Страница 3 из 7
— А что, так можно было? — протянул Бубенчик.
— Разумеется, — через плечо отозвался Чип. — Это же старая, как мир, хохма: сунуть в руки лом, или лопату, и велеть идти подметать плац. Смысл в том, чтобы посмотреть: сообразит воин, что приказ дан именно наводить порядок, или нет? А посторонний предмет — просто для отвлечения внимания.
Курсанты сначала заткнулись, переваривая услышанное, а потом радостно заржали.
— Блин горелый, — хохотал Грут. — А ларчик-то просто открывался! А мы гадали: что за садизм такой? У нас эту хохму замкомвзвода регулярно проделывают. И никто же не рассказал, в чём прикол — молчат, как партизаны. Ни одна сука из старших не проболталась. Один из наших вообще прям с плаца попёр командиру училища жаловаться. Так тот ему пять нарядов вкатил — за глупость. И ротный от себя ещё пять добавил. Мы думали — всё, жопа, кругом одни садисты. А тут вот оно как, на соображалку!
— Именно, ребят, — усмехнулся Чип, принимаясь за работу. — Странно, что за семь месяцев службы вы так это и не поняли.
Пристыженные курсанты замолчали и взялись за уборку.
— Грут, а ты как вообще до Логова-то добрался? — спросил Чип. — Тут же без малого войсковая часть со всеми вытекающими, тебя-то как пропустили?
— Так у нас расы союзные, тащполковник. Вроде как нас местное божество разом создавало — представителей разумной флоры и фауны. И локация у нас одна — Сокрытый Лес. Только вы живёте в горах, а мы на Древе.
— Что за баобаб такой, что целую расу вмещает? — заинтересовался Чип.
— Посреди леса растёт огроменное Древо, километра полтора в высоту. Тут из-за во-о-он той гряды не видать, —- он указал на горную гряду, отделяющую их от невиданного зрелища.
— На Древе сильвари прямо на ветках вызревают, в здоровенных бутонах. Я когда персонажа создал, в игру вошёл — натурально приступ клаустрофобии чуть не заработал. Стоишь в темноте, в коконе, и выхода нет. Хорошо сразу лепестки раскрываться начали, а то я уже было решил, что в текстурах застрял.
— А чего сюда-то из дивных мест подался? — удивился Чип.
— Да я раньше просто начал. Ребята старыми персами бегали, а мне ж интересно стало — что тут нового придумали. Глянул — прикольно. Ну, наших и сманил глянуть. Правда, им вон, ирхи понравились. Типа котики-милитаристы. Ну, глянул — котики эти ни хера в магии не секут, а я хилом, — ну, лекарем то есть, — взялся. Чё, своих же не бросаем, даже если у самого полный рот земли. Я и пошёл сюда. Просто по времени подгадали, чтоб и мне тут лишнего не телепаться, и ребятам меня не ждать.
— И как добрался? Тут же не один день пути, получается.
— Между Древом и Логовом караван ирхов курсирует. Там целая цепочка заданий, чтобы в него попасть, но лекарей берут охотно и по упрощённой программе. Меньше, чем за неделю я сюда добрался. Уровень до пятого поднял, Интеллект выкачал.
— Вот что-то прокачанного интеллекта, курсант, я у тебя и не заметил, — съязвил Чип. — Да и у остальных твоих братанов с сеструхой — тоже. Вы, часом, не на блудил учитесь?
“Блудилами” курсанты-пилоты называли штурманов.
— Обижаете, тащполковник, — напыжился Грут. - В “чашку” пойдём.
“Чашкой” на жаргоне звали кресло пилота.
— Вот тогда не тупите, не позорьте мои седины. Всё, работаем мётлами — языками ещё успеете намахаться.
А сам подумал, что надо будет по получении разрешения на выход не полениться, и смотаться к этому самому Древу. Ибо армия, конечно, хорошо, но надо иногда и разнообразить жизнь свежими впечатлениями.
Вышедший на плац в сопровождении младших центурионов Небулос удовлетворенно кивнул, глядя на убирающих, и что-то шепнул на ухо помощнику.
Так что никто не удивился, когда одним из командиров отделений при распределении стал Чип. Квартет курсантов перешёл в его подчинение, а за оставшиеся два места среди игроков была едва ли не драка.
Оставшееся до Испытания время манипула проводила, решая разнообразные задачи, на придумку которых центурионы оказались до омерзения изобретательны.
Наконец, настал момент финального марш-броска, по результатам которого определялась степень готовности отделения к прохождению Испытания.
— Твоя задача — дойти с нами до старта, — повторял инструктаж Чип, идя во главе отделения. Слушавший его Грут молча кивал, сберегая дыхание. Выглядел он комично: огромный, предназначенный для ирхов, шлем закрывал глаза, кираса едва ли не била по коленям, а ранец выглядел монстром, пытающимся сожрать бедолагу. Всё это великолепие с чудовищной скоростью расходовало Бодрость хилого растения и главной задачей Грута было не свалиться еще до начала марш-броска.
— Мухомор на тропе войны, — весело захихикала Стрекоза, узрев товарища.
Грут оскалился в ответ, но промолчал, отхлебнув из фляжки. По условиям потребление воды было ограничено четырьмя глотками за весь марш-бросок, отчего задание превращалось в невыполнимое. Во всяком случае, центурион был в этом уверен.
Оставшиеся двое игроков — Метёлкин Дымчатый и Ход Колёсный, — молчали. Тоже берегли дыхание по наставлениям Чипа.
Центурион, выведя отделение на старт, выдал Чипу карту маршрута и скомандовал:
— С песней! Бегом, марш!
— День-ночь, день-ночь,
Мы идём по Африке!
— заорал Чип.
— День-ночь, день-ночь,
Всё по той же Африке!
— подхватили остальные.
Заинструктированный Грут молча открывал рот, хотя видно было — деятельная натура курсанта прямо-таки вопиёт против этого.
— Пыль-пыль-пыль-пыль
Марширующих сапог!
И отдыха нет на войне солдату!
— орало отделение, скрываясь за поворотом. Едва центурион исчез из виду, Грута, не переставая горланить песню, начали освобождать от ноши. Шлем забрала Стрекоза, ранец - Бубенчик, кирасу ухватил Шеппард, а самого сильвари Чип усадил себе на шею.
— Ты-ты-ты-ты
Пробуй думать о другом!
Незамысловатый ритм бессмертных сток английского поэта отлично ложился на марш, задавая темп и не сбивая дыхания. Отделение шло без отдыха, чередуя бег с быстрым шагом, и меняясь дополнительным грузом — снаряжением Грута и им самим. Иногда Груту давали идти самому, но ровно до момента, когда его бодрость падала до опасного значения.
Даже в игре приходилось экономить силы. Спасала лишь песенка, вгоняющая в подобие транса.
— Счёт-счёт-счёт-счёт
Пулям в подсумке веди.
Чуть сон взял верх —
Задние тебя сомнут…
И вот впереди замаячил финиш. Грута, не опуская на землю, принялись экипировать обратно, словно верные оруженосцы своего рыцаря в дремучем средневековье. Затем Бубенчик и Шеппард, держа сильвари на сомкнутых руках, чуть приотстали от короткой колонны.
— Шагом! — заорал Чип.
— Грязь коростою на обмотках мокрых! — подхватили остальные.
Отделение, не переставая петь, шло рысцой. За сто метров до финиша Бубенчик и Шеппард взяли разгон.
— Марш хищных птиц вместо райских голубиц! — вплелись их голоса в общий хор.
По этому сигналу отделение разомкнуло строй. Шеппард и Бубенчик запулили Грута в образовавшийся коридор, словно шар для боулинга.
— И солдаты не придут с передово-о-ой! — победно возопил разогнанный сильвари.
— Вот засранец, не удержался-таки, — вздохнул Ход.
Грут стремительно приближался к финишу. Ноги его, казалось, превратились в два полупрозрачных круга, как у мультяшного зайца, съехавший шлем колотил по затылку, ранец пригибал к земле, но настырный сильвари не сдавался. На ходу хлебая из фляжки, он пулей миновал финишную черту, пронёсся еще с полсотни метров и обессилено рухнул на дорогу.
— Вот тебе и задохлик, — услышал Чип реплику важного ирха с алым гребнем на шлеме.
— Да, неожиданно, господин трибун. Оценка — отлично, — согласился центурион, делая отметку на табличке.
Отделение разразилось победными воплями и кинулось качать валяющегося в пыли Грута.
И вот настал день Испытания. По этому поводу не было ни торжеств, ни даже самого завалящего парада. Отделение Чипа просто вызвал к себе Небулос, и, прохаживаясь перед строем, сказал: