Страница 10 из 20
Умные люди называли. Факт.
Ночью я опять отправилась «на дело». Не выдерживала уже в палате.
Тело слушалось, хотя до гибкости пантеры и грации кошки мне еще далеко, но ходить я могла. И стены не сшибала.
Медсестричка в этот раз спала. Для разнообразия.
Что ж, бывает.
Я пошла по коридору. Из палаты в самом конце доносился тихий стон.
– Нет!
Это было знакомо. Так стонет во сне человек, которого мучают кошмары. Кому-то сейчас очень плохо и больно. Что ж. Даже если я попадусь, все равно иначе не поступлю.
Я открыла дверь и зашла внутрь.
Палата походила на мою, тоже на одного человека, который сейчас во власти кошмара мечется по кровати.
– Нет, Лина, нет…
Подошла со стороны изголовья, положила руку на плечо мужчины и чуть сжала пальцы.
– Это сон. Только сон.
А я умная.
Наверное…
Потому что проснулся человек одним движением, и кинжал в его руке блестел вполне серьезно. Стой я сбоку от кровати, могла бы и получить удар. Но бить себе за голову технически неудобно.
– Вы в порядке, сударь?
Кинжал медленно вернулся обратно. Я вышла из тени и встала перед кроватью. Мужчина смутился.
– Простите, сударыня.
Я не поправила, хотя аристократка. Сударь – обращение к простонародью. Но если человек не знает?
– Все в порядке. Вам просто приснился кошмар. Я шла мимо и решила разбудить вас.
– Благодарю вас, сударыня.
Человек сел на кровати так, что его лицо попало в полосу лунного света.
М-да.
Ему лет шестьдесят, может, чуть больше. Лицо очень резкое, выразительное даже. Жесткие носогубные складки, морщины, глубоко посаженные острые глаза, высокий лоб, подбородок, похожий на коровье копыто, раздвоенный такой… Потрепала человека жизнь, сразу видно.
– Вы в порядке?
– Вы уже хотите уйти, сударыня?
Я пожала плечами.
– Не хотелось бы встретиться с медперсоналом.
– У медперсонала в этом отделении отличный крепкий сон. И замечательная память – они мигом все забывают, – усмехнулся мужчина. – Вам тоже не спится по ночам?
Я согласно кивнула.
– Вы еще слишком молоды, чтобы нажить горькие воспоминания.
– Покалечить душу можно в любом возрасте.
На меня впервые посмотрели с интересом.
– Странные суждения для молоденькой девушки.
– Могу поступить как положено и помчаться по коридору с воплем: «Помогите, насилуют!» – предложила я.
Мужчина улыбнулся. Хорошая у него улыбка, теплая, добрая…
– Помогают?
– Ну, тут кому как повезет, – я пожала плечами. – И не всегда насильнику.
Истинная правда.
Моя подруга как-то эксгибициониста по парку гоняла. А думать надо, перед кем раздеваешься… Нет! Она его не била. Она ему предложила семью и брак. Заверещала от радости, попробовала броситься на шею, сказала, что уже четыре года в разводе, что без мужика в доме сложно… Бежал бедолага далеко и быстро. Очень далеко и очень быстро.
Мужчина опять улыбнулся.
– Составьте мне компанию, милая барышня. Прошу вас…
Я пристально посмотрела ему в глаза и поняла. Ему не хочется сейчас оставаться одному.
Да, вот и так бывает после кошмаров. Выкурить сигарету, выпить вина, может быть, поговорить с кем-то посторонним или просто посидеть на кухне, чтобы отпустило, чтобы перестало мучить, хоть чуть приразжало свои когти…
Вот и портсигар на тумбочке…
– Возможно, нам стоит выйти из палаты? Полуночничать можно и на лестнице, а вы явно не откажетесь от папиросы?
Его взгляд стал еще более заинтересованным.
– Вы курите, барышня?
– Нет. Как говорил мой дед, целовать курящую девушку – это все равно что облизывать пепельницу.
Дед и правда так говорил. А еще мог по заднице хворостиной дать, так что у нас в семье не курил никто. Знаете, как бывают доходчивы березовые розги? Лучше любых собеседований и психологов.
Но не мешать же человеку травиться?
Мужчина перевел взгляд на портсигар, на меня… Желание закурить победило.
– Вас не смутит табачный дым?
– Я отвернусь, а вы вставайте, – улыбнулась я.
Я-то была одета вполне прилично даже по меркам этого времени. Ночная рубашка до пола, халат, в который можно трех меня увернуть, сверху еще шаль, а вот мужчина явно лежал в одном нижнем белье. Ему будет неудобно.
Так что я честно смотрела в окно следующие пять минут, пока не почувствовала легкое прикосновение к плечу.
– Идемте, барышня.
Мы проскользнули по отделению, словно две тени, и вышли на улицу.
Здесь в этом отношении удобнее, из каждого отделения есть свой автономный выход. Не запирается. Территорию больницы охраняют, а тут… Мало ли что? Пожар случись, потоп… Людей спасать надо! Больные же не все могут сами двигаться.
На улице было прохладно и уютно, звезды подмигивали нам с небосвода. Мужчина щелкнул портсигаром, достал странную сигаретку, умело поджег от интересного предмета – вроде зажигалки, но без огонька, просто с угольком внутри, – и затянулся.
Пальцы у него постепенно перестали дрожать.
Я молча стояла рядом. Есть моменты, когда слова не нужны. Так что я ждала две сигареты. Потом мужчина глубоко вздохнул и повернулся ко мне.
– Благодарю вас.
Я пожала плечами.
– Не стоит благодарности.
– Мое имя – Андрей Васильевич. Истоков Андрей Васильевич.
Фамилию он как-то странно выделил. Ага, если б мне это о чем-то сказало…
– Княжна Мария Ивановна Горская.
– Хм… Ваша светлость? Прошу простить меня за неподобающее поведение.
Я демонстративно погрустнела.
– А так хорошо все начиналось.
В серых глазах заблестели веселые искорки.
– Я правильно понимаю, вы обо мне не слышали, княжна?
– Нет. А чем вы знамениты, господин Истоков?
– Это долгая история…
Старику явно хотелось поговорить. Я сложила ручки и посмотрела взглядом шрекокисы. Это сработало – мужчина заговорил.
Мой визави оказался офицером жандармского корпуса. Ротмистром.
Ну, я и предполагала, что здесь не из простых людей пациенты лежат. А почему он удивляется, что я о нем не слышала?
Ах, вот оно что!
Хреново, господа. И даже более чем хреново.
Жандарму хотелось поговорить, мне послушать, так что наши цели совпали. И я узнала, что в империи есть и те, кто недовольны ее строем.
А чего тут власть распоряжается? Отнять и поделить! И власть – народу, то есть его достойным представителям. Список представителей прилагается.
Вот за такими умниками тут и охотятся жандармы.
В принципе, ничего удивительного в этом нет, Англия страдала от фениев, иудеи – от сикариев, персюки от ассасинов… Просто везде их давили, как клопов, а вот Франция, а за ней и Россия показали плохой пример. А именно, что таким образом все же можно добиться своей цели. Это я о революциях, если кто не понял.
Это – в моем мире.
Здесь пока революций не было, но стараются все. К примеру, Андрей Васильевич получил штук двенадцать смертных приговоров от революционеров всех мастей и партий.
– Устных или письменных? – поинтересовалась я.
– Увы, устных.
– Жаль. Какая могла бы получиться галерея…
– И где бы вы советовали ее размещать?
– Разумеется, на двери уборной. Где еще так приятно почитать статьи?
Андрей Васильевич рассмеялся.
– Вы совершенно нетипичная княжна, Мария Ивановна.
Я погрустнела.
– Увы, судьба моя будет совершенно типичной. Брак и золотая клетка.
– Ну, кое-что вы предприняли, чтобы из нее выбраться, не так ли?
– Но пошла по неудачному пути. Как и ваши клиенты.
– Все настолько плохо?
Я пожала плечами.
– Может быть, я смогу договориться с господином Демидовым. А может быть, и нет…
– Я бы помог вам. Но… я здесь не просто так.
– Вы больны?
– Я умираю.
Сказано было так просто, что сомневаться не приходилось.
– Вы не выглядите умирающим, – честно призналась я.