Российское время

Он отворачивается к стенке.

– Спать – хорошо, – зевает он. – Поздно уже.

– Спать – прекрасно, – улыбается женщина, потягиваясь на кровати. – Дома всё прекрасно, – она поворачивается и обнимает мужчину сзади. – Как хорошо, что мы стали жить вместе, правда?

– Правда, – бубнит мужчина.

Ему снится сон, как будто он возвращается с работы в своём прекрасном костюме, с портфелем в руке, поворачивает за угол знакомой улицы, заходит во двор. Но взгляд мужчины тревожен, шаги быстры.

– Могло быть и хуже, – говорят мужчине. – Могло быть гораздо хуже.

Мужчина не верит.

– Здесь был мой дом, – кричит он. – Здесь был мой дом!

2

Мужчина и женщина проходят по маленькой улице, состоящей из деревянных, в редких случаях кирпичных домов. На домах кондиционеры, возле домов машины. Но улица пуста, и за заборами не слышно голосов. Мужчина и женщина проходят мимо забора и видят кота. Женщина останавливается, чтобы погладить. Кот сначала откликается на ласку и даже начинает мурчать, но вдруг отстраняется и осматривает подошедших странным, тревожным взглядом. Мужчина внимательно смотрит коту в глаза, и ему становится не по себе.

– Такие вот дела, кот, – растерянно говорит мужчина. – Но ничего, кот. Ничего.

Они проходят по улице, обсуждая кота («Как наш» – «Нет, наш жирнее!»), и попадают на маленькую площадь возле здания с колоннами. Здание выглядит обшарпанным, стены изрезаны трещинами, окна кое-где выбиты. Перед зданием несколько скамеек, и все они заняты людьми. Кому не хватило места, стоят рядом или сидят прямо на земле. Мужчина с женщиной видят сложенные в небольшую стопку кирпичи. Они присаживаются, и женщина отстранённо смотрит вдаль.

– У нас закончилась картошка, – говорит женщина. – И ещё салат не из чего делать.

Мужчина молчит.

– И тортика бы хотелось, – мечтательно улыбается женщина. – На обратном пути купим?

– И повод есть, тем более, – говорит мужчина без эмоций.

– Всё будет хорошо, – отвечает женщина. – Я сколько раз тебе говорила!

Женщина берёт иссохшую ветку и чертит в придорожной пыли солнце – кружок и несколько лучиков-линий.

– Пускают! Пускают! – всё вокруг приходит в движение, и они оказываются внутри здания. В актовом зале не хватает мест – люди стоят в проходах, кто-то залезает на подоконники. Возле сцены расставлены в ряд столы, за ними сидят люди, многих не видно из-за суетящихся впереди голов.

– Здесь как-то как в школе, да? – нервно смеётся мужчина. Люди вокруг галдят, слышны эмоциональные выкрики. Мужчине и женщине становится трудно слышать друг друга, они замолкают и смотрят, как к микрофону подходит человек в чёрной и бесформенной одежде. Блестят его очки, он долго и пристально смотрит в зал, затем произносит тихо, но жёстко:

– Минутку внимания. Наговоритесь после. Сейчас послушайте.

Шум стихает.

– Эти люди позвали нас, – продолжает человек. – Чтобы рассказать, почему они здесь, и ответить на ваши вопросы.

Из-за стола поднимается человек в камуфляжной форме, с автоматом, подходит к микрофону. Люди с оружием сидят за столами у сцены и в первых рядах зрительного зала, их много, теперь мужчина может чуть приподняться и рассмотреть их.

– Так получилось, – неторопливо объясняет военный. Мужчина и женщина плохо слышат его, к горлу подступает тошнота, но быстро проходит, – что разделительная граница, о которой удалось договориться, проходит ровно по вашему посёлку.

– У нас город! – кричат ему.

– По городу. Практически по его центру. Противник не сдаёт своих позиций. Не можем их сдать и мы. У меня всё. Задавайте вопросы.

– И скоро бои начнутся?

– Не знаю. Мы не нападаем первыми. Но они начнутся.

– Да как же не нападаем?! – раздаётся истерический вопль, и женщина вжимается в холодное деревянное кресло. Мужчина берёт её за руку. – Ироды вы проклятые! Ваши пьяницы на танках по улицам ездят, палят почём зря. Девчонок уже сколько изнасиловали, вы хоть знаете? Изнасиловали и закопали! В магазин идёшь, в школу идёшь – а они в воздух стреляют, пугают нас, ржут. Вы, говорят, не люди, вы скоты. Что вы здесь забыли?

Бабушка с огромной иконой в руках падает на пол, её пытаются оттащить, но она стучит кулаками по полу и бьёт по нему же иконой.

– Вы нелюди, вы убийцы! Вы пришли нас убивать! Что вы врёте нам, сволочи?! Вы пришли спалить наш город и всех нас убить!

Её оттаскивают.

– Мы пришли защищать вас, – холодно говорит военный. – Случаев аморального и, несомненно, недостойного высокого звания военного, приведённых вами, я за своим составом не наблюдал.

Мужчина поворачивается к женщине, вспомнив что-то.

– Кота надо покормить.

– Ага, в магазине напомни, купим, – отвечает женщина.

– В конце концов ни нам эта война не нужна, никому эта война не нужна, – монотонно говорит военный. – Приказ есть приказ.

Все расходятся.

– А другая сторона что, лучше? – кричит кто-то в толпе, мужчина и женщина стараются быстрее выскользнуть на воздух.

– Нет никакой другой стороны, – звучит им вдогонку. – Другая сторона – это мы.

Они идут по той же улице, деревья шумят ветвями.

– В людях и так заложено горе, – говорит мужчина растерянно, словно пытаясь собрать мысли воедино. – Люди стареют, умирают, теряют близких. Всё вокруг ветшает. Болезни, катастрофы, несправедливость. Зачем ещё и это нужно?

– Я не знаю, – шепчет женщина и смотрит себе под ноги. – Мне это не нужно.

– Ты веришь этим военным? – спрашивает мужчина.

– Я верю, что всё будет хорошо.

3

Мужчина и женщина сидят на кухне. Он наливает кипяток из чайника, достаёт серый пакетик.

– Чай – это дом, – почему-то говорит женщина. – А дом – это чай. Вот только торт так и не купили, жалко.

– Тебе же сказали в магазине – нет. Какие сейчас торты, – мужчина усмехается. – Жопа слипнется.

Женщина смеётся.

– Иди сюда, – говорит тихо. – Пожалуйста.

Мужчина и женщина сидят, целуются. Он отхлёбывает чай.

– Подумай о проекте, – говорит женщина. – Ты столько работал. У тебя всё должно получиться. Ты заслужил.

– Да. Знаешь, что я думаю? Мне ведь нравится этим заниматься, – говорит мужчина. Воспоминание о работе придаёт голосу бодрости. – Работа меня заряжает, мобилизует! Кто-то идёт на неё как на каторгу, а я вот люблю! Понимаешь?

– А я не знаю, – говорит женщина. – Работаю просто, и работаю. Живу.

Она гладит его волосы в задумчивости.

– А вообще это туфта, конечно, – женщина смеётся и аккуратно целует мужчине кончик носа. – Мой нос любит твой нос.

Мужчина улыбается, он вспоминает, как начинал встречаться с женщиной, как ухаживал за ней, говорил ей первые слова. Это было давно, теперь другая жизнь, но вот, они вместе.

– И мой нос любит твой нос, – говорит он тихо и целует её.

– А у тебя он такой смешной.

– Большой, да? – предугадывает мужчина.

– Ага, – смеётся она. – И куда-то в сторону смотрит. Как будто призадумался.

– Нос, и призадумался? – смеётся он. – Ну ты даёшь… Нос не может призадуматься, он же нос.

– А твой может. Он такой, особенный.

Женщина идёт в ванную, выдвигает таз с водой, достаёт ковш. Мужчина стоит возле окна. Он набирает номер на телефоне и долго слушает гудки. Звонит другу детства, уехавшему в столицу.

– Ну как там у вас?

– У нас всё отлично, – кричит в трубку друг. – Вискарик пью, пятница, все дела.

– Как у вас в городе? – спрашивает мужчина.

– У нас отлично в городе, – смеётся друг. – Приезжай!

– Ну, сейчас, ты же знаешь, что происходит, – отвечает мужчина.

– Сейчас – то, что надо! – болтается в трубке, как желток в вязком белке яйца, голос друга. Мужчина отстраняет трубку от уха. – Мы навели порядок, скоро всё будет окей. Градус повышается!

– Градус? – переспрашивает мужчина. – Ты о своём вискаре, что ли?