Страница 12 из 19
– Какое поразительное учение! – невольно воскликнул Альбин.
– Да, господин, ты прав. Учение их поразительное. И вот за это-то и гонят христиан.
Альбин заставил Торания рассказать о его встрече с христианами и об их учении. Раб осторожно рассказал, что мог. Мальчик слушал внимательно, иногда задавая тот или иной вопрос. Потом они спустились с портика и пошли по улице.
– Тораний, ты вполне можешь положиться на мое молчание, – проговорил Альбин. – Ты, может быть, думаешь, что я передам наш разговор отцу, но не смущайся.
– О, господин! Я знаю, ты имеешь благородное сердце, – ответил раб.
– Не в том дело, Тораний. Ты очень верный раб и отлично знаешь, что я тебя люблю. Ведь ты меня носил еще на руках, играл со мной, когда я был маленький. Могу ли я быть тебе не благодарным? Но вот в чем дело: ты немедленно отправляйся к Люцию и извести его родителей об опасности. Я знаю, наш учитель Назидиен не оставит этого дела и, если не испугается, то заявит властям.
– Хорошо, господин.
В это время навстречу им шел старичок в простом плаще и с палкой в руках. Тораний незаметно от мальчика обменялся с ним какими-то знаками. Старичок осторожно кивнул ему головой, и они разошлись, а минуту спустя Альбин уже вбежал в прихожую своего дома.
2
– Отец, какое у нас сегодня произошло удивительное событие! – оживленно заговорил Альбин, входя к отцу в кабинет.
Отец мальчика, Кассий Магнус, был высокий, худощавый старик с выразительными, умными глазами. В прошлые годы в Риме он занимал ряд высших государственных должностей, а в данное время по болезни принужден был жить на покое. Все свободное время теперь он посвящал изучению греческой философии. Одна сторона его комнаты была заполнена небольшими квадратами с идущими вглубь них отверстиями, где хранились рукописи. Магнус с не свойственной ему живостью обернулся к сыну:
– Что случилось?
– А вот слушай.
И Альбин рассказал о происшедшем. Магнус даже вскочил с ложа.
– Как! У Назидиена учился христианин? А он этого не видел, не мог узнать? Куда он смотрел? Где были его глаза! Неужели невозможно открыть христианина? Для этого ему стоило только заставить каждого поклониться изображению богов. Альбин, разумеется, ты больше к Назидиену не пойдешь. Я найду тебе другого учителя, более благонадежного. Но ты поступил опрометчиво.
– Почему?
– Да, да, ты сделал большую ошибку. Зачем ты защитил Люция?
– Он был мой друг.
– Соглашаюсь: он был твой лишь до этого момента, пока ты не знал, что он христианин, но, когда Люций объявил себя христианином, с той минуты он наш общий враг, который подлежит ссылке или казни. Понимаешь ты это?
– Отец, я не знаю, что это за люди, христиане. И я не знаю, за что их преследуют.
– Это враги государства, враги общества! Это изуверы, которые питаются кровью своих детей! – вскричал с негодованием Магнус.
– Неужели это правда?
– О, разумеется. Иначе их не стал бы преследовать наш мудрый император Марк Аврелий. И повторяю: ты сделал большую ошибку, защитив Люция.
– Я сделал это, отец, только лишь по дружбе. В школе я сидел рядом с Люцием уже два года. Он всегда был такой тихий, услужливый, ни с кем не ссорился. И вот поэтому-то я и выручил его. Да, наконец, как же мне было не вступиться за него, когда на Люция напал почти весь класс? Разве это справедливо?
Магнус перебил сына:
– Вступиться за беззащитного – хорошо, но не за христианина. Христиане вне закона, эта секта обречена на истребление. Будь же благоразумен, сын мой! Пока ты носишь буллу24, ты еще мальчик, но скоро ты наденешь тогу25 римского гражданина и от тебя потребуется отчет в твоих действиях. Иди, да хранят тебя боги!
Магнус немедленно позвал в свой дом Назидиена. Учитель понял, для чего его позвали, и не на шутку струсил: «Из-за этого негодяя, Люция, мне, кажется, предстоит много хлопот. О, да поразит его Плутон!26».
Он, бледный, взволнованный, предстал пред разгневанным Магнусом.
– Что хочет от меня благородный патриций27? – спросил он Мангуса заискивающим голосом.
– Я хочу отдать тебя, негодяй, в руки властей. В твоей школе оказался христианин!
– Только один, только один! – воскликнул испуганно Назидиен.
– Этого я не знаю, – невозмутимо ответил Магнус, – быть может, и половина класса – христиане. Ведь некоторые же вступились за Люция, значит, если они не христиане, то, во всяком случае, сочувствуют им. Я должен донести об этом событии властям.
Назидиен стоял убитый, напуганный.
– О, благородный патриций! Не губи меня. У меня свои дети. Во имя наших богов, будь ко мне снисходителен. Этого больше не повторится. Завтра же я всех заставлю принести жертвы богам. И клянусь тебе: буду, насколько возможно, осмотрительным. О, позор мне! Мог ли я подумать, что Люций – христианин! Он всегда был такой внимательный, скромный и вдруг – христианин. Твой сын, Альбин, недаром был с ним так дружен. О, если бы Альбин не защитил Люция, то, поверь, негодный христианин теперь бы уже сидел в темнице.
– Оставь моего сына в стороне! – резко ответил Магнус. – Он еще мальчик, ему естественно ошибаться и врага принимать за друга. Но что свойственно Альбину, то непозволительно тебе.
Назидиен опять начал причитать и умолять Магнуса, чтобы он не доводил этого дела до сведения властей:
– Во имя богов и всех твоих предков умоляю тебя, благородный патриций, будь ко мне снисходителен.
В конце концов Магнус махнул на него рукой:
– Иди и благодари богов, если я умолчу. Мой сын больше учиться у тебя, конечно, не будет. Сколько я тебе должен?
– О, стоит ли об этом говорить! Я счастлив, что сын такого благородного патриция, как ты, посещал мою школу.
– Я не нищий! – гордо заявил Магнус. – И не хочу пользоваться услугами бесплатно.
Магнус отдал учителю две тысячи сестерций28. Назидиен рассыпался в благодарностях, схватил кошелек с серебром и быстро исчез.
– От одного я отделался пока благополучно, – вслух проговорил он, выходя на улицу. – Хвала богам!
А Магнус, вернувшись в свой таблинум29, долго ходил из угла в угол в глубокой думе: «Как, однако, распространяется христианство. Оно проникает всюду. Не помогли все предыдущие гонения; но будем надеяться, что наш мудрый император сумеет вырвать эту заразу с корнем. Да поможет ему в этом Юпитер!». И Магнус снова улегся на свое ложе, достав предварительно из шкафа пергаментный сверток30 с учением Пифагора31.
3
Дом Кассия Магнуса, расположенный у Эсквилинского32 холма, был обширный и своей архитектурой походил на прочие дома римской аристократии. Не выделяясь ничем особенным снаружи, если не считать мраморного портика с изящными колоннами, он внутри был отделан необыкновенно изящно, с тонким вкусом. Роскошь и богатство были видны на каждом шагу. Всякий посетитель из прихожей попадал сначала в атриум33. Это была большая, просторная комната, играющая роль нашей гостиной. Всюду в доме виднелись изделия из золота и серебра, бронзы и дорогих сортов деревьев.
У Альбина была своя комната, выходившая в перистиль. Рядом с ней было помещение для его сестры Домициллы, которая была на два года моложе его. Стройная, изящная, с необыкновенно красивыми глазами, вьющимися волосами, она обещала быть впоследствии настоящей красавицей.
24
Бeлла – шарик, надеваемый на шею римского мальчика и носимый до совершеннолетия (до 16-ти лет).
25
Тóга – верхняя одежда граждан Древнего Рима, кусок белой шерстяной ткани эллипсовидной формы, драпировавшийся вокруг тела.
26
Плутон – у язычников – древних греков и римлян – бог подземного царства и смерти, носивший у греков также имя Аида.
27
Патриций – лицо, принадлежавшее к исконным римским родам, составлявшим правящий класс и державшим в своих руках общественные земли (в Древнем Риме).
28
Сестерций – древнеримская серебряная, а затем из сплава цветных металлов мелкая монета, чеканилась с 3 в. до н. э.
29
Таблинум – в древнеримском доме помещение за атриумом.
30
Пергаментный свёрток. Пергамент – материал для письма из недублёной сыромятной кожи животных (до изобретения бумаги). Также древняя рукопись на таком материале.
31
Пифагор – один из первых древнегреческих философов (6 в. до н. э.), основатель легендарного Пифагорейского товарищества.
32
Эсквилин – один из 7 холмов, на которых возник Древний Рим.
33
Атриум – существенная часть римского дома, представлявшая собою род крытого портика в передней части здания.