Страница 4 из 12
— Вейра Лилла Иральда, — назвал меня отец.
— Проходите и поднимайтесь в синий зал, — герольд кивнул и сделал грифелем пометку в списке.
Белая каменная лестница с резными перилами вела на второй этаж. Точно так же мы поднимались по ней месяц назад: отец, мать и мы с Лиллой. Теперь он вел под руку меня одну.
Выпрямить спину. Уверенно расправить плечи. Вздернуть подбородок вверх.
Я — самая привлекательная девушка всех Полуночных земель. Я — Лилла Иральда!
4
Мы вошли в синий зал, далеко не самый большой, и увидели всего несколько десятков девушек — разряженных по последней моде и мрачных, как будто их привели на казнь. Отец заметил знакомого законника, дочь которого тоже участвовала в отборе, и тот объяснил: все организовано так, чтобы не было большого скопления народу. Всем девушкам назначено разное время в течение дня, поэтому своей очереди ждут не так уж и долго. Зато потом все должны будут оставаться во дворце до самого вечера, пока не объявят имена несчастных, ставших избранницами правителя.
Во дворце Общественных собраний я была до этого на двух зимних и двух летних балах. Для высшего сословия городские балы проводили четыре раза в год, зимой и летом на них приглашали и членов среднего сословия.
Вообще Полуночные земли во многом отличались от соседних странах, где, к примеру, было всего два сословия: высшее и низшее. В Фианте лекари и законники обычно относились к высшим, а цеховые начальники — к низшим. Однако в Ликуре и Тандоре сословные границы не были такими строгими, как там. На одну ступень любой мог подняться с помощью брака или по распоряжению правителя за особые заслуги. Наша мать происходила из низшего сословия, а Лилла могла рассчитывать на обращение «зола», став женой Фелиса.
Похоже, отбор проходил быстро: каждые несколько минут герольд в темно-красной одежде вызывал очередную девушку и уводил ее в зал Тайного совета. Одновременно в другую дверь, со стороны лестницы, входили в сопровождении отцов или братьев все новые и новые — хмурые, едва сдерживающие слезы.
Я отошла к зеркалу поправить волосы, и тут ко мне подбежала высокая блондинка в темно-голубом платье, почти таком же открытом, как у меня.
— Здравствуй, Лил! — она слегка коснулась губами моей щеки. — Прекрасно выглядишь. Хотя, конечно, нам всем лучше было бы выглядеть ужасно.
— Здравствуй! — я постаралась улыбнуться, но получилось слишком уж натянуто. К тому же я понятия не имела, кто это. У Лиллы были свои подруги, с которыми она меня не знакомила. — Сестра посоветовала умыться ореховым отваром, чтобы стянуло кожу. Но мать не разрешила. Сказала, что за это могут и наказать.
— Да, это так, могут, — кивнула моя собеседница. — Твоя сестра, наверно, страшно рада, что ей повезло родиться уже в следующем году. Хотя она могла бы прийти на отбор даже голой и с радужной птицей на голове, на нее все равно никто бы и не взглянул. Мой отец как-то пригласил ее на балу танцевать. Сказал потом, что никогда не видел такой скучной и унылой девицы.
Мне захотелось вцепиться ногтями ей в лицо, но нельзя было выдать себя.
— Знаешь, — я снова улыбнулась, и, кажется, на этот раз получилось лучше, — а ведь она ничем не хуже меня. И если бы была посмелее и чаще смеялась, еще неизвестно, на кого обращали бы больше внимания.
— Вот как? — покачала головой блондинка. — Наверно, на тебя так действует эта тяжелая обстановка. Обычно ты отзываешься о ней совсем иначе.
Спасибо, Лилла, подумала я. Даже не хочу знать, как именно ты обо мне говоришь. Впрочем, что в этом такого странного? Пожалуй, намного больше меня удивило бы обратное.
— Наверно, скоро моя очередь, — девушка подошла ближе к зеркалу. — Уже почти все прошли, которые были здесь до меня. Ой, прыщ! Может, расковырять его, чтобы стало пострашнее? Или тоже скажут, что специально?
В этот момент герольд объявил:
— Зола Кьяра Эрга!
— Ну все, я пошла, — вздохнула она. — Встретимся позже. Найди меня, вместе поищем других девочек. Не так страшно будет ждать.
— Желаю, чтобы не выбрали! — крикнула я ей вслед.
— И тебе того же, — через плечо ответила Кьяра.
Вернувшись к отцу, сидевшему у окна на мягкой скамеечке, я зашептала ему на ухо:
— Отец, я не знаю подруг Лиллы, а после отбора мне придется как-то с ними разговаривать. Эта девушка, Кьяра Эрга, не догадалась, что я не она, но мы всего-то парой фраз перебросились. А как быть с другими? До вечера еще далеко.
— Не бойся, Ла… Лил. Просто улыбайся, отвечай на вопросы. Если вдруг станет совсем тяжело, скажи, что надо поговорить с отцом. Я же буду там с тобой.
Он выглядел постаревшим: бледное лицо, прорезавшиеся глубже морщины, запавшие глаза. Неужели переживает? Обычно отец не так сильно, как мать, показывал, что предпочитает Лиллу, но и ласки я от него никогда не видела. Он всегда был таким строгим, суровым, сдержанным. Поцелуй в щеку на ночь — это все, что нам от него перепадало.
Девушки, бывшие в зале до меня, одна за другой уходили с герольдом, а новые появлялись одна за другой.
А вдруг обо мне забыли? Пропустили в списке? Может, удастся пробраться туда, где ждут решения Ворона? Затеряться в толпе, сделать вид, что тоже побывала в зале Совета? Но отец… он же побоится наказания, не позволит мне этого.
В этот момент герольд в очередной раз вошел в зал и объявил:
— Вейра Лилла Иральда!
Хоть я и ждала, все равно на мгновение замешкалась, услышав имя сестры. Отец крепко сжал мою руку:
— Иди, дорогая. Я надеюсь, ты вернешься к нам.
Я шла за герольдом по извилистым коридорам, пока мы не оказались у входа в зал Совета, где мне еще не доводилось бывать.
— Проходите по ковру к трону, — дал он мне последние наставления, которые повторял, наверно, каждой девушке, как говорящая радужная птица. — Останавливаетесь перед правителем, кланяетесь ему, называете себя. Как только он делает знак, выходите с другой стороны и идете к большому бальному залу. И ждете там со всеми.
Он открыл передо мной дверь, и я вошла в просторный зал, освещенный так ярко, что после сумрака коридора ослепило глаза.
5
Наверно, у меня было очень глупое выражение лица, когда я шла, часто моргая, по зеленой ковровой дорожке, похожей на полоску лужайки. Вдоль двух длинных стен сидели в мягких креслах члены Тайного совета в красных накидках и белых завитых париках. От них веяло смертельной скукой, но, похоже, присутствовать при отборе невест вменялось им в обязанность.
У одной из коротких стен на возвышении стоял позолоченный трон под балдахином. Остановившись перед ним, я поклонилась, назвала себя именем Лиллы и… уставилась на Ворона, словно завороженная.
«Не смотри на него!» — завопил внутренний голос, но я не смогла отвести взгляд.
До этого мне ни разу не доводилось его видеть. Ворон не присутствовал на городских балах, хотя девушки шептались, что он наблюдает за танцующими с галереи большого зала. Когда-то Лилла предположила, что он может быть дряхлым стариком, но ошиблась. Судя по фигуре и очертаниям лица под маской, правитель пребывал в самом расцвете лет. В густых темных волосах я не смогла разглядеть ни сединки. Черная бархатная маска закрывала большую часть лица, спускаясь от бровей до кончика носа и наискось пряча щеки до углов челюсти. На свободе оставались лишь лоб, высокий и открытый, четко очерченный рот и твердый, чисто выбритый подбородок. Темно-синие глаза в прорезях маски смотрели в упор, не мигая.
Что я испытывала в этот момент? В первую очередь страх. Изо всех сил я взмолилась высшим силам, упрашивая избавить от участи стать его невестой, попасть в ужасный черный замок. Но… под этим страхом таилось сожаление. Легкое, невесомое, как прозрачная лиловая шаль, прикрывающая мои плечи. Если высшие силы снизойдут к моей молитве, я никогда не узнаю, как он выглядит без маски. Не узнаю, кто он и откуда.
Я не сомневалась, что это тайное становится явным для трех невест. Именно поэтому их и не выпускают больше из замка. Чтобы никому не рассказали.