Страница 98 из 132
Кажется, мои щеки решили предательски вспыхнуть румянцем, но попыталась отшутиться.
— Джек Моррисон, неужели это забота? — хитро спросила я.
— Просто переживаю, — фыркнул он, скрещивая руки на груди, а после, встав с валуна, подал мне руку. — Ладно, идём уже к ребятам. Скоро вечер, и надо ещё обсудить детали с остальными.
Я послушно приняла руку и пошла рядом с ним, в шаг ступая по снегу и пару раз чуть не поскальзываясь на льду. Благо Джек тут же подхватывал и помогал мне встать на ноги. Проклятый лёд. Кажется, я поняла, почему замок Люцифера возле озера Коцит, а не в центре. Желание пройтись по окрестностям замка явно пропадет после первого же удара о лёд.
Ближе к вечеру мы собрались с ребятами у таверны, чтобы пойти следом за всеми. В то самое место, где принимает «великий человек», что готов выслушать все проблемы да рассказать, как поступать. Как странно, что сами горожане абсолютно не обращали внимание на то, что он делает только хуже и вгоняет в тоску и уныние. Будто гипнотизировал. Сейчас посмотрим, что же там за целитель такой.
Направившись дружной компанией в центр, мы ещё издалека заметили огромную очередь, что простиралась на целых две улицы. Неужели им всем было так охота мёрзнуть, чтобы получить новую порцию тоски?
Поговорив с одним из мужчин, что стоял последним, мы узнали, что он пытается попасть к нашему греху уже как две недели, но всё никак не получается, мол, сегодня вот точно должно повезти, ведь очередь-то он занял! Похоже, нам придется ждать отъезда Уныния, чтобы поговорить с ним. Чёрт, ещё больше времени, которого у нас и так не хватает! Конечно, мы попытались простоять в этой огромной змее и стояли так до самого утра, а потом и до вечера, посменно отходя в таверну, чтобы погреться и просто отдохнуть. Нужно будет в Аду подать идею по поводу длинной очереди, точно уж испытание не для слабых нервов.
К сожалению, мы так и не попали к Унынию. Потому, как только он выдвинулся за город, мы тут же сели в повозку и метнулись следом за ним.
На полпути он заметил преследование и остановился, мы поступили так же.
— Ну что вам от меня надо? — проныл он.
Был он ну уж очень худым, невысоким и на вид казалось, будто он — самый грустный в мире человек, у которого ещё и последнюю лошадь отобрали.
Однако, разглядев нас поближе, он внезапно изменился. Приосанился и даже слегка ухмыльнулся. Но в голосе были всё те же ноющие нотки.
— А, это вы? Чего вам надо? Крылья очистить? — вздохнул он и глянул на Элизабет, которая всё это время пыталась спрятаться за нашими спинами. — Подойди-ка сюда, красавица, — Уныние поманил её к себе указательным пальцем, после чего взял за руку и рассмотрел кольцо с выгравированным сигилом на нём. — Всё верно. Ладно, чего тебе… Задание выдать, да?
Он пару минут подумал, походил взад и вперёд, после чего, сделав глубокий вдох, начал говорить.
Ох, какой же у Уныния противный голос! Тягучий, как горячая карамель, до невозможности грустный и такой усталый, будто он живёт уже гораздо больше всех своих братьев, вместе взятых. Наверное, так говорит человек, повидавший абсолютно всё и вконец разочаровавшийся в себе и во всём белом свете. Ну, а в случае греха — абсолютно во всём существе этого мира.
— Значит, так. Я их почти довожу до самоубийства. Говорю, что их скот в любом случае не переживет эту зиму. Рассказываю, что их уродливая дочурка никогда не найдет суженого, а их ленивый сыночек — какую-нибудь девчушку, которая согласится пойти с ним под венец. Они мне верят и всё больше и больше рассказывают. Говорят про то, как у них муж-козёл с соседкой на сеновале любил летом покувыркаться, говорят о том, как жена не следит за домом и прочее, прочее, прочее… Так вот. Я хотел бы, чтобы ты сейчас под моим видом поехала в эту деревню и ровно сутки напролёт, то есть двадцать четыре часа, выслушивала их беды и помогала им. Сможешь хотя бы половине людей помочь и напомнить, что у них тут было весело, я уеду отсюда и не вернусь.
Уныние щёлкнул пальцами, и Элизабет окутал странный сероватый дым, пахнущий чем-то противно-сладковатым, смешанным с запахом тухлой рыбы и серы. Отвратительное сочетание, если честно. Однако после дым, как и зловоние, исчезли, и перед нами предстала… наша подруга. Никаких изменений в облике мы не заметили, и на наших лицах появилось явное недоумение.
Кажется, эта эмоция очень понравилась Унынию, и он впервые выдавил на своём лице что-то наподобие улыбки. Уголки очень неестественно, будто кто-то дернул их за ниточки на лице, поднялись вверх, и из груди донеслось очень странное «хе».
— Не переживайте. Это мы видим её так, как она есть на самом деле. Смертные увидят меня — в самом что ни на есть обычном облике. Запомни главное: я останавливаюсь в тринадцатой комнате таверны «Синий крот». Твоя задача: продержаться двадцать четыре часа. После я приеду и гляну на результаты. Удачи.
Грех ухмыльнулся и, оседлав лошадь, быстро помчался вдаль.
— Потрясающе! — возмутилась Элизабет, глядя на нас. — Одно задание прекраснее другого! Попробуй за сутки переубедить весь город в том, что жизнь прекрасна, что никто у них не помрёт, что их дети спокойно выйдут замуж и нарожают им внуков! Это же невозможно! — воскликнула подруга и ударилась в слёзы. — Ребят, езжайте дальше без меня. Я не смогу это сделать. Я абсолютно не умею разговаривать с людьми! Меня как-то пытались поставить на ангела-хранителя, так я во сне расстроенному человеку явилась, попыталась утешить, а он решил, что это знак, и на следующий же день повесился! — Эл села на обочину и, спрятав лицо в ладони, разрыдалась.