Страница 75 из 104
— Уверен, Брюс воспользовался этой ситуацией, — заметил Лукас.
— Да, — подтвердила Михаэла. — Переезжая на подростковый уровень, вы обычно получаете комнату в том же районе, что и ваши родители, и вас отделяет от дома лишь поездка на лифте. Это означало, что моя комната находилась возле центра Синей зоны.
Она помолчала.
— Будучи тренером по серфингу, Брюс имел один рабочий кабинет на пляже подросткового уровня, а другой — в общинном центре Синей зоны. Он сказал, что нуждается в офисе еще ближе к центру, и договорился о переезде в общинный центр рядом с моей комнатой. Это давало ему превосходный предлог каждый раз по пути в кабинет проходить мимо моего жилья.
— Хитро, — сказал Лукас.
— Да, и Брюс не просто ходил по коридору, — продолжала Михаэла. — Он всегда делал что-то, чтобы я знала о его присутствии: то врезался в мою дверь, то, стоя около нее, так громко разговаривал по инфовизору, что я могла его слышать. В то время я была в плохом состоянии, и знание, что Брюс находится рядом с моей комнатой, внушало страх.
— Вы жаловались на него безопасникам? — спросила я.
— Нет. Я чувствовала: Брюс хочет, чтобы я обратилась или к безопасникам, или к семье. Это дало бы ему возможность изобразить давно страдающего человека, которому нельзя даже дойти до своего кабинета без обвинений девицы-параноика. Вероятно, он сумел бы воспользоваться ситуацией, чтобы навязать разговор Эллиоту и попробовать на нем эмоциональный шантаж.
— Тебе не стоило жертвовать собой, защищая меня, — раздраженно заметил Эллиот. — Я бы смог пережить разговор с Брюсом.
— В любом случае, жалобы не помогли бы, — твердо сказала Михаэла. — Я знала, что если Брюс не сможет больше ходить мимо моей двери, то найдет худший способ мучить меня. И надеялась, что если проигнорирую его, со временем он заскучает и отстанет.
— Что происходило в это время с «Синим подъемом»? — спросил Лукас. — Должно быть, вы начали игру как раз перед аварией.
— Не я начала «Синий подъем», — поправила Михаэла. — Это сделал парень из моего коридора. Он увлекался скалолазанием, и мы часто ездили на пляж вместе. После обрыва энергии мы, конечно, больше не путешествовали вдвоем, но он часто звонил мне, чтобы поболтать. Затем рассказал мне о «Синем подъеме» и пожаловался, что руководство подростковой игрой требует большого труда.
Она улыбнулась.
— В итоге я стала помогать другу вести «Синий подъем», поскольку мне нечем было заняться. Через несколько недель он свалил в моей комнате базу данных и сказал, что игра моя. Хотела бы я закрыть все еще тогда, но мне было так одиноко сидеть в комнате, что я продолжила руководство. Я знала лишь нескольких участников по игровым прозвищам, но они стали моими друзьями. Странно, но это помогало мне посылать игроков изучать места, в которые я боялась ходить сама.
— Должно быть, будучи в команде по серфингу, вы встречали Форжа, — сказала я.
Лицо Михаэлы вытянулось.
— Да, но вряд ли я хоть раз с ним говорила. Все девушки-серфингистки избегали Форжа, потому что у него была страшно назойливая светловолосая подруга.
Вспомнив Шанну, я нахмурилась. Она была моей лучшей подругой на подростковом уровне, но я понимала, почему Михаэла назвала ее назойливой. Шанна любила всем командовать.
— Вы знали, что Форж был чемпионом «Синего подъема»? — спросил Лукас.
— Узнала лишь через шесть месяцев после того, как ушла из команды по серфингу, — ответила Михаэла. — Я обменивалась с чемпионом «Синего подъема» сообщениями по поводу одного из испытаний, которое вызвало проблемы, и Форж случайно использовал свое настоящее имя. Оно таким необычным, что я сопоставила его с парнем, который состоял в команде серфингистов. Полагаю, Брюс, получив контроль над игрой, просмотрел те старые сообщения и также раскрыл личность чемпиона.
Ее голос слегка дрогнул.
— Форж казался хорошим человеком. Не хочу, чтобы он пострадал из-за меня.
— Форж и Эмбер прошли последнюю Праздничную лотерею, — сказал Лукас. — Вы, конечно, тоже собирались вступить в нее, если закрыли базу данных «Синего подъема». Что произошло?
— Я закончила лечение больше, чем за месяц до Праздника, — объяснила Михаэла. — Тогда я себя так хорошо чувствовала. Снова могла нормально путешествовать, ходила на еженедельные семейные вечеринки у Эллиота и на специальные мероприятия для кандидатов лотереи.
Она застонала.
— В последний день Праздника Брюс повторил свой трюк, пройдя мимо моей двери и постучав в нее. Я совершила ошибку, открыв дверь и накричав на него. Я сказала, что как только выйду из лотереи, получу собственные апартаменты на другом уровне улья. И если после этого Брюс когда-нибудь приблизится ко мне, я сообщу безопасникам о преследовании.
Она помолчала.
— На следующее утро я отправилась на лотерею, но не дошла до центра оценки. Кто-то схватил меня сзади, надел на голову мешок и запер на отдаленном складе.
— Вы не прошли Праздничную лотерею именно из-за этого нападения? — спросил Лукас тщательно контролируемым голосом, означавшим, что он взбешен.
Михаэла кивнула.
— Лампы на складе были разбиты, и я провела шесть часов в полной темноте, прежде чем услышала, что кто-то отпер дверь. Шатаясь, я выбралась наружу и никого не увидела. Как-то мне удалось добраться до оценочного центра, но пробыв так долго в темноте, я вновь ощутила последствия травмы. Сотрудник лотереи лишь раз взглянул на меня и вызвал медиков.
— Вы сообщили о нападении Брюса? — спросил Лукас.
Михаэла скривилась.
— Да 145a05. Я позвонила из медицинского отделения, где меня лечили, и безопасник пришел выслушать мою историю. Он отнесся ко мне с сочувствием, но на следующий день вернулся и сказал, что носач прочитал разум Брюса и подтвердил, якобы тот ничего не знал о нападении на меня. Тогда я верила, будто носачи — истинные телепаты, и была вынуждена признать, что тренер невиновен.
— Вот бы ты рассказала нам об этом тогда, — сказала Паула. — Это было такое серьезное происшествие, что мы могли привести истинного телепата и прочитать разум Брюса.
Михаэла беспомощно всплеснула руками.
— Мой друг-скалолаз сообщил, что Брюс распространяет ядовитую ложь о моем уходе из команды по серфингу. Я подумала, вдруг он вызвал в команде такую ненависть ко мне, что кто-то из них зло пошутил, напав на меня. Я знала, стоит Эллиоту прослышать обо всем, поднимется большой шум. И не хотела, чтобы носачи приходили на пляж подросткового уровня и читали разумы всей команды по серфингу, и кто-то попал в большую беду, поверив в ложь Брюса, поэтому промолчала.
Она пожала плечами.
— Итак, медики организовали для меня новый шестимесячный курс терапии, записали в кандидаты Хеллоуинской лотереи и отослали обратно на подростковый уровень. Я решила, что единственный способ избегать Брюса — стать еще большей лгуньей, чем он. Я сказала всем, включая семью, что стресс от вступления в лотерею возродил старую травму и я вернулась на подростковый уровень на целый год, а не на шесть месяцев.
Она поморщилась.
— Я чувствовала себя так же, как после нарушения энергоподачи в Синей зоне. Опять лечение, опять прятки в собственной комнате, руководство «Синим подъемом» и стук Брюса в дверь или его громкие разговоры по инфовизору возле нее. Через шесть месяцев я ускользнула, чтобы пройти Хеллоуинскую лотерею.
— И на этот раз вы добрались до проверочного центра, — заключила я.
— Да, — согласилась Михаэла. — Я так боялась, вдруг кто-нибудь меня снова остановит, что постаралась не оставить абсолютно никаких следов своего ухода в лотерею. Не попрощалась с соседями. Не отключила базу данных «Синего подъема». Не взяла с собой сумку. Я просто вошла в центр лотерейного тестирования с пустыми руками.
Она засмеялась.
— Оценивающий персонал решил, что я слишком запаниковала и умудрилась потерять сумку по дороге. Мне очень помогли, найдя смену одежды. После всего произошедшего я ожидала, что лотерея пошлет меня чистить канализационные баки на дне улья. Но на утро четвертого дня мне сказали, что я стану старшим послом. Позже в тот же день мне провели импринтинг, и я отправилась прямиком в апартаменты Эллиота. Когда я рассказала брату о результатах лотереи, он поразился, что я так хорошо справилась.