу. – начал он осторожно.
Настя не ответила.
– Скажи, ты замужем? – наконец, произнес он.
Настя кивнула.
Они замолчали, надолго.
– Давай ты переедешь ко мне, прямо сегодня, а?.. В конце концов, люди разводятся, разъезжаются – что тут такого. Я могу встретиться с ним, всё объяснить. Хочешь, я встречусь с ним?
– Не надо! Не надо этого. – вдруг резко сказала она, затем, подумав, добавила: – Я сама. Попробую.
Настя помрачнела, словно тень прошла по лицу. Андрей заметил это.
– Ты что, боишься его? Он что, такой крутой? Нет, ты скажи… Если что, мы соберем наших ребят, нашу команду. Никто не тронет тебя, будь уверена.
Настя молчит, смотрит перед собой, словно не слышит, словно думает о чем-то другом. Машинально кивает.
– Мне нужно идти, – говорит Настя совсем потерянно, встает, но замирает, остановившись, снова садится.
– Что-то мне. – бормочет она, словно сама удивляясь тому непонятному, что происходит с ней.
– Что с тобой? – Андрей наклонился к ней.
– Не знаю. Как-то. не пойму.
Настя тяжело выдыхает, встает. Идет в темную прихожую.
Она подходит к входной двери, нащупывает в темноте свое пальто. Но не надевает его, а почему-то снова бессильно опускается на какой-то сундук, стоящий у входа.
Странным движением руки она водит возле горла, груди словно пытаясь избавиться от какой-то боли, мучающей ее.
– Что? Плохо тебе, что ли? – топчется в растерянности Андрей. – Давай воды принесу.
– Не надо воды! Ничего не надо. не надо.
Настя вдруг начинает плакать, судорожно, будто задыхаясь.
– Да что с тобой? Настя? – Андрей встряхивает ее за плечи.
– Страшно мне. Страшно очень. – шепчет она.
– Что страшно? Чего ты боишься?
– Я чувствую, понимаешь?.. Чувствую. Что-то случится. Непоправимое. Ужасное. С тобой случится! С тобой!. Предчувствие какое-то, что ли. Не могу понять. Но я это вижу! Как будто это рядом совсем. вот тут.
– Все! Замолчи! – перебивает ее Андрей и крепко прижимает ее к себе. – Все, все, все. Ничего этого нет. Приснилось. Ну?.. Забудь!.. Мало ли что приснится. Ты прям, как моя бабушка. У нее тоже – сплошные предчувствия, страхи. Я ей в таких случаях рюмку водки даю. Помогает. Ну, успокойся. Я ведь рядом. Я тебя безумно люблю. Ты для меня судьба. Все сложится. Все разрешится. Вот увидишь. Успокойся. Ну?
Он бережно стирает ладонью слезы с ее щек. Улыбается.
Настя улыбается тоже.
– Не бойся, ничего не бойся. Хорошо?
Настя кивает.
СЦЕНА 85. УЛИЦЫ БЕЛОДОНСКА. ВЕЧЕР. ОСЕНЬ.
Настя шла по улице то быстро, то очень медленно, будто обессилев, будто человек, мучимый какой-то болезнью, или какой-то мыслью, загадкой, которую она никак не могла решить.
СЦЕНА 86. ГОСТИНИЦА В БЕЛОДОНСКЕ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР. ОСЕНЬ.
Был уже поздний вечер, зажигались огни. Настя перешла площадь, подошла к гостинице и направилась ко входу, но почему-то остановилась. Постояла в раздумье, затем вернулась назад. Села на ступеньки.
Неожиданно на площадь выехал лимузин в сопровождении двух джипов.
Машины лихо затормозили у входа. Тут же распахнулись дверцы, появились охранники, Николай. Потом из лимузина вышел Островой. Он шел прямо к Насте и улыбался, очень приветливо.
– Вот сюрприз! – радостно воскликнул он, обращаясь к Николаю. – Нас встречают… Это сюрприз!
Михаил Александрович подошел к Насте, наклонился к ней.
– А чего сидишь здесь, Золушка? – вроде как пошутил он, но глаза были холодные, злые.