Страница 12 из 17
Традиции
В каждой воинской части есть свои традиции. Они делятся на официальные и неофициальные. Официальные связаны с какими-нибудь важными событиями. Например, выводом личного состава части из Афганистана или, если часть совсем уж древняя, участием её в каком-нибудь событии Второй мировой.
Праздники официальной традиции скучны и однообразны. Громкий парад личного состава. Концерт самодеятельности в Доме офицеров. И пьянка, само собой, под личиной банкета.
Неофициальные традиции породил сам народ в сапогах. За сто дней до приказа дембеля перестают есть масло и отдают его «духам». Игра в «дембельский поезд», когда одни молодые раскачивают койку «деда», другие монотонно повторяют «чух-чух-чух», а третьи периодически пробегают мимо, типа проносятся за окном поезда станции и пешеходы. Ну, «ДМБ» все смотрели, представляете. «Сушат крокодила» – это когда «дух» висит, упираясь руками и ногами в дужки кровати. «Сдают вождение» – когда «духи» бегают вокруг «деда», телом и голосом изображая различные транспортные средства. Да и чего только не придумывает скучающий мозг «дедушек»!
Командира нашей части, полковника Миронова, эти традиции бесили неимоверно. Даже самые безобидные, типа создания дембельских альбомов. Не раз командир устраивал среди дембелей шмон и с яростью отдирал от «выпускной» формы всякие украшалки, типа лишних шевронов и аксельбантов.
– Вы же бойцы, защитники Родины, а не клоуны, мать вашу! – орал командир. – Да как вам не стыдно в таком виде показываться гражданским?
И в откормленные морды дембелей летела тесьма, значки, фуражки и сапоги. Грозен был командир. Боялись его, терпели многое.
В пятидесяти метрах от штаба стояла баня. А что должен сделать боец после того, как последний раз помоется он в казённой бане? Правильно – с воплями бросить мочалку в небо, и лучше всего, если мочалка эта повиснет на ветвях ближайшего дерева. Каждые полгода прапорщики и сержанты с матами лезли на раскидистую ольху возле бани и снимали полсотни застрявших в ветвях мочалок. Одна, особенно подлая, повисла на самом краешке ломкой высокой ветки и провисела там почти два года, пока не сгнила или не утащила её в своё гнездо предприимчивая ворона.
Как бесился командир! Стоянка автомобилей, на которых военные приезжали в часть из города, располагалась как раз за баней. И каждый раз вечером и утром подполковник был вынужден лицезреть висящие на ветвях мочалки.
За месяц до последней помывки сержанты начинали проводить подготовку:
– Бойцы! Если после бани пятого числа какая-нибудь сволочь бросит мочалку на дерево и станет орать – будете у меня всю ночь бегать по стадиону.
Угрозы не помогали. Не срабатывал авторитет сержантов и командиров рот. Мочалки неизменно висели на ольхе, и от этого она напоминала какое-то экзотическое дерево. Ведь есть же пробковое, хлебное, почему не быть мочалочному дереву?
Однажды командир не выдержал. И решил сам проконтролировать процесс. Перед последней баней выстроил на плацу личный состав и грозно заявил:
– В целях борьбы с неофициальными традициями и неуставными отношениями приказываю мочалки на дерево не бросать, после бани нецензурно не выражаться. Понятно?!
– Понятно, – угрюмо ответили солдаты.
– Не слышу?!
– Понятно! – уже привычным рявканьем отозвалось подразделение.
– За проведением последней помывки буду следить лично.
И не соврал. Выходят солдаты из бани, а командир стоит под ольхой со всем своим штабом, курит и грозно на бойцов смотрит. Подразделение построилось. Все молчат.
– Рота, напра-а-а-во!
Солдаты поворачиваются, проходят мимо ольхи. И тут один не выдерживает.
– А хрен с ним, с этим стадионом. Пацаны, дембель, бля!!!
И в воздух летит первая мочалка.
Подполковник вздрагивает, принимает грозный вид, но все солдаты уже переглянулись, радостно заорали. И усеяли несчастную ольху, а с ней и командира мочалками.
Традицию не искоренить.
Неудачный день соседа
Один мой товарищ очень не хотел служить в армии. Вы скажете: никто не хочет, чего тут необычного? Дело в том, что к моменту осознания, что он не хочет служить в армии, мой товарищ уже дослужился до капитана медицинской службы и занимал немаленькую должность.
И тут на каком-то застолье с друзьями и родственниками этот капитан знакомится с главным врачом одной частной клиники. И тот по секрету сообщает ему, что через месяц готовится открывать в своей клинике хирургическое отделение. И Володю разрекламировали ему как хорошего специалиста и ответственного работника. Главврач, прихлёбывая коньяк, рисовал перед капитаном радужные перспективы: отдельный кабинет, вежливых дорогостоящих пациентов, симпатичных медсестёр, новейшее оборудование. И зарплату. Такую зарплату, от которой у честного медика затряслись руки.
Володя сидел и грустнел на глазах.
– Что тебя не устраивает? – спросил главврач. – Маленькая зарплата? Так потом клиентов станет побольше, прибавлю ещё.
– Да кто ж меня из армии отпустит-то? – уронил скупую слезу капитан.
– Армия – это хорошо. Но жизнь надо устраивать, – мудро сказал главврач и согласился подождать Володю пару месяцев.
Капитан кинулся к командиру.
– Товарищ полковник, так сложились обстоятельства, что мне необходимо досрочно покинуть доблестные ряды Вооружённых Сил.
Командир посмотрел на медика, как на сумасшедшего.
– Капитан, ты что, на солнце перегрелся? У тебя контракт.
– Ну товарищ полковник, – заныл Володя. – Ну тут такая возможность.
– Иди служи, – с нажимом сказал командир. – И нечего тут.
А чтобы морально поддержать мятежную душу молодого офицера, назначил ему пару наказаний.
Володя приуныл. Служба, совсем недавно сносная и относительно интересная, показалась ему скучной и бесперспективной. Череда солдат-пациентов с одинаковыми потёртостями от кирзовых сапог, вросшими ногтями, подкожными абсцессами. Короче, полное болото для хирурга. Обстановку подогревал и главный врач клиники, который чуть ли не ежедневно звонил Володе и рассказывал, как на собеседование на вакансию хирурга ломятся всё новые и новые кандидаты.
Володя решил зайти с другой стороны. Написал жалобное прошение в Министерство обороны. Мол, жить негде, зарплаты не хватает. Отпустите. Из Министерства мигом примчался грозный подполковник и натянул Володю так, что тот почти на неделю забыл о своих планах. Его клеймили на каждом офицерском собрании. Мол, предатель, беглец и всё такое.
Родина не отпускала.
С горя Володя пошёл к знакомому начальнику медицинского пункта – многоопытному старшему прапорщику. Прапорщик в войсках провёл полжизни, поэтому знал все лазейки и выходы.
– А ты напейся, – посоветовал прапор. – И морду кому-нибудь набей. Только несильно, чтоб без тяжких телесных. Тот настучит на тебя, куда следует – по нашим законам впаяют тебе пятнадцать суток или условное. Тебя твой главврач с условным возьмёт?
– Не знаю, – растерялся Володя.
– А ты уточни! Я думаю, что возьмёт. А вот в рядах наших Вооружённых Сил такого капитана, который опорочил честь и совесть армии, точно терпеть не будут. Вышибут, как из пушки.
– Страшно как-то.
– Ты на гражданку хочешь? – душевным шёпотом спросил прапор.
– Хочу, – кивнул головой капитан.
– Тогда ищи, кого будешь бить. Только не вздумай меня выбрать. Мигом в нос получишь, – и прапор погрозил офицеру увесистым кулачищем.
Володя сел думать. И оказалось, что и нет у него врагов, которым под пьяную руку хочется врезать. Разве что командир и полковник из министерства. Но этих опасно. Могут что-нибудь похлеще пятнадцати суток впаять. Вот зампотылу в прошлом году вместо служебной квартиры выделил комнатёнку в общежитии камвольного комбината. Может, ему врезать? Так он половину молодых специалистов туда засовывает. У него с комендантшей общежития целый бизнес.
Бухгалтерша, паразитка, каждый месяц затягивает с выдачей финансов. На неделю, а то и на больше. Поговаривают, что прокручивает за это время деньги по каким-то своим серым схемам. Но бухгалтерша – женщина. Не будет же офицер бить женщину! Даже за деньги.