Страница 7 из 9
Черт, он хотел поморить ее немного голодом, и если бы она была хоть чуть-чуть попышнее он бы так и сделал, но Лера не обладала ни единым лишним граммом и лишать ее еды было бы верхом кощунства.
Девушка кивнула, бросив взгляд полный ненависти, и от этого взгляда у Руслана привычно сперло дыхание. Что они с ним делали, эти огромные зеленые омуты? Что с ним делала эта женщина, из-за которой убили единственного брата? Так, собраться. Она — жена врага. И не заслуживает ничего более хорошего, чем обращения с ней как с тряпкой, с подстилкой, иначе Руслан просто предает его светлую память.
— Пошли! — рычит он.
К ним выходит пожилая женщина. Точно не мать. Домработница, наверное.
— Я помогу Лере с чемоданами! — говорит она, указывая на гору вещей.
Это что еще такое? Руслан ясно сообщил ей о минимуме. Куда она собралась носить все эти тряпки?
— Не стоит! — остановил он порыв женщины. — Лера берет лишь один чемодан. Вот этот!
Носком обуви Руслан поддел ближайший, самый маленький из всех. Что ж, будет ей наукой, как не слушаться Чернышева. Девушка вздрогнула и бросила беспомощный взгляд на служанку.
— Руслан Маратович, пожалуйста, разрешите взять Лере хотя бы еще один чемодан! — взмолилась женщина.
— Нет, — коротко ответил он, подхватив малыша в одну руку, и Леру в другую, потащил их на выход.
Лера бросала отчаянные взгляды, то на старушку, то на оставшиеся вещи. Неужели ей так были так дороги эти тряпки, что она не могла с ними расстаться? Руслан ненавидел всех этих бестолковых безмозглых куриц типа Леры, падких на яркие безделушки и брендовые шмотки, и в который раз убедился в правильности своего решения забрать дурочку и проучить ее хорошенько.
— Лера! — вопила домработница, — Лера, ну скажи ему! Ты должна сказать!
— Молчи! — вдруг крикнула девушка с таким отчаянием в голосе, что сердце Руслана дрогнуло. — Молчи, если любишь меня!
Руслан дотащил несопротивляющуюся девушку до джипа, такого же черного и огромного, как был у его брата. Да, им нравились одни и те же автомобили, и женщины… Со злостью закинул чемодан в багажник так, что там что-то хрустнуло, будто-бы стеклянное разбилось. Лера побледнела увидев такое обращение со своими вещами.
— Небось любимая кружка там разбилась? — ухмыляясь злорадно поинтересовался Руслан.
— Да… — глухо отозвалась девушка.
— Ну и дура! — рыкнул он. — Я же сказал, возьми самое необходимое, а ты хуйни какой-то понабрала! Сама виновата.
Подчиняясь какому-то особо злостному порыву он вновь поднял ни в чем не повинный саквояж и швырнул его с высоты своего роста со всей силой. Треск раздался более основательный.
— Ты там весь сервиз что ли собрала? — оскалился он, поражаясь глупости девушки.
— Да… — вновь прошелестела она побелевшими губами.
— Ладно, пока хватит, — сжалился Руслан, почувствовав, что еще немного и доведет девушку до слез. — Только без истерик, не то вместо чемодана будешь летать ты! С крыши!
Лера
Он привез меня в дом Марата. Какая ирония со стороны судьбы! Не стал трахать по дороге — видимо решил оттянуть удовольствие. Всю дорогу я переживала за чемодан. Этот изверг разбил мне все ампулы и бутылочки с сиропами… Что не добил в первый раз, наверняка разбил во второй. С этим бьющимся звуком я чувствовала, как он разбивает минуты моей жизни вдребезги. Это он еще не знает про лекарства. Сам придумал про кружки и сервиз. А узнал бы правду — сразу бы выкинул и уже через несколько суток добился бы своего — моей естественной гибели от сердечной недостаточности.
— Выходи! — рычит он, заглушив машину у крыльца. Вытаскивает мой чемодан из багажника. Швыряет его на асфальт. — Сама тащи, я тебе не лакей!
Нагибаюсь за ним. Колесики отлетели и теперь его не докатишь. Беру за ручку. Килограмм пятнадцать есть. Врачи запретили поднимать мне более пяти после операции. Но что делать? Тащу его. Задыхаюсь, но поделать ничего не могу. Изверг с самодовольством наблюдает за моими мучениями.
— Хватит пыхтеть и бледнеть, — рычит он, — самой не надоело, актриса хренова?
А у меня уши заложило, сердце колотится где-то в горле. Вот-вот наступит спазм, я это состояние хорошо знаю. Только бы он оставил меня в покое на пару минут, я бы приняла релаксант и все было бы хорошо!
— Куда? — сквозь туман слышу его рык — Неужели думала, я тебя в ту же спальню поселю, где ты перед Маратом ноги раздвигала? А ну вниз давай! В сад! Там будешь обитать теперь. Как зверушка. Моя личная зверушка!
Тащу чемодан вниз по лестнице. Она тянется бесконечными ступенями. Так, не паниковать. Сейчас мы дойдем до цели и он уйдет. А я выпью все лекарства. Убивать он меня не собирается. Пока.
Заходим в подземную теплицу. Всё в упадке… Наверное, после смерти Марата никто не спускался сюда и не поливал растения. Одни пожухли, некоторые завяли насовсем.
— Как видишь, Лера, работы у тебя здесь много — окидывает владения взглядом Руслан. — И наряды тебе здесь ни к чему. Можешь даже голой ходить, среди пальм. Будешь жить и работать тут!
— А туалет? Душ? Кровать? — пролепетала я очевидное.
— Охуела!? Может тебе сюда и плазму с диваном притащить? Не зли меня, не то под ближайшей пальмой и прикопаю!
— Но…
— Кажется, ты слишком много разговариваешь сегодня. Давай-ка мы найдем твоему язычку лучшее применение.
Смотрю на него испугано. С минуты на минуту наступит спазм. Мне не хорошо. На лбу выступил холодный пот, имеются и другие признаки скорого приступа. Мне срочно нужно лекарство.
— Вниз! — Руслан широко расставляет ноги, указывая на свой ремень. — Давай, сама!
Опускаюсь на колени. Чем быстрее сделаю это, тем быстрее доберусь до своих лекарств. Берусь за пряжку ремня, расстегиваю пуговицу на джинсах и тяну молнию вниз. Трясущимися пальцами задеваю темную дорожку из волос, что спускаются вниз. Руслан судорожно втягивает воздух в легкие. Он не может более ждать. Одним порывистым движением сдергивает с себя джинсы вместе с плавками, высвобождая большой напряженный член.
Руслан
Руслан не мог не заметить интереса вспыхнувшего на мгновение в глазах у пленницы. Это потешило его мужское самомнение. Да, Руслан был не маленьким и все его любовницы никогда не оставалась разочарованными или неудовлетворенными.
Так же он отметил волну испуга и страха, что буквально исходила от девушки. Она боялась его. Её узкие ладони с пальчиками, такими тонкими словно тростиночки торопливо пробежали по внушительному стволу, рождая невыносимое удовольствие. В Руслане боролись два чувства: от послать все к чертям собачим, взяв все в свои руки, ткнувшись головкой к этим пухлым губам и изнасиловать ее рот, полностью заполнить собой все пространство от губ до горла, на всю длину, так чтобы она вздохнуть не могла, до — прекратись все немедленно, как бы тяжело это сейчас не было. Всё-таки Руслан не был насильником. А девушка, что со страхом на лице и слезами в глазах, поверженная стоит у его ног на коленях очень не желает этого вторжения.