Таёжный перегон

– Не понимаю. Я кажется…

– Да что там понимать. Я хочу тебя избавить от лишних мучений. Предлагаю пойти со мной в поле.

– А-а, теперь, кажется, кое-что проясняется, – сказал он так, как будто только понял, чего от него хочет этот длинный.

– Мне как раз не хватает одного человека. Работа, скажу тебе, не пыльная и очень интересная. А места там какие! Ты просто закачаешься. Такой красивой природы ты нигде не увидишь. Одним словом, не пожалеешь.

Роман мечтал увидеть неповторимую северную природу, какую показывали в фильмах, побродить с ружьём по тайге, порыбачить в горных реках. И только из-за этого, а не ради денег, бросив дом, сорвался на север.

– У тебя, наверное, и с деньгами на подсосе? – сочувственно спросил Александр, решивший додавить парня. – Как-никак неделю тут болтаешься. По себе знаю, в таких поездках расходы дикие.

– Да, с деньгами, честно признаюсь, не густо.

– Короче, не думай долго, бери рюкзак и пошли со мной. Потом спасибо скажешь. Хуже, чем в Северной экспедиции, у меня не будет.

Парень замолчал и уставился в стенку. Перед глазами возникла мама, отговаривавшая от поездки, а следом за ней появилась Наташа, последнее увлечение, с которой он познакомился перед отъездом. Обе женщины говорили почти одно и то же: предостерегали от обмана и просили не доверяться незнакомым людям.

«Чем черт не шутит, может, согласиться? – отбросив секундное замешательство, подумал он. – Но у меня же в кармане билет. Ну и что! Фиг с этим билетом, – мелькнуло в голове. – Ну как это фиг, перед людьми неудобно, они меня там ждут. Вызов сделали – значит, я им нужен. Да мало ли кого они вызывают, обо мне, может, давно уже забыли, а я тут страдаю, – опять возникли сомнения, с которыми он быстро справился. – Получается, напрасно людям голову морочил, сам просил, письма писал. В то же время я никому ничего не должен: договор не подписывал, денег не получал, правда, проезд обещали оплатить. Вообще, я думаю, они найдут себе…»

– Я тебе ещё раз говорю, лучше, чем у нас, нигде не будет, – прервал его размышления Дубовик. – Извини, мы, кажется, не познакомились. Александр, – протянул он руку.

– Роман, – крепко сжал ее парень. Не ожидавший такой силы, Дубовик даже скривился.

– Ого-о, здоров ты, брат, оказывается.

Роман неожиданно смутился и покраснел. Постоянные занятия эспандером дали свои плоды. О силе своих рук он хорошо знал и старался себя контролировать, но тут забыл.

– Да так, армейская закваска, – не то оправдываясь, не то извиняясь, выдавил он из себя. – Я в пограничниках служил, а там без тренировок ты не боец. Да и дома старюсь поддерживать форму.

– Что я могу тебе сказать – молодец! Такие люди мне нужны. Кстати, работать мы будем в бассейне Индигирки. Места там, можно сказать, прямо заповедные: отличная охота, рыбалка, осенью грибов полно, ягод – ешь, не хочу. Словом, без преувеличения, – сплошная экзотика и разумный экстрим.

Дубовик так увлёкся, что на какое-то время даже потерял нить разговора. Рассказывая, он преобразился и даже не заметил, как стал размахивать руками. Глядя на него, Роман заулыбался.

– Интересно.

– А я что говорю. Вдобавок ко всему ты посмотришь Селенях. Я думаю, не каждый может похвастаться тем, что был почти на самом полюсе холода. Ходить вот, правда, будем много, но работа, прямо скажу, нетяжелая. Само собой разумеется, и зарплата нормальная. С лошадьми никогда не приходилось дело иметь?

Роман отрицательно покачал головой. Лошадей он видел только в кино, да и то в основном про гражданскую войну и период коллективизации.

– Не беда. Парень, вижу я, ты здоровый, голова на месте, так что всё в твоих руках. Познакомишься и научишься с ними работать. Когда-то я был таким же, как ты.

Проходивший мужчина задел Дубовика сумкой, тот оступился и чуть не упал.

– Давай бери рюкзак, и пойдем сдадим билет, – одернув брюки, сказал он решительно, – нечего воду в ступе толочь. Потом рванём ко мне в общежитие, а завтра с утра будешь оформляться. Медицинскую справку, я надеюсь, ты привёз?

Роман подтвердил. Об этой справке он услышал от Наташи, посоветовавшей дома пройти медкомиссию.

– Ну, тогда с тобой проблем не будет. Завтра уже будешь работать. Как оформишься, сразу получишь аванс. А сейчас я могу дать взаймы. Сколько?

Видно, что-то соображая, парень молчал.

«Шутки в сторону, надо принимать решение. Он говорит, что мне дадут зеленую улицу, завтра уже буду работать. Ну куда уж лучше. А вдруг он меня кинет? Сейчас соловьем заливается, а приду устраиваться, по каким-нибудь причинам откажут. Поджав хвост, придется рвать назад. А чего я теряю?»

Привычным для засидевшихся пассажиров голосом информатор объявила об отмене и задержке рейсов, и в здании аэропорта поднялся шум. Рядом заругался мужчина, сидевший на чемодане, ему ответила молодая женщина в вязаной кофточке, а следом, в довершение ко всему, заплакал ребёнок.

– Ну, вот слышал. По метеоусловиям отложили все северные рейсы до утра, а потом…

– Пошли, я согласен, – наклоняясь за рюкзаком, сказал Роман.

Глава 5

Неожиданное решение

Лёгкий Ан-2 мягко качает. Потом начинается болтанка, от которой слегка подташнивает. Самолет скрипит как несмазанная телега, и кажется, что он не выдержит перегрузок и вот-вот развалится. В иллюминатор, насколько хватает взгляд, видны горы, затянутые голубоватой дымкой. Иногда самолет проваливается вниз, захватывает дух, глаза лезут на лоб – впечатление такое, будто он падает в глубокую бездонную яму. Но вот глаза упираются в голубое небо с быстро пролетающими облаками, значит, пронесло. Антон снова возвращается на землю, вздыбленную крутыми горами. Местами они покрыты только начинающим зеленеть лесом, который забирается высоко по крутым склонам глубоко врезанных распадков. Постепенно лес редеет, и выше лежат только голые камни.

«Никак не думал, что придётся лететь к Дубовику. Даже в мыслях не было, что снова пойду на перегон, – глядя в иллюминатор, думал Антон. – Дома вроде всё решили, и даже одобрили на научно-техническом совете экспедиции план полевых работ. Казалось бы, всё рассчитали до мелочей – и вот тебе на: у Дубовика что-то не срослось, а меня, как мальчика на побегушках, бросили на прорыв. Еще вчера ни о каком перегоне не хотелось даже думать, потому что это меня не касалось, а сейчас это свершившийся факт. Все, как белые люди, полетят на вертолёте, а я с Сашкой поплетусь на своих двоих. Надеяться на то, что мы пойдём верхами, не приходится – геологам дают таких дикарей, каких свет не видывал. Как будто их готовят специально, чтобы на досуге было о чем вспоминать. Но лошади – проблема Дубовика…»

К Дубовику у него было какое-то двойственное отношение. С одной стороны, он видел в нем сильного организатора, способного поднять и повести людей «на баррикады». Будь то рядовой субботник, спортивные соревнования или даже рукопашная. Не сплоховал бы он и в штыковой: бросился бы в самую гущу и своим примером показал, как надо бить противника. Дубовик брался за решение, казалось бы, нерешаемых задач, и, к удивлению Антона, у него все получалось. С другой стороны, за претворением в жизнь этих проблем он забывал о главном – о том, чему учился и ради чего оказался на севере. Решая второстепенные задачи, Александр попусту растрачивал энергию и постепенно уходил от своей профессии. Поэтому, по убеждению Антона, он не смог полностью себя реализовать в геологии, не стал сильным специалистом, разбиравшимся в чем-то одном лучше других. В отличие от него у Дубовика не горели глаза от решения какой-то геологической проблемы. Он не просиживал вечерами над завершением отчета, не корпел в выходные дни над научными статьями, а посвящал себя очередной «забаве».

– Работой надо заниматься в рабочее время, – видя чрезмерное рвение молодого геолога, говорил он Антону. – За границей за такую инициативу тебя не погладили бы по головке. Сказали бы, что не справляешься со своей работой, а во внеурочное время расходуешь электроэнергию и другие ресурсы. Тем самым приносишь фирме убытки. И наверняка выставили бы на улицу.