Страница 7 из 19
– Ну и что ты узнал, Владимир? – спросил старшего ертаула Бордак.
– А вот послушай, воевода.
Он не торопясь, с толком, подробно рассказал о том, что ратники видели сами и услышали от мужика.
Проведав о том, что жители деревни успели уйти от крымчаков, воевода и помощник облегченно выдохнули.
– Слава тебе, Господи, хоть этих минула участь полонян, – проговорил Бордак.
Все трое перекрестились.
Парфенов передал Гранову ветку, заранее сломанную и заостренную, расчистил небольшую площадку перед бревном.
– Делай чертеж деревни, Владимир.
– Сразу не соображу, да и темно.
Несмотря на то что небо было чистым, света луны и звезд не хватало.
Княжич не стал никого тревожить, достал кресало, кремень и трут, выдернул из-за бревна пучок прошлогодней травы, развел огонь, подбросил в него сухих веток.
Владимир Гранов начал чертить и объяснять:
– Вот река, балка, десять изб от леса и семь от реки. Здесь загон. В нем более сотни полонян. Вот в этом доме отдыхают сотник татарский с помощником, с ними пара ратников на охране и посылках да две молодые бабы. Крымчаков шесть десятков, один из них вокруг загона. Думаю, несколько человек будут дозорную службу нести.
Он упомянул про Ипата Волина, с его слов рассказал о размещении крымчаков по дворам.
Бордак выслушал его и сказал:
– Спасибо тебе, Владимир. Теперь ступай к своим да позови к нам десятников.
– Мужик помог. Без него мы еще сидели бы вокруг деревни.
– И его отблагодарю.
– Он просил взять его с собой на татар. Мол, я должен зарубить хоть одного. Очень просился.
– Ладно, я решу, разрешить или нет. Ступай.
Опричник Гранов ушел, подошли десятники.
Бордак предложил им:
– Садитесь прямо на траву, пока тепло, да не затрите чертеж на земле. – Десятники опустились на корточки вокруг схемы, и воевода продолжил: – Вышло так, что крымчаки залезли в избы, выставили дозор на околице и один десяток на охрану полонян, которых собрали в загоне на конце деревни. Предлагаю напасть на них ночью. До рассвета мы можем вообще всех крымчаков перебить, полонян освободить. Как кто думает, десятники?
Лука Огнев, Фома Рубач и Яков Грудин ответили, что согласны.
– Тогда так. – Бордак начал объяснять каждому, что делать.
Парфенов подбрасывал хворост в костер.
Десятники выслушали воеводу.
– Вопросы ко мне есть? – спросил Бордак. – Ежели нет, то готовьте воинов. Я пойду с Огневым, буду и с Рубачом, княжич Парфенов – с Грудиным. Выход к деревне и готовность к бою – один крик кукушки. Нападаем после троекратного крика или моего распоряжения, отданного голосом. Все, ступайте.
Воины быстро окружили деревню. Коней, в которых сейчас не было нужды, они оставили на опушке леса.
Бордак с отрядом Рубача вышел в балку.
По откосу спустился мужик, снял шапку.
– Я извиняюсь, конечно, но ты и есть боярин, воевода?
– Да, а ты, стало быть, Ипат Волин?
– Он самый.
– Мне ратник мой говорил, что ты желаешь бить татар?
– Слов нет передать, как желаю, боярин. Не гони ты меня, дай отомстить басурманам за сожженное село, за убитых стариков и младенцев.
Бордак взглянул на десятника и распорядился:
– Фома, возьми мужика к себе.
– Понял.
– Благодарствую, боярин. А как звать-величать тебя, чтобы потом молиться за твое здоровье?
– Молись за царя и все воинство его, а зовут меня Михайло Алексеевич.
– Благодарствую еще раз, Михайло Лексеич. Чудно мне, боярин, высокий вельможа, а как простой ратник. А воин твой говорил, что в дружине и сын князя есть.
– Есть. Помощник мой. Он тоже будет громить татар.
– Вот и говорю, чудно.
Рубач взглянул на мужика и спросил:
– Ипат, ты воевать желаешь или с боярином лясы точить?
– Воевать.
– Будь рядом со мной.
– Слушаюсь.
Бордак с Рубачом поднялись по склону балки. Воевода увидел загон, в котором толпились люди. Вокруг них – пятеро всадников с плетками, при саблях, в доспехах. Еще пятеро сидели и лежали возле костра.
Крикнула кукушка от реки. Парфенов с Грудиным сообщили, что вышли на край леса, видят дозорных.
Огнев уже был в лесу рядом с ближними дворами, готовый к атаке.
Бордак обернулся, кивнул одному из ратников.
Тот трижды крикнул кукушкой, подал сигнал Парфенову.
Княжич взглянул на десятника и распорядился:
– Давай, Яков, высылай воинов бить вражеский дозор, да тихо, чтобы в охране полонян и во дворах не услышали.
– Лопырев, Гринько! – позвал Грудин.
Опричники знали, что им предстоит делать.
– Вперед, воины! Как справитесь с постом, уходите сразу за ограды крайних домов, – сказал им княжич.
Опричники двинулись к опушке. Там на бревне сидели двое крымчаков. До них было саженей десять.
Лопырев посмотрел в сторону деревни и загона.
– Никого. Ну что, Степан? – обратился он к напарнику. – Рубим татар?
– Рубим, Игнат.
Ратники вытащили из ножен сабли, бросились к крымчакам.
Те увидели русских слишком поздно, не успели ни сигнал тревоги подать, ни достать свои сабли, как были порублены.
После этого Лопырев с Гринько метнулись к ближнему двору, встали у плетня.
Игнат Лопырев поднял руку и резко опустил ее, подал сигнал княжичу и десятнику, что дело сделано. Хотя в этом не было никакой необходимости, Парфенов и Грудин все видели.
Княжич перебежал улицу, разделявшую деревню. За ним Грудин и все остальные. Они прошли задами два двора. В следующей избе и в других четырех находились татары. Их сотник с помощником остановились в левом ряду, но то была забота воинов Луки Огнева.
Бордак видел, что отряд Грудина уже действует. Огнев тоже. Но перед атакой основных сил татар требовалось разгромить охрану полонян и удержать их в загоне.
– Ипат! – позвал воевода.
– Да, боярин, – тут же отозвался Волин.
– Поди сюда!
Мужик подполз, лег рядом.
– Слушаю, боярин.
– У тебя знакомцы на селе были?
– А то как же, были, конечно. И знакомцы, и родственники дальние. Горян Старый, Иван Боров, Игнатий…
– Хватит. Значит, смотри. Воины сейчас скрытно подойдут к крымчакам, которые охраняют полонян. Одни к костру, другие к конным. Ударят на них. Ты будешь с десятником. Когда перебьют охрану, ты подойдешь к загону и передашь через знакомцев и родственников, чтобы полоняне не суетились, не шумели и оставались на месте до моего распоряжения. Скажешь, что у деревни дружина. Скоро все будут на свободе. Пусть пока сидят в загоне, а то выскочат на радостях и все нам испортят. Сделаешь?
– А то! Конечно, сделаю, коли наказываешь, но потом пойду с ратниками.
– Добро, договорились.
– Так я пошел к десятнику?
– Он сам сейчас будет у балки, пойдет рядом со мной, ты с ним.
Мужик кивнул седой головой, шмыгнул носом, сильнее сжал топорище.
Бордак поднял руку.
Рубач принял сигнал и подал команду:
– Начали!
Ратники поднялись по склону балки, залегли, достали сабли, ножи. Рядом с десятником устроился мужик с топором.
Рубач взглянул на него.
– Только тихо, понял?
– Угу.
– Вперед!
Ратники Рубача начали продвигаться к загону, используя высокую траву, канавы, кочки. Пятеро опричников, которых вел Иван Пестов, прокрались к костру, залегли в траве, саженях в трех от крымчаков. Трое конных стояли у загона со стороны балки. К ним двинулись лучники. Рубач с мужиком и остальными ратниками проскользнули к ближнему двору, обошли двух других всадников, о чем-то говорящих между собой.
Рубач поднял руку, и на крымчаков пошли со всех сторон опричники десятка.
Конных со стороны балки сбили лучники. Три стрелы точно легли в цель. Лошади шарахнулись, сбросили с себя тела сраженных татар.
Еще двоих длинной жердью, прихваченной с собой из леса, скинул с седел Егор Ступа. Федор Верга мигом зарубил их.
Крымчаки у костра ничего не успели понять, как на них налетели пятеро воинов. Татары завалились на бок и забились в судорогах.