Великий и ужасный

– И что он делает? – спросили они, играясь с пестрым чудом техники.

– Исследует.

Ответ советника вполне соответствовал вопросу, однако почему-то вызвал волновой приступ нового необузданного веселья среди девушек, который сопровождался притягательным блеском в глазах и алчущими плоти фразами.

– Кого? Нас? – говорили они, захлебываясь все новыми и новыми смешками.

И чувствуя этот незримый подвох, Скрот совсем чуть-чуть растерялся в желании понять, что же делать дальше. Но к его величайшей радости очередное трудное решение было принято за него. Конечно вряд ли «Пи-Зет» пытался ему помочь. Вероятнее всего ему просто надоели суетливые ухаживания взбалмошных туземок, что трогали его и тискали за щупальца. Но он сделал именно то, что требовалось, когда вновь механически проворчал:

– Фур-фур-фур…, – и быстро укатился куда-то за сеновал.

– Куда это он? – разочарованно спросила Тая.

– Исследовать, – как и прежде ответил Скрот.

На этот раз ответ советника имел совсем иной эффект. Звонкий смех замолк и его место быстро занял холодный и расчетливый прагматизм, уверявший напряженными взглядами женских лиц, что кое-кто еще не наигрался и что им очень хочется продолжать веселье со странными пришельцами, свалившимися на них с небес.

– А как же мы? – спросила Сия в почти обиженном стиле.

Однако Скрот не позволил вспыхнуть новой совокупности истерик.

– Я же сказал, что пока что останусь здесь с вами, – решительно произнес он, – И нам уже пора бы сдвинуться с места.

И действительно, как оказалось за время вычурного и полного эмоций знакомства черное солнце со своим фиолетовым ореолом успело достичь зенита, по бокам от лужайки зацвели звездчатые цветы синими и красными бутонами, а высоко над головой неприкаянно мельтешили огромные двукрылые насекомые с крестовидным узором на брюхе.

– Так нам лететь? – спросил Наскак, все еще ожидая порождения очередной необходимости внести новые заметки в треугольный блокнот.

– Летите, – ответил Скрот.

– Летим.

Это были уже прощальные слова. Советник чувствовал, что именно сейчас происходит нечто великое и ужасное. И в этот странный момент времени ему больше всего на свете хотелось остановить Наскака, остановить себя, но он не мог. Ведь согласно нерушимости Устава, каждый трансгалактический советник был обязан во что бы то ни стало выполнять возложенные на него обязательства. Делать же что-то вопреки высшему мнению было категорически запрещено и расценивалось как непозволительная глупость или как нахальство, способное угрожать спокойствию и благополучию Вселенной в целом.

– Летите, – тихо прошептал советник Скрот странным образом закодированную мантру, тем самым подводя черту под противоречивой борьбой с самим собой.

Впрочем, в данный момент советник имел полное право кричать во весь голос, так как его бы все равно никто не услышал в виду того как громко ревели двигатели шаттла в попытке оторвать «летающий сарай» от поверхности планеты Искандарион.

– Летите, – в который раз для пущей верности повторил Скрот.

И словно повинуясь этому гнетущему зову, маленький и хрупкий шаттл со звучным урчанием взмыл к небесам, то есть прямо туда, где черное солнце настойчиво маячило как самое противное бельмо в глазу мироздания. Советник, четверо ученых и две девушки-туземки пристально следили за тем, как он неторопливо движется по небосклону и постепенно исчезает за верхушками малиновых сосен. А когда наблюдать стало не за чем возник очевидный вопрос:

«И что дальше?»

«Будем разбираться», – мысленно ответил Скрот самому себе.

Потом он оглядел всех, кто остался с ним и не улетел, двух крайне сексуальных сестер и чарующую природу, что раскинулась вокруг, вздохнул, только на этот раз с ощутимой тяжестью на сердце, и предложил в качестве разнообразия следующее:

– Так может девушки покажут нам что здесь и как?..

Сестры переглянулись, с искрящейся игривостью поочередно кивнули друг другу и гостям, а затем двинулись вперед по узкой тропинке, что огибала крытый сеновал. Так они показали пятерым мужчинам не только свою спину, но и кое-что другое. Безусловно, не так давно космические путешественники видели тех же самых девушек полностью обнаженными, однако тогда все были слишком смущены, чтобы думать о межрасовых половых контактах. Теперь же, когда сквозь их полупрозрачные одежды отчетливо просматривались упругие ягодицы, всем им стало внезапно казаться, что эти четыре округлых образования только и ждут, чтобы их раздвинули и вошли во все имеющиеся между ними отверстия на всю возможную глубину. Мысль о том, как сестры при этом будут стонать и извиваться под напором мужского тела, вызывала мелкую дрожь в коленях, но, тем не менее, все члены экспедиции смогли проследовать по тропинке, ведущей за сеновал, а там их всех ждало уже новое зрелище, способное затмить любые ягодицы.

– Вау! – воскликнул Скрот, употребив местное не совсем понятное выражение.

– Так точно, – словесно срезонировали девушки-туземки, – Вау!

Скорее всего, они были готовы к тому, что пришельцев несказанно удивит неописуемая красота пейзажа, раскинувшегося вдоль и поперек долины, которая ранее укрывалась от их взгляда невзрачной глыбой архитектуры, именуемой крытым сеновалом. Как оказалось, шаттл приземлился на некой плоской возвышенности, приспособленной под нескончаемое возделывание корнеплодов и прочих сельскохозяйственных культур. И сразу за сеновалом эта возвышенность переходила в пологий скат, ведущий прямиком к долине. Для удобства перемещения местные жители снабдили его удобными лесенками из булыжников. Однако если для людей эти творения и были удобными, то робота на гусеницах они ставили в тупик.

– Фур-фур-фур! – визгливо ворчал «Пи-Зет» из-за того, что ему пришлось остановиться на пороге верхней ступеньки.

– Что с ним? – спросила Тая, когда всем остальным удалось догнать робота.

– Ничего страшного, – ответил Скрот, а потом нажал серую кнопку на «минитоне».

В результате «Пи-Зет» перестал ворчать, а вместо этого заговорил по-человечески.

– Задание принято, – сказал он и с помощью активированного генератора антигравитации запрыгал вниз.

«Проблема решена», – подумал советник, убирая «минитон» в карман.

Однако на самом деле проблемы как обычно только начинались. И Скрот это очень быстро осознал, когда после нескольких мгновений любования местной природой увидел то, что не имело к ней никакого отношения. И это заставило его кардинально перемениться в лице, но этого никто не заметил и не принял во внимание, ведь все они слишком плохо его знали и совсем не понимали.

– Ну как? – поинтересовалась Тая, предполагая, что заострившаяся мимика лица Малкольма Скрота обусловлена удивлением, – Вам нравится?

– Безумно, – ответил советник.

Несомненно, эта фраза, взятая им на вооружение в качестве ответа, имела вполне определенный двояковогнутый смысл. Первая грань этого двойного подтекста было целиком понятна всем тем, кто когда-либо стоял на краю пологого спуска и смотрел с него вдаль. И заключалась она в том, что Скрот однозначно был сильно поражен тем, что бросилось ему в глаза в самую первую очередь, особенно учитывая тот факт, что он слишком привык к гигантским урбанизированным комплексам планеты Чкаро-Пак – научной столице Трансгалактического Синцития. Советник с трудом мог оторвать взгляд от голубой глади реки, которая рассекала своим вялотекущим потоком долину и делила ее тем самым на две неравные части. Часть поменьше находилась по одну сторону с членами экспедиции и на ней целиком располагалась огромная ферма. Она была представлена загонами для скота, в которых бегали, прыгали и скакали крупные животные с ветвистыми рогами и бурой пятнистостью, пастбищами с темно-салатовой растительностью, а также полями и огородами, усеянными множеством неизвестных и причудливых сельскохозяйственных культур, которым не нашлось места на возвышенности из-за их особой потребности в избыточной влаге. Ну а в центре фермы был размещен двухэтажный особняк, сооруженный из лучших пород черного и красного дерева.