Страница 11 из 13
Арина поступила на заочное отделение педагогического университета в двадцать один. Выбрала истфак. Она училась и работала, и все равно оставалось время на тоскливые мысли. Почему-то они были только такими. Чтобы отвлечься от них, Арина погружалась в мечты. В них она представляла себя графиней Камергеровой, то в настоящем, то в прошлом. Но мысленно отправить себя в девятнадцатый век было легче. Там ей было бы комфортнее. Нынешняя же действительность ее пугала. Даже если бы судьба России в целом и ее семьи в частности сложилась иначе, Арина вряд ли нашла бы себя в сумасшедшем мире небоскребов, машин, самолетов, бирж, компьютеров.
Идея записывать свои мечты пришла неожиданно. Девушка перелистывала свой дневник. Общая тетрадь, которую она завела в прошлом году, была заполнена на треть. Скучнейшие записи: распорядок дня, какие-то сплетни, нытье… Арина Камергерова из ее фантазий жила более насыщенно, вместе с братьями охотилась, с подругами развлекалась постановкой пьес, посещала балы, кружила головы мужчинам, для гостей дома играла на арфе, но еще лечила крестьян и строила для них лазарет. Все успевала, благо в воображении время резиновое!
И Арина начала писать дневник от лица своего альтер эго. И так увлеклась, что не заметила, как до середины тетрадки дошла. Спустя три недели в руках у девушки был готовый роман. Она вырвала из дневника те страницы, что повествовали о ее скучных буднях, а на обложке тетради написала «Охотница на лис». Ей именно так захотелось назвать свое произведение, потому что героиня не только за зверьками этого вида гонялась по лесам, но и за графом Лисициным – на балах. Граф был загадочным рыжеволосым красавцем, чье расположение не удалось заслужить ни одной светской даме. Естественно, получилось это только у книжной Арины. Сначала она делала это, чтобы утереть нос подружкам. Можно сказать, на спор. Потом влюбилась, и к концу книги стала графиней Лисициной.
Закончив роман, Арина почувствовала разочарование. Она снова оказалась в серой действительности.
«Нужно было писать и писать, – с досадой подумала она. – Придумывать новые препятствия для нас с Лисом…»
Но тут же поняла, что уже не отождествляет себя с героиней. Ее история закончилась хеппи-эндом. И хорошо! Можно придумать другую. В ней она будет, скажем, баронессой фон Григ, а ее избранником станет жгучий брюнет, сын турецкого атташе. Арина сразу двух зайцев убьет: и пофантазирует, и просветится на нужную тему. Ей как раз надо было написать реферат о русско-турецкой войне, которая и разлучит на время героев.
Этот роман Арина писала дольше. Не только потому, что растягивала удовольствие. Она решила углубиться в исторические детали, это было полезно и для нее, и для книги. Мыслей о том, что роман когда-то будет опубликован, у Арины не было. Мечтать о писательстве? С ее-то комплексами? Нет, ни за что. Она врачом не смогла стать, а их каждый год по всей стране выпускают тысячами. Новых же писателей наберется с десяток. И у тех наверняка блат. Или куча денег. А как она, дочка шофера, пусть и графского внука, пробьется? Только и остается, что для себя писать. Но если делать это, то хорошо.
Неизвестно, как сложилась бы судьба Арины, если бы не папа. Скорее всего, она получила бы диплом педагога, устроилась в школу и продолжила писать в стол. Но как-то раз она пришла домой и увидела отца с общей тетрадью, на обложке которой было написано «Порох любви».
– Папа! – возмущенно воскликнула Арина. – Ты рылся в моих вещах? – Она не прятала рукописи под замок, но убирала в ящик письменного стола, куда родители не лазили.
– Что значит рылся? – буркнул отец. – Я искал учебник.
– Это не он! – Арина вырвала у него тетрадь. Она никому не давала читать свои романы и уж тем более не хотела, чтобы это сделал отец.
– Тетрадь была вложена в него, – терпеливо объяснил он. – Я думал, это реферат по русско-турецкой войне. Он мне помог бы, сейчас я собираюсь реконструировать сражение под Плевной.
– Когда ты понял, что это не он, мог бы отложить.
– Втянулся. Хорошо пишешь. Много соплей, конечно. Но в целом…
– Спасибо. – Впервые Арина получила оценку своего творчества. И она оказалась высокой. Это было более чем приятно.
– Покажи рукопись кому-нибудь. Вдруг напечатают?
– Кому? – горько усмехнулась Арина.
– Узнай адреса издательств и съезди по ним.
– Ты правда считаешь, что они будут читать рукопись девочки с улицы?
– Почему нет?
– Да они просто в мусор ее выбросят. А у меня она только одна.
– Это плохо. Надо несколько экземпляров иметь. И напечатать текст на машинке.
– Лучше на компьютере, – поправила его Арина. – Тогда можно будет сделать столько копий, сколько потребуется. Но у меня ни машинки, ни компа.
– Давай купим.
– Я и печатать-то не умею.
– Научишься.
– Ты никогда не был таким настойчивым. Что с тобой?
– Я, дочка, тоже графоманил когда-то, – признался отец. – Рассказы писал, повести. Как и ты, исторические. Только про любовь у меня совсем не получалось. Но и без нее интересно было, как мне кажется.
– И ты никому не показывал свои произведения?
– Нет. Мы с тобой похожи. А сейчас думаю, почему я в журнал не отправил хоть один рассказ. Вдруг напечатали бы. Но в свое оправдание могу сказать вот что: мать меня застращала «нехорошим» происхождением. Велела не высовываться. Даже фамилию мне свою хотела дать, да я заартачился. В глубине души гордился ею. И нехорошим происхождением. Но сейчас другие времена, дочка. Ты можешь делать это открыто. Прославлять ее, нашу фамилию.
– У меня не получится, па.
– А ты попробуй.
Не веря в успех, Арина все же решила последовать совету отца. И следующий роман отпечатала на машинке (первое время одним пальцем тыкала и жутко злилась). Ее она не покупала, а взяла напрокат. Получилось два экземпляра. Один Арина оставила у себя, второй отнесла в издательство. Все равно выкинут, так к чему делать больше копий? А компьютер покупать и подавно ни к чему: в те годы это была роскошь, позволительная только богатым.
Как и ожидалось, Арине из издательства не позвонили. И она поехала забирать рукопись, хотя была уверена, что ее не отдадут, потому как она давно на помойке. И в одном не ошиблась: распечатку романа она назад не получила. А все потому, что она лежала на столе у главного редактора, к которому ее тут же провели.
– Это вы написали? – удивленно воскликнул он после того, как поздоровался и пригласил сесть.
– Да.
– Подумать только. Я представлял себе возрастного автора, а вы совсем девочка. Как вас зовут, душа моя?
– Арина Камергерова.
– По паспорту? – Девушка кивнула. Она была смущена и немного напугана.
– Класс! Может, вы еще и из благородных?
– Мой прадед был графом. Он в 1917 эмигрировал из России, бросив семью тут.
– Все как в книге! – воскликнул редактор и шарахнул ладонями по подлокотникам. Арина вздрогнула. – Это ж какую пиар-кампанию можно замутить! Сейчас аристократизм в тренде. У вас ничего фамильного драгоценного не осталось? – Она хотела ответить отрицательно, но ему уже было неважно. – Впрочем, плевать. Нужно будет – найдем. Другой вопрос у меня к вам. Много у вас таких книг?
– Вообще у меня еще две есть, но там действия разворачиваются в другие времена.
– Но жанр, жанр? Тот же?
– Вроде. Я не очень разбираюсь.
– Это историческая мелодрама, – редактор ткнул пальцем в рукопись. – Те две тоже? – И снова кивок. Главред был таким напористым, что Арина никак не могла расслабиться, хотя уже понимала: все отлично. Не так, как она прогнозировала. – Так что ж вы все не принесли?
– Я думала, вы их выкинете, а у меня они от руки написаны.
– Тащи. Девочки твои коряки разберут и внесут текст в компьютер. Потом я прочту твои романы, и, если они так же хороши, как этот, мы заключим с тобой контракт.
– Ладно, я завтра привезу.
– Не могу ждать. Отправлю тебя на машине, отдашь водителю.
Через пятнадцать минут Арина садилась в шикарную машину марки «Мерседес», но все еще не верила своему счастью. Боялась, что «Охотница на лис» и «Пепел любви» издателю не понравятся. Но тот пришел от книг в восторг, правда, велел доработать первый роман. Неделю спустя Арина снова оказалась в кабинете главного. И он был там не один. Присутствовали еще мужчина и женщина. Ответственный редактор и пиар-менеджер, как потом оказалось.