Страница 152 из 172
Подготовив и проинструктировав девушек, я без особых церемоний растолкал упакованного в паутину парня, хотя и не зверствовал излишне — дал ему водички попить — всё-таки похмелье и последствия удара шокером, даже для толстокожего типа как он, должны быть весьма неприятны.
— Срань господня, — прохрипел он, напившись воды, — как же хуёво…
Затем его взгляд остановился на мне, точнее на маске Человека-Паука, так как я был в костюме. Брови Джонса в изумлении взлетели вверх.
— Сам виноват, — буркнула недовольно Гвен. Она стояла чуть в отдалении, прислонившись к стене, и зло посматривала в сторону Джонса.
Джесси бросил на девушку взгляд и тут же скривился в злорадной усмешке, увидев результаты их потасовки на её лице. В этот момент мне самому захотелось приукрасить его физиономию аналогичным аксессуаром, но я сдержался.
Сейчас не время обострять конфликт, да и не он её ударил.
— Лезешь в драку — будь готов получить по зубам, — вторила Гвен Барбара, привлекая к себе внимание нашего пленника.
А вот отсутствие следов драки на её лице явно вызывало у Джонса разочарование.
— Не могу не согласится с леди, — решил вернуть фокус разговора к себе я.
Джесси не стал отвечать, только окинул меня презрительным взглядом.
— Или тебе так в голову суперсилы ударили, — я начал понемногу давить, — что ты на простых прохожих срываешься? А Джонс?
Он дёрнулся, словно от пощёчины.
— Твоё какое дело? — Парень напрягся, пробуя паутину на прочность. Естественно, безрезультатно, — кто ты такой вообще? Откуда знаешь меня?
— Можешь звать меня Человек-Паук, — сообщил ему я, — ты мог слышать обо мне из новостей, я помогаю Щиту в некоторых делах. И ты абсолютно прав, мне до тебя никакого дела нет — мелковат ещё. Можешь и дальше нажираться в барах и прожигать свою жизнь.
— Тогда почему я здесь и связан? — спокойно проглотив мой уничижительный комментарий, спросил он.
Я не удержался и взглядом переадресовал этот вопрос Гвен. Действительно, на кой хер надо было тащить его в здание Паркер Индастриз? Но та с ответом не нашлась и вообще вид имела столь несчастный, что я разом утратил всякое желание давить на неё по этому поводу.
— Они просто хотели с тобой поговорить, — пояснил я, — нам нужна была кое-какая информация, а ты полез в драку.
— И о чём же нам говорить? — продолжал тянуть информацию он.
Вообще, он довольно неплохо справляется для человека, оказавшегося в подобной ситуации. С трезвой головой выуживает из похитителей информацию, не позволяя страху или озлобленности затмевать разум. После времени, проведённого под контролем Пурпурной, в полной беспомощности, он явно выработал определённый уровень психологической устойчивости.
— О той женщине, — глупо прозвучало, но я не знал ни имени, ни фамилии местного аналога Пурпурного Человека.
— Так вы охотитесь за ней… — протянул он, складывая в голове кусочки полученной информации.
— Для начала, просто поговорим, — предложил я, — как тебе?
— Я бы пожал тебе ладонь, да руки связаны, — решил съехидничать Джонс.
— Ну вот и отлично, — я тут же опрыскал паутину растворителем, который всегда находится в моём поясе, и протянул ему ладонь.
Цепная реакция быстро поразила весь кокон, и Джесси, внезапно для себя самого, оказался свободен. Он огляделся, мазнув взглядом по Гвен, Бобби и мне, помедлил пару секунд, а затем всё же ответил на рукопожатие.
С, как он думал, Щитом в моём лице Джонс сотрудничать всё-таки согласился и, пусть и не без восторга, начал рассказывать свою историю. А рассказать ему было что. Его версия оказалась несколько отлична от той, что была известна мне по новостным заголовкам и обрывкам разговоров непосредственных участников аналогичных событий в моём мире.
Начать стоит с того, что Джонс почти полгода был с Пурпурной по своей воле. Что само по себе может шокировать. Каково это жить с человеком, который в любой момент, даже сам того не желая, может подчинить тебя своей воле? При том, что этот человек — не совестливая девица, воспитанная на историях о равенстве и ответственности, вроде Джин Грей, а самый что ни на есть настоящий психопат. Хотя Джесси в то время ещё не знал о психологических проблемах своей зазнобы.
В общем, он был осведомлён о способностях Пурпурной, но не особо беспокоился по этому поводу, а та, за исключением случайных казусов и оговорок, не применяла их по отношению к Джонсу и в целом не злоупотребляла своей властью. Со слов Джонса, они беззастенчиво пользовались возможностью получать всё что угодно без малейших усилий и жили в своё удовольствие за чужой счёт, но никого при этом не убивали. Что уже идёт в разрез со всем, что я знал об этой парочке из прошлого.
Но около года назад всё изменилось. Килгрейв, такое прозвище вскоре после тех событий она себе взяла, нашла своих родителей. И к ним у неё, как оказалось, были старые счёты.
— Я… — Джонс запнулся, собираясь с духом перед тем как перейти к сложной части своего повествования, — поначалу я решил ей помочь. Надеялся, что она сможет отпустить своё прошлое. Но я даже не представлял, как сильно она ненавидит родителей. Она начала их пытать. Я, конечно, попытался её остановить, и тогда… она приказала мне убить её отца.
Он замолчал, заново переживая вероятно один из самых тяжёлых моментов в своей жизни — первое убийство.
— Мать она тоже убила. Приказала ей бить себя ножницами за каждый год, что её не было рядом. Это было ужасно. Она наносила себе удар за ударом, умирала, но не могла остановиться. Год — удар; два — удар; три — удар… кровь была везде, она уже не могла ни стоять, ни говорить, но продолжала увечить себя и считать, захлёбываясь своей кровью: десять — удар; одиннадцать — удар… она досчитала до пятнадцати. — Он вновь остановился, перевёл дыхание, отгоняя призраков прошлого и только потом продолжил. — Тогда-то я понял, что всё это время она просто притворялась… что это была всего лишь игра… — он остановился на полуслове, криво усмехнулся и помотал головой, — нет, я и раньше это понимал, просто предпочитал не обращать внимание.
Никто не перебивал Джонса во время рассказа и не отвлекал, пока он молчал. Я, конечно, не клинический психолог, но понять, что парню нужно выговориться было несложно. Спустя какое-то время он продолжил свой рассказ:
— А потом она решила, что можно продолжать жить дальше, как ни в чём не бывало. Она давала мне всё, что я захочу, кроме свободы. С тех пор, она каждые двадцать четыре часа обновляла свой контроль. Так продолжалось ещё полтора месяца. Однажды… она не заметила, что контроль спал, или хотела меня проверить. Не знаю. Мы стояли на крыше, и я… я ударил её. В живот. И сбежал.
Джонс взял очередную паузу, чтобы промочить горло и собраться с мыслями.
— Я всё время боялся, что она снова меня найдёт. Но время шло, а она всё не появлялась. Я начал думать, что мог случайно убить её, — Джонс криво усмехнулся, — лучше бы так и было. Полгода назад она вернулась. И она была совсем другой… вот тогда-то и начался настоящий кошмар.
Он посмотрел мне в глаза, словно выбирая, что рассказывать, а что нет.
— Она издевалась надо мной, — всё же решился он, — заставляла прислуживать ей. Приводила других мужчин. Заставляла меня смотреть, как они трахаются и не только… каждый раз она находила способ унизить меня ещё сильнее, чем прежде! — перечислял он, со всё усиливающимся напором, словно бы хвастаясь выпавшими на свою долю страданиями.
— Разве это равноценная месть за один удар? — спросил он после небольшой паузы.
Но никто не спешил отвечать. А что мы могли ему ответить?
“Ох, блядь! — меня вдруг осенило, кусочки мозаики начали складываться воедино, вот теперь-то я мог кое-что ему сказать, — если б ты только знал за что она тебе мстила…”
Когда казалось, что он уже вот-вот расплачется, Джонс всё-таки взял себя в руки.
— После этого она убивала их… или, если у неё было хорошее настроение, приказывала мне самому избавляться от них, — на его лице появилась жуткая улыбка.