Страница 125 из 132
Камень зашипел, видимо, оповещая, что разговор подошёл к концу и всё решено. Демоны-то решили, а нам оставили вроде и самую ненужную, но в то же время и самую тяжёлую часть: задобрить грех. Они несколько раз упомянули, что она слишком упрямая, что с ней сложно договориться и под её влияние легко попасть. А не попадем ли мы сами, когда будем ждать Кейт? По факту, мы по-прежнему оставались людьми, и на нас, как показала практика с Завистью, грехи очень легко могут действовать, если захотят.
Смотря на часы, периодически поглядывая друг на друга и очень натянуто общаясь, мы дожидались вечера. Разговор не шёл ни в какое русло, ведь надеялись, что сможем помочь в освобождении подруги, а в итоге сидим тут ровно на этих креслах и диванах, нервно попиваем чай и чувствуем свою полную бесполезность. Превосходно! А, ну и ещё где-то ползает Аспид Сатаны, которого он так и не убрал в террариум, и эта рептилия спокойно себе гуляла по дому, чем очень напрягала Элизабет.
Ну что ж, подождём Кейт.
Всего через пару минут перед нами появилась Гордость, с которой мы начали вести светскую беседу о последних новостях Лондона.
Кейт
Очнувшись в своей спальне, я увидела стоящих рядом со мной архангелов. Уриил, Иегудиил и отец. Они все смотрели на меня с дикой ненавистью и неприязнью в то время, как Варахиил схватил за руку и рывком поднял на ноги. Рот мне заткнули кляпом, видимо, чтобы не орала, ведь после этого меня почти что под конвоем провели на главную улицу города.
Зачем? Что они хотят со мной сделать?
В панике я оглядывалась по сторонам, надеясь, что найдётся хоть кто-то разумный, кто решит сказать архангелам об их неправоте и что поступают они уж точно жестоко. Как оказалось, я ещё и не знала, что значит с их стороны жестокость.
Меня приковали к огромному столбу, стянули одежду, оставляя только в рубашке, и насильно вызвали крылья. Та боль, что я ощутила, не сравнима ни с чем. Казалось, будто чья-то рука медленно выдирает мне позвоночник, вставляя в неё какое-то неприятное инородное тело. Тогда я впервые подавилась своим криком. Почему-то две недели в подвале Аластора в тот момент тут же забылись, видимо, перекрываемые новой болью. Необычной.
А ведь когда я была маленькой, это не так ощущалось. Когда маленький ирамитас впервые вызывает свои крылья, это отдаётся болью лишь в первые пару секунд. После тело начинает тут же регенерировать и залечивает тебя, не оставляя и шансов новой боли. Она утихает и сменяется спокойствием.
Когда мои крылья полностью расправились и тут же опали на землю, в голову что-то очень больно стрельнуло, будто кто-то переключил невидимый рубильник, заставляющий работать остальные чувства. Тогда я и не подозревала, что это означало, что мне оставалось далеко не два месяца, как сказал Аластор.
Первое издевательство совершил Уриил.
С торжественным лицом он говорил об измене Раю и что такой «нечисти» не положено летать в поднебесье. С этими словами он несколько раз провёл по моим перьям мечом, обрубая их под корень и оставляя лишь на самой коже. Но взлететь бы я уже не смогла.
Боль. Острая, режущая. Горожане делали со мной, что хотели: обливали горящим святым маслом, били острейшими розгами, рвали мне перья на крыльях! А всё с какими криками? Предатель! Предатель Рая!
Предатель. Как красиво можно играться этим словом, абсолютно не зная подробностей действий человека. Оно въедается ярлыком тебе под кожу, тебя раз за разом называют предателем, и ты сам уже начинаешь верить в это! Какая-то мимолётная мысль всё ещё пытается тебе шепнуть: «Нет, не предатель», — но ты её уже не слышишь. Твой собственный крик, подавленный кляпом во рту, начинает душить, вызывает рвотные рефлексы, ты не можешь вдохнуть полной грудью воздуха, а от вида собственной же крови уже воротит, и ты пытаешься смириться с этим. Смириться с клеймом предателя.
Дальше хуже. Чем быстрее наступал вечер, и ангелы уже расходились, тем скорее я забывала всё то, что они делали со мной. Забывала их голоса и крики, забывала их действия и уже даже не узнавала некоторых ран, что мне оставили буквально пару минут назад. И зачем же это? Что это такое? Почему эти раны именно тут?
Ненадолго я вырубилась, падая в болезненный сон от того, что буквально каждое движение доставляло немало мук. В тот момент, когда тело уже собралось отдавать дух Завесе, над моей головой раздался чей-то голос. Он был такой приятный и мягкий, заботливый. Чья-то рука убрала изо рта кляп, откладывая его в сторону. Нежные пальцы задели волосы, будто желая прижать к себе, обнять, но вот только не получалось. Я была прикована к столбу и находилась в полуобморочном состоянии.
— Я — Рухиэль. Друг Аластора, — прошептал мне ангел.
Наклонившись, он достал из сумки небольшую флягу и дал отпить немного нектара. Рухиэль воровато оглядывался, видимо, боясь, что его сейчас кто-то заметит.
— Пей… да, вот так. Прошу, держись. Они пытаются придумать план, стараются делать всё, как можно скорее. Просто держись. Понимаю, сейчас тебе с каждым днём будет становиться всё хуже, ведь блок с силы упал. Твоё обращение в беса будет гораздо стремительнее, но слушай. Слушай меня. Всё, что тебе надо — пытайся каждый день повторять имена. Своё, сестры, друзей. Тебе надо бороться с этим как можно дольше. Надо оставаться в сознании, — он вновь дал мне ещё небольшой глоток напитка, который вроде и помогал вылечивать раны, но я с трудом видела его лицо.