Страница 6 из 7
— Так точно! — слаженно отозвалось отделение.
Даже программисты не замешкались, продемонстрировав, что и для них неделя под руководством Чипа не прошла даром.
— Тогда начали, — скомандовал Чип.
Грут тут же развернулся и бодро почапал обратно к гнезду. Улепётывающий во все лопатки велоцираптор пронёсся рядом с ним, полностью проигнорировав присутствие сильвари, чем лишний раз подтвердил слова курсанта: раса разумных растений хищникам не интересна.
Самка цератозавра же вообще почти не обратила внимания на то, что рядом с её обожаемым гнездом встал сильвари. Так, покосилась вниз, опознала безобидный пучок ходячей петрушки, и продолжила образцово выполнять свои родительские обязанности.
— Так, тут норма, — удовлётворённо констатировал Чип. — За мной, легко бегом, марш! — и трусцой двинулся вдоль опушки.
Бежать с пустыми ранцами было легко и приятно. Ровно до тех пор, пока за спиной Чипа не послышалось удивлённо-радостное:
— Ой, яблочки!
— Не сме… — начал было Чип, но опоздал.
Шепард ухватил ярко-оранжевый плод, действительно похожий на яблоко, и со смачным хрустом сомкнул на нём челюсти. В следующий миг в нос ирхам шибануло невыносимым смрадом. Перед глазами заплясало сообщение о полученом дебафе, содержимое желудка Чипа рванулось наружу с первой космичекой скоростью. В глазах потемнело, и подполковник сам не помнил, как ухватил за шивороты Стрекозу с Бубенчиком и побежал прочь. Он проламывался сквозь кустарник и не думал ни о чём, кроме желания глотнуть свежего воздуха.
В себя Чип пришёл глубоко в чаще леса, обогатившись на дебаф “Обожжённое горло”. Рядом жадно хватали воздух остальные, включая болвана Шепарда. Вернее, Шепард обморочным половиком висел на плече Метёлкина, издавая жалобные звуки и вяло шевеля лапами. В отличие от других, он огрёб сразу три дебафа, включая тошноту, снижение Силы и дезориентацию на час.
— Долбозавр! — вытерев рот, напустился на него Чип. — Тебя что, не учили незнакомые предметы в рот не совать, а? Вот оно, мля, доказательство того, что ни хера человек не от обезьяны произошёл! Потому что макака, сука, дикая, лесная — и та абы что в рот не тянет, а тут долбоёжик в восемнадцать лет сам сообразить не может!
Шепард в ответ лишь икал и пускал слюни, жалобно глядя на разбушевавшегося командира.
— Хил нужен, — подал голос Метёлкин.
— Идиотизм не лечится, — безжалостно отозвался Чип. — Хлебнули воды и продолжаем выполнять задачу. Шепарда оставляем на опушке, его ранец берёт Бубенчик. Метёлкин, при отходе тянешь эту неудобь, я догоняю и подхватываю. Всем всё ясно?
— Так точно, — уже куда тише отозвался отряд.
Шепард смог лишь икнуть и повращать глазами.
— Так… — Чип огляделся. — Ждите тут.
— А куда вы, тащпалковник? — спросил Ход.
— Пару этих яблочек прихвачу, — отозвался Чип. — Вдруг мамаша нагрянет, когда её никто не ждёт. Вот и угощу. Всё ж невежливо в с пустыми-то руками в гости.
Дерево Чип нашёл без труда — по остаточной вони. Задержав дыхание, он быстро сорвал два яблока и рассовал по карманам. И торопливо припустил обратно.
Оставшаяся часть пути прошла без происшествий. Шепард смирно висел на плечах у Чипа и Метёлкина, не делая больше попыток попробовать что-нибудь из местной флоры. Да и остальные не рвались нарушать дисциплину.
Хорошо проскипидаренный Грут склонен к образцовому несению службы. Такой вывод можно было сделать, глядя на стоящего навытяжку рядом с гнездом сильвари. Грут стоял по стойке “смирно”, и шевелил лишь глазными яблоками.
— Он всегда так: пока люлей не получит — работать не начнёт? — полюбопытствовал Чип.
— Всегда, — вздохнула Стрекоза.
— Если шею не свернёт — хороший летун будет, — хмыкнул Чип. — А теперь тихо — ищем курозавров…
“Курозавры” обнаружились быстро — пернатые хищники сидели, собравшись в кружок, и явно обсуждали очередной план набега. Дебаты шли увлечённо, прям как в настоящем парламенте: с воплями, плевками, пинками и прочими атрибутами цивилизованного ведения дискуссии. Это позволило отделению незаметно взять пернатых воришек в полукольцо.
— Я бросаюсь прямо в бурю с гордо поднятой рукой! — заорал Чип, выскакивая на поляну.
Остальные, вопя на все лады, последовали за ним. Вожак велоцирапторов — как и подобает вожаку, — отреагировал на угрозу первым и попытался грозно растопырить перья.
— “Ливерпуль” — чемпион! — заорал Чип и влепил ему пинка.
Вожак ракетой взвился в воздух, и, оставляя след из выпавших перьев, с хрустом канул в ветвях в направлении поляны. Описав красивую дугу, он неопрятным комком шлёпнулся прямо перед носом опешившей цератозаврихи. Пока она ошалело рассматривала свалившуюся с неба закуску, вожак кое-как сориентировался в обстановке, и понял, куда попал. Даже сквозь кусты было видно, как глаза велоцираптора приобрели чётко очерченную квадратную форму, а не приспособленная к членораздельной речи зубастая пасть произнесла отчётливое “мля”.
С этого момента события понеслись с быстротой снежной лавины. Самка цератозавра наконец сообразила, какой подарок ей преподнесла судьба, и попыталась схарчить нежданный завтрак. Но поздно: вожак велоцирапторов окончательно пришёл в себя, и задал стрекача с низкого старта. Громадные челюсти клацнули впустую, ухватив лишь перья с кончика хвоста воришки. А тот, выпучив глаза и вереща что-то очень похожее на “твою мать!” нёсся на форсаже к спасительным зарослям.
Остальные члены стаи оказались сообразительными и, уяснив на примере вожака изменившуюся политику партии, дисциплинированно дали дёру на поляну. Прямо под ноги растерявшейся от такого обилия потенциальной закуски цератозаврихе.
На поляне воцарился кавардак: велоцирапторы, истошно вереща, напролом галопировали к зарослям, словно взбесившиеся пипидастры из комедийного ужастика. Следом за ними, клацая зубами и роняя голодную слюну, тяжело топала цератозавриха. И лишь флегматично жующий трицератопс, да замерший стойким оловянным солдатиком Грут выглядели островками спокойствия среди этого океана безумия.
— Хватит ржать! За мной! — приказал Чип.
Отделение дисциплинированно кинулось к гнезду — задержался лишь Метёлкин, помогающий Шепарду поудобнее устроиться в тенёчке.
— Наконец-то! — обрадованно встретил их Грут. — Вот, яйца тут, — он подобрал веточку и воткнул в нужный участок. А сам, согласно полученным инструкциям, отбежал в сторону и замер, глядя на исчезающий среди деревьев хвост цератозаврихи.
Работа закипела: яйца вынимались из гнезда и бережно укладывались в специально устроенные в ранцах отсеки. Заполненные ранцы подхватывались и уносились в заросли, и всё шло без сучка и без задоринки ровно до того момента, как наступила очередь Чипа.
Подполковник уже застёгивал ранец, когда раздался вопль Грута:
— Помогите!
Сильвари изо всех сил бежал через полянку, уворачиваясь от челюстей трицератопса.
— Так вот кто может их жрать, — совершенно не к месту удивилась Стрекоза.
У Чипа уже не было времени удивляться даже тому, каким чудесным образом сильвари оказался на другом краю поляны. Хотя, если подумать, как раз в этом не было ничего удивительного: это же Грут.
— В лес! — рыкнул Чип, устремляясь наперерез трицератопсу.
Заметивший подмогу Грут поднажал, меняя курс на пересечение с подполковником.
— Извините! — проорал он, пробегая мимо Чипа. — Я просто погладить его хотел!
— Пришибу! — клятвенно пообещал ему подполковник, выхватывая из кармана яблоко-вонючку. Как следует прицелившись, он крикнул:
— Газы! — и метнул плод в морду трицератопсу.
Газо-яблоко описало красивую дугу и шмякнулось точно на язык распахнувшему в предвкушении свежего салата пасть динозавру. Тот машинально схлопнул челюсти, и тут же встал, как вкопанный, уткнувшись рогами в землю. Из ноздрей трицератопса повалил зеленоватый пар, из глаз градом покатились слёзы, а над головой твари обозначился первый дебаф из триады. Издав жалобный рёв, несчастный ящер исчез среди деревьев.