Страница 6 из 8
Глава шестая
Зачистки и выезды
Жара, пыль и коровы – вот главные впечатления о чеченских дорогах двухтысячного года.
На мероприятия, задержания обычно мы выезжали часов в пять утра, чтобы заявиться пораньше нежданными гостями, пока клиенты ещё не разбежались. Примерно в это же время на поля и дороги вываливают стада коров. Кажется, их миллионы, и они завоевали планету. Они поднимают пыль и неторопливо плетутся к какой-то таинственной цели, куда их гонят пастухи.
Животноводство в равнинных районах Чечни издавна развито. Это нам только кажется, что сейчас коров много. На самом деле в последние годы поголовье сильно усохло – в разы, если не в десятки раз. Интересно, что тут раньше творилось?
Только встаёт солнце, а наша небольшая колонна – обычно два или три Уазика с занавешенными бронежилетами окнами, колесят по пыльным дорогам, пробираясь через бесчисленные стада. Машина с оперативниками и сопровождение из бойцов СОБРа. Передвижение одной машиной категорически запрещено множеством приказов и начальственных напоминаний, которые, впрочем, часто нарушаются – до очередного расстрела на дорогах. Огневое прикрытие должно быть.
По трассам с рассветом начинает работать инженерная разведка. Военные с миноискателями ищут фугасы и прочие закладки. Каждое утро. Изо дня в день. Рискуя нарваться на пулю или на взрыв. Сапёры, у них судьба такая, и жизнь их всегда на волоске. Их прозвали «одноразовыми». Это творческое развитие старой поговорки о том, что сапёр ошибается один раз.
Когда едешь по дорогам Чечни, всегда тебя слегонца обдувает потусторонний холодок – от близости фугасной смерти.
Как поётся в хорошей песне «Ментами не рождаются»:
«Кому награды россыпью,
А нам так чаще мимо.
Но если есть ты, Господи,
Спаси нас от подрыва».
Это ощущение близкого подрыва, затаившегося фугаса, который снесёт с дорожного полотна твою машину, как волна щепку, не покидает никогда. А ещё мысль, что шкура твоя не может похвалиться пуленепробиваемостью.
Самое обидное на войне – это быть мишенью. Когда бой, ты стреляешь, в тебя стреляют, или когда в рукопашную там – это как бы честный бой, у всех примерно равные шансы. А вот когда тебя из-за кустов выцеливают, и ты просто кабан на мушке – это самое неприятное… Другое дело, когда ты охотник. Это уже другая весовая категория.
Стрельба и взрывы идут по всей Чечне. Раненые, убитые – кажется, конца этому не будет.
Ну что же, такая работа. Лёгкой жизни никто не обещал. Как и лёгкой смерти.
Машины крутятся по улицам Шелковской, выбираясь на оперативный простор. На переднем сиденье скучает Борода – прижившийся на войне опер – приветливый крепкий парень, бывший десантник, прекрасный гитарист. От него впервые услышал песню «Батальонная разведка», ставшую у нас самой любимой, фактически полковой (или отдельской – как правильно будет сказать). И исполнял он её так, что дрожь пробирала.
Не утихает в салоне Уазика вечный балаган.
– Вот большой, а ума не нажил! – возмущается Макс в ответ на очередную колкость.
Это два неразлучных друга, можно сказать брата – Балу и Макс. Первый как две капли похож на диснеевского медведя Балу – и по телосложению, и по лицу, и по характеру. Такой же здоровенный, бесшабашный, добродушный, легкомысленный, язык без костей, большой юморист, в общем, прирождённый артист разговорного жанра. Макс – его полная противоположность – невысокий, худой, язвительный, собранный и дисциплинированный трудоголик, вечно всем недовольный, вечно всё не по нему – мол, вокруг одни раздолбаи, службу не знающие. Эти двое, несмотря на то, что лучшие друзья, мелко скандалят, базарят и пикируются друг с другом весь день без перерыва на обед. Балу просто невозможно заткнуть с его подначками, а Макс все время злится и облаивает его в ответ. За ними надо записывать, поскольку в этих перепалках порой такие перлы появляются.
Эта парочка отвечает за розыск преступников и без вести пропавших. Макс работу организовал на пять баллов. Поднял старые и новые документы, розыскные бюллетени, приобрёл источники оперативной информации. И стал давать стране угля. Постоянно идут задержания накуролесивших в Чечне или России убийц, дезертиров, грабителей. Хоть ребята и пообещали забастовку, когда их прокатили с деньгами за боевые, но уже не следующий день снова – выезды, информация. Потому как это не работа за деньги, а образ жизни.
С каждым днём отдел внутренних дел все меньше напоминает осаждённую крепость и все больше походит на стандартный правоохранительный орган субъекта Российской Федерации. Патрулирование, сигналы, выезды. Принятие заявлений от граждан по правонарушениям и преступлениям.
Кстати, заявлений полно. Точнее, просто девятый вал. Складывается впечатление, что во времена бандитской оккупации люди копили претензии и обиды друг к другу, чтобы при приходе федеральной власти вывалить это все на её представителей и заставить разбираться. Кто-то у кого-то мотор от трактора украл, у кого-то корову увели, кто-то кого-то оскорбил. Как правило, всё это дрязги, мелочёвка на грани административки. Серьёзных общеуголовных преступлений тут немного. Все, кто имел тягу к бандитизму и хищениям чужого имущества, в своё время очень уютно пристроились в силовых структурах Свободной Шариатской Ичкерии и крупных бандформированиях, занимаясь грабежами и убийствами вполне официально. Но это уже песня другая. И разговор с ними особый.
Кстати, при советской власти на Северном Кавказе была очень маленькая уголовная преступность – сильное традиционное общество, все вопросы старались решать на авторитетах старейшин, без привлечения правоохранительных органов.
Хоть и начинает заедать сотрудников ВОВД привычная бытовуха и мелочёвка, но все равно – борьба с террористами и бандформированиями, розыск их, пресечение деятельности остаётся основным.
Поэтому изо дня в день – зачистки населённых пунктов, проверка паспортного режима с задержанием всех подозрительных, блокпосты – и там тоже задержания. Работа, работа.
Уже сложилась и отладилась система по выявлению боевиков. Что-то у задержанного на блокпосту при личном обыске найдётся – или запах пороха, или пресловутые синяки на плечах от прикладов. Кого-то срисуют в станице по дёрганному поведению. Кого-то на зачистке из подвала вытащат. Кого-то агенты или просто недоброжелатели сдадут. Худо-бедно камеры задержанных и изолятор временного содержания не пустуют.
Зачистки населённых пунктов – это прерогатива МОБ. Обычно начштаба Павлов их организует. Меня он на мероприятия отказался брать категорически:
– Да ты чего! Если тебя, представителя МВД, там грохнут, с меня же потом шкуру спустят!
Ну и ладно. Не очень хотелось. Ведь это самое скандальное и непредсказуемое мероприятие. Обычно сопровождается криками, визгами, скандалами. Тут чеченцы часто себя как цыгане ведут. Основные боевые единицы по доброй традиции – тётки с детьми. Знают, что на них рука не поднимется у русского солдата.
На этом мы ещё в первую чеченскую споткнулись. Когда вводили войска, первые существенные потери начались, когда женщины с детьми перекрывали дороги, а из-за их спин боевики палили по солдатам. Такая вот горская хитрость. И безотказно действует – что менты, что военные непременно в такой ситуации теряются и не знают, что делать. Тут спецназ ВВ только умеет ситуации разводить. Там народ на всю голову отмороженный, они сразу палить начинают – сперва в воздух, а потом как придётся. Вот так врежут по толпе и не поморщатся. А война все спишет. В общем-то, правильно делают. Иначе «мирное население» совсем бы распоясалось.
Но тьфу, тьфу, чтобы не сглазить. Пока особых эксцессов в районе не было. Население не возмущается особо. С зачисток неизменно привозят задержанных. Обходится без скандалов, стрельбы… До поры до времени. Самое главное ещё предстоит, но мы об этом не знали.
Один из главных направлений деятельности ВОВД – разоружение населения. Смертельного железа тут скопилось немеряно. Вот и придумывают наверху разные способы его изъятия. Додумались уже и до выкупа стволов. И действует – правда, по большей части, местное население тащит не системы «Град», а старый ржавый хлам времён Турецких войн, за который неизменно получает столько денежек, что спокойно можно прикупить новый автомат.