Страница 3 из 6
– Вы что, Алооке хан? – удивился Алымбоке. – Откуда у вас такая уверенность?
– Я его видел в Анжияне, – ответил Алооке хан. – Его окружает много покровителей. Они обезоружат любых богатырей.
– А что нам делать? – спросил Алымбоке у старца. – Какой совет даете нам, молодым?
– Уговорите Манаса идти войной на Эсенкана, – покачал головой Алооке. – Может быть, дорога его ослабит. Но я не уверен…
Вышло, что Алымбоке приехал ни с чем. Жапак чуть не заплакал от обиды. Он знал, что Конурбай не смог выпросить войско у Эсенкана еще в те времена, всего несколько лет назад. Возможно, это по совету Алооке хана Эсенкан не дал войско. Если так, то и сейчас тоже Конурбай не смог бы получить войско. Жапак почувствовал душевное опустошение. Вся надежда на перемены рухнула с появлением Алымбоке. Остается рассчитывать только на свои силы. Он взялся за воротник Алымбоке и затряс его изо всех сил.
– Я сам убью Манаса! – закричал Жапак от злости во всеуслышание…
В это время к Жапаку шел Кекчогуз, чтобы пригласить его на чаепитие в кругу братьев. Крик Жапака остановил его рядом с юртой Шыгая. Он повернулся и ушел обратно к себе…
Быстрыми шагами Кекчогуз вошел в юрту, где сидели Огузкаман со своими сыновьями Желтийбесом, Чандаяком и Орозоном.
– Есть разговор, – сказал Кекчогуз своему брату Огузкаману.
Огузкаман дал знак своим сыновьям выйти из юрты. Так было всегда. Всегда, когда приходил Кекчогуз и говорил: «Есть разговор», они всех выгоняли из дома, чтобы остаться вдвоем. Они что-то замышляли. И на этот раз сыновья Огузкамана без слов отца поняли, что между братьями состоится серьезный разговор. Они мигом освободили юрту.
– Этот Шыгаевский щенок собирается убить Манаса, – шепотом сказал Кекчогуз своему брату.
– Откуда тебе стали известны мысли Жапака? – спросил Огузкаман.
– Он с кем-то разговаривал в своей юрте, – рассказал Кекчогуз. – Я немного прислушался. Ему не дали войско. Он обиделся и закричал: «Я сам убью Манаса». Я ушел обратно.
– Тогда он нам очень сильно помешает, – Огузкаман задумался. – Мне он не понравился, когда мы с ним встречались. Был у него вражеский взгляд.
– Да, у него недовольный взгляд на всех, – поддержал его Кекчогуз. – Не то что у Манаса.
– У Манаса добрый и дружелюбный взгляд, – охарактеризовал Огузкаман Манаса. – Когда он веселый и добродушный. А когда он в ярости, лучше ему в глаза не смотреть.
– Да, у него в глазах пламя бушует, – согласился Кекчогуз и спросил: – Так что же будем предпринимать?
– Жапака нужно убрать.
– Понятно. Но как?
– Лучше всего самому. Убрать именно в то время, когда он будет пытаться убить Манаса, чтобы у того появилось большое доверие к тебе.
– Согласен, – сказал Кекчогуз. – Мне теперь придется постоянно околачиваться вокруг Манаса.
– Да, я поручу Орозону, чтобы он следил за Жапаком.
– Хорошо, братец, – ответил Кекчогуз. – Нам надо сообща выполнять наши замыслы.
– Нам нужно оправдать доверие Конурбая, – утвердительно сказал Огузкаман. – Чандаяк станет передавать тебе сообщения от Орозона.
– Хорошо, братец, – отозвался Кекчогуз, закрывая за собой дверной полог у юрты…
Прискакал к Бакаю от Манаса Акаяр с сообщением, что ханский караван приближается к городу и скоро переедет речку Кызыл-Суу. Бакай отправил его с обратным сообщением, что ханский аул должен располагаться на берегу речки. И место для аула должны выбирать сами главы посланцев на удобных участках земель для пребывания на празднике проводов Байжигита. Акаяр поспешно помчался навстречу каравану таласцев.
– Что случилось? – Кыргыл удивился быстрому возвращению Акаяра.
– Как переедем речку Кызыл-Суу, – ответил Акаяр, – необходимо выбрать место для стоянки аула.
– Из всех ли ханств приехали посланцы? – еще раз спросил Кыргыл у Акаяра.
– Я не стал спрашивать об этом, – ответил Акаяр и направился в сторону Манаса.
Манас велел остановиться каравану. Поручил Кыргылу расположить аул на возвышенности рядом с речкой. Сам он поехал на встречу с Бакаем, чтобы ознакомиться с обстановкой на местах. За ним неотступно следовали все сорок чоро во главе с Алмамбетом…
Бряцания сабель и копий были слышны за несколько чакырымов от города Буласагын. Невольно весь народ города прислушивался к необычному звуку, напоминавшему о военных действиях недавних времен. Многие с любопытством выглядывали из-за стен своих дворов на большую дорогу в сторону запада. Сорок чоро во главе с самим Манасом, у каждого из них в сопровождении по тысяче аскеров, двигались торжественным строем к городу Буласагын. Темно-синеватый цвет одежды аскеров напоминал людям железо, им казалось, что аскеры сотворены сплошь из металла. Топот копыт скакунов, которые несли на себе железо, чудилось, исходил из сердца самого наблюдателя за движением аскеров. У каждого жителя Буласагына колотилось сердце от радости, что он сейчас находится под присмотром родных аскеров и ему ничего не страшно, если даже появится враг за порогом юрты. Чубак и Алмамбет разбили войско на две части и приказали им размещаться на северных и южных сторонах города. К вечеру должны были возникнуть прекрасные войсковые лагеря из походных шатров.
Манас с Алмамбетом и Чубаком с двух сторон в сопровождении сорока чоро направился в сторону города. Уже из города выезжали люди во главе с Байжигитом для встречи с Манасом. Ревели кернаи и сурнаи, бились барабаны и доолбасы, и глашатаи пели песни под сопровождение музыкальных инструментов.
– С праздником, дядя! – прогремел торжественно Манас, соскакивая со своего Аккулы.
– Взаимно, будем вместе! – прокричал Байжигит в ответ своему племяннику. – Добро пожаловать, дорогой! С приездом!
Родственники обнялись. Люди Манаса спешились все с коней и начали здороваться со всеми. Среди встречающих Манаса людей в окружении Байжигита оказался и старец Акбалта, который уже лил слезы при виде Манаса.
– Как мне радостно увидеть своих сыновей, – Акбалта шел навстречу Манасу с распростертыми объятиями. – Вижу богатыря, Тенгир мой! Спасибо тебе, что позволил еще раз узреть на народного богатыря!
Смотреть на Акбалту без слез никому не удалось. От радости видеться со своими надеждами в прошлом он сгорбился, плечи расслабились, и сам он уменьшился в теле. А слезы потеплели от радости. Манас тоже шел к Акбалте с улыбкой на лице. Когда подошел вплотную к старцу, Манас поднял его на руки, обнял его, как ребенка.
– Мой ава! Рад тому, что вижу тебя живым и здоровым!
Он прижал старца несколько раз к своей богатырской груди.
– Все, Манас, хватит! – простонал Акбалта. – Убьешь ты старика.
Он сам рассмеялся и говорил в слезах. Манас поставил его на ноги очень осторожно, будто держал в своих руках хрупкую вещь.
– Как мои аяши, Чыйырды и Бакдоолет? Как бай Жакып? – засыпал Акбалта вопросами Манаса.
– Все хорошо, ава! Скоро они будут здесь, – ответил Манас, поглядывая по сторонам, и спросил: – А Кутубий приехал?
– Нет, Манас, он не приехал, – ответил Акбалта. – Очень сильно он хотел тебя увидеть. Увы, не получилось.
– А что случилось?
– На границе появились чужие люди, – ответил Акбалта. – Он не захотел оставить землю без присмотра.
Манас далее здоровался со всеми за руку. Прижал к своей груди и старца Усена, брата отца. Из-за этого старец проникся чувствами Манаса и тоже прослезился, так же как и Акбалта. Оказались рядом с Усеном и его дети, Огузкаман и Кекчогуз.
– Как самочувствие, Усен ава? – спросил Манас. – Уже привыкли к нашим землям?
– Да, сынок Манас, все хорошо, – ответил с радостью старец Усен.
– А где остальные братья отца? – спросил Манас у Бакая.
Он имел в виду старцев Жамгырчы, Текечи и Шыгая.
– Приехал Шыгай ава, он сейчас у себя в ауле, – ответил Бакай. – А другие не смогли приехать.
Манас огляделся по сторонам. На него смотрели сотни глаз близких людей. Он почувствовал, что должен сказать им какое-то слово. Слово, которое бы смогло обрадовать всех, либо развеселить или поддержать их в этом празднике.