Страница 1 из 8
Николай Шахмагонов
Темные аллеи Бунина в жизни и любви. Лира и судьба в жизни русских поэтов
© Шахмагонов Н.Ф., 2020
© ООО «Издательство «Вече», 2020
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2020
Сайт издательства www.veche.ru
«Недавно я видел её во сне…»
Вспомним начало рассказа «Чистый понедельник»:
«Темнел московский серый зимний день, холодно зажигался газ в фонарях, тепло освещались витрины магазинов – и разгоралась вечерняя, освобождающаяся от дневных дел московская жизнь: гуще и бодрей неслись извозчичьи санки, тяжелей гремели переполненные, ныряющие трамваи, – в сумраке уже видно было, как с шипением сыпались с проводов зелёные звезды – оживлённее спешили по снежным тротуарам мутно чернеющие прохожие… Каждый вечер мчал меня в этот час на вытягивающемся рысаке мой кучер – от Красных ворот к храму Христа Спасителя…»
Какая замечательная картина, как ярко представляешь себе старую, дореволюционную Москву с первыми трамваями и ещё не отжившими кучерами.
Вид на храм Христа Спасителя
Или вот начало другого замечательного рассказа, «Солнечный удар», хоть и не включённого Буниным в цикл «Тёмные аллеи», но невероятно близкого к этому циклу:
«После обеда вышли из ярко и горячо освещённой столовой на палубу и остановились у поручней. Она закрыла глаза, ладонью наружу приложила руку к щеке, засмеялась простым прелестным смехом, – всё было прелестно в этой маленькой женщине, – и сказала:
– Я, кажется, пьяна… Откуда вы взялись? Три часа тому назад я даже не подозревала о вашем существовании. Я даже не знаю, где вы сели. В Самаре? Но все равно… Это у меня голова кружится, или мы куда-то поворачиваем?
Впереди была темнота и огни. Из темноты бил в лицо сильный, мягкий ветер, а огни неслись куда-то в сторону: пароход с волжским щегольством круто описывал широкую дугу, подбегая к небольшой пристани.
Поручик взял её руку, поднёс к губам. Рука, маленькая и сильная, пахла загаром. И блаженно и страшно замерло сердце при мысли, как, вероятно, крепка и смугла она вся под этим лёгким холстинковым платьем после целого месяца лежанья под южным солнцем, на горячем морском песке (она сказала, что едет из Анапы)».
Можно приводить сотни примеров из множества рассказов, прочитав которые однажды возвращаешься к ним временами снова и снова. Я никогда не расстаюсь с томиком «Тёмных аллей», беру его с собой в санаторий, на дачу, всюду, куда еду надолго и где собираюсь работать над новыми произведениями. И не устаю цитировать, потому что мои герои не могут, как и я сам, обойтись без блистательных произведений, непревзойдённого мастера слова Ивана Алексеевича Бунина. Да и, наверное, каждый, кто дружен с изящной прозой русских писателей, написанной на великолепном русском языке Бунина, Тургенева, Телешева, Пришвина, читая произведения, написанные с любовью к любимым, находят в изящных бунинских строках что-то своё, личное, сокровенное.
Читают в романе «Жизнь Арсеньева»:
«Недавно я видел её во сне – единственный раз за всю свою долгую жизнь без неё. Ей было столько же лет, как тогда, в пору нашей общей жизни и общей молодости, но на лице у неё уже была прелесть увядшей красоты. Она была худа, на ней было что-то похожее на траур. Я видел её смутно, но с такой силой любви, радости, с такой телесной и душевной близостью, которой не испытывал ни к кому никогда…»
Читают и невольно переносят на своё, личное, пережитое… И вспоминая что-то своё, далёкое, давнее – самое первое увлечение, самую первую любовь, ощущают эту удивительную точность фразы: «Прелесть увядшей красоты!» И задумываются: «А какая она теперь, спустя много лет, та, что вызвала некогда первые сильные чувства?»
Попробуем ответить на вопрос, возможно ли написать такие строки, которые вышли из-под пера Ивана Алексеевича Бунина, возможно ли подобрать такие точные краски, такие проникновенные слова, не испытав тех высоких и необыкновенных чувств, которые в них выражены с такой силой? Нет, конечно, нельзя, конечно, это невозможно.
Предположим, писатель замыслит художественно пересказать чью-то историю любви, поведать о чьей-то судьбе и построит соответствующий своему замыслу сюжет. Но вряд ли даже в оживлённое художественным словом повествование он сумеет вложить такую неизъяснимую тоску, такую боль своего сердца, если силу любви и радости, силу телесной и душевной близости не испытал сам.
Писатели нередко обращаются к своим чувствам и переживаниям. Это, говоря языком профессионалов и не просто профессионалов, а тех профессионалов, которым доверено учить будущих писателей – хотя это почти невозможно, – называется «скалывать с себя».
Такую фразу любил повторять на творческих семинарах писатель Николай Павлович Кузьмин, но понять и оценить её по-настоящему получалось не у всех и не сразу. А чтобы правильно осмыслить сказанное, надо не только прочитать, к примеру, такой пронзительный роман, как «Жизнь Арсеньева», но и прикоснуться к биографии автора романа. И тогда станет понятно, почему Ивану Алексеевичу Бунину удалось написать такие фразы, и написать их с предельной искренностью, заставляя в эту искренность поверить даже самого взыскательного читателя.
Кому же адресованы приведённые строки романа «Жизнь Арсеньева»? Они посвящены героине по имени Лика, многие черты которой взяты от вполне определённого прототипа, у Варвары Пащенко. Именно к ней Бунин испытал первое серьёзное чувство.
Как-то уже принято показывать первую любовь Ивана Алексеевича Бунина именно к Варваре Пащенко, выведенной им в романе «Жизнь Арсеньева» в образе Лики. О том, что Варвара Пащенко является прототипом Лики, писала в своих воспоминаниях Вера Николаевна Муромцева-Бунина, да и сам Иван Алексеевич признавал это. Варвара Пащенко оставила настолько глубокий след в жизни Бунина, что отголоски этого следа мы можем найти не только в романе «Жизнь Арсеньева», но и во многих других ярких произведениях Бунина, посвящённых высокому чувству любви. В самой же Лике Иван Алексеевич, по мнению Веры Николаевны, воплотил образы многих любимых им женщин. Ведь героиня романа Лика, как и реальная героиня любовного романа Ивана Бунина Варвара Пащенко не были первыми возлюбленными писателя и его героя Алёши Арсеньева. Вся жизнь Ивана Алексеевича проникнута светлым чувством любви к прекрасным представительницам прекрасного пола. Вся жизнь с детских лет и до седых волос была полна светлыми порывами, переживаниями и, увы, многими драмами, от самых безобидных, детских, быстро забываемых, до тяжёлых и удручающих, оставлявших глубокие рубцы на сердце и незаживающие раны в душе.
Я хочу начать рассказ о любовных драмах и трагедиях Ивана Алексеевича Бунина, коих, увы, было немало, с тех искренних, нежных, непорочных порывов, которые, даже принося печали, одновременно настраивали на непревзойдённое истинно бунинское творчество. Именно эти детские влюблённости, описываемые в дневниках и письмах, приводили в конце концов к созданию прекрасных художественных произведений.
«Ранняя любовь» Ивана Бунина
Итак, судя прежде всего по роману «Жизнь Арсеньева» и по книге воспоминаний Веры Николаевны Муромцевой-Буниной «Жизнь Бунина», первую настоящую, сильную любовь юный Иван Алексеевич испытал к Варваре Пащенко, равно как его герой Алёша Арсеньев испытал её к Лике. Но была ли у Бунина ещё более ранняя любовь?
Я неслучайно применил здесь пушкинский термин «ранняя любовь». Именно Александр Сергеевич Пушкин разделил свои самые первые увлечения на раннюю любовь и первую любовь. Да разве только он один рассказывал и в стихах, и в прозе о той любви, которая озарила даже не в юности, а в отрочестве, а порой и в детстве.