Страница 88 из 101
– Харе, харе, харе! – завопил молодой маг и уже готовился заряжать руки водной магией, когда в аудиторию ворвался старейшина.
Роль пожарного, как всегда, досталась ему. Потоки воды не просто сорвались с его рук, но еще и принялись выписывать разные траектории в воздухе, целенаправленно двигаясь в места возгорания. Несколько мгновений, и о произошедшем пожаре напоминали только дым, запах гари и подгоревшая мебель со шторами.
Эффектно встряхнув кистью и сбрызнув с пальцев последние капли воды, Пересмешник мрачно зыркнул на Дэниела. Тот намек понял, оценил магическую мощь пожарного с его внешним видом и ретировался. Хлопнула дверь. Принцесса шумно сглотнула.
Старейшина выждал драматическую паузу, а после, неспешно и молча, прошагал к парте, за которой сидела девушка со стыдливо опущенной головой. Уперевшись руками о стол, он склонился над ней и застыл. Фредерика еще раз тяжело вздохнула.
– Я сильно разочарован, – низкий бархатный голос нарушил, наконец, тишину.
А принцесса только сейчас осмелилась поднять на него глаза испуганной лани. Расстояние между их лицами исчислялось несколькими сантиметрами.
– Хотя зачем тебе меня слушать? – теплое дыхание обожгло девушке щеки. – Всегда можно сделать по-своему. По-своему глупо. Ты ведь глупая и маленькая принцесса. Безответственная и легкомысленная.
Фредерика не произнесла ни слова. Сдвинула брови и хлопала ресницами. Отчитывали ее вполне заслуженно, и она готова была впитать в себя этот праведный гнев. Пересмешнику постоянно достается из-за нее. Что бы ни случилось, он всегда расхлебывает то, что сварила незадачливая принцесса. Рано или поздно он должен был выйти из себя. Ему это было необходимо. Да и сам Пересмешник никогда не думал, что темный такого статуса и маг высочайшего уровня, будет связан по рукам и ногам какой-то там девочкой-иномиркой. Смешно же. И стыдно, стыдно, самому стыдно.
– Дура! – крикнул он в порыве, ударил по парте кулаками, прошелся к учительскому столу и вальяжно расселся за ним, закинув на него ноги. – Ты хоть понимаешь, как я волновался за тебя? Даже следить пришлось. А если… – чуть тише произнес он, и Фредерика превратилась в слух, – …если бы я не узнал? Если бы я не пришел? Ты головой вообще думаешь своей, а?! Неужели за все это время ты так и не поняла, что магия – это не игрушки? Это не раз и фаербол. Это долгая и кропотливая работа над собой. Ты слишком импульсивна для того, чтобы использовать ее. Ты концентрируешь свою энергию не в солнечном сплетении, а в пространстве, а переучиться этому будет еще сложнее, если повторять и повторять каждый раз свои тупые ошибки. А мы все тоже хороши, – усмехнулся парень. – Носимся с тобой как с писаной торбой, а ты чувствуешь вседозволенность и творишь все, что вздумается. И вот чего ты встала? И куда пошла? Нет, нет, Фреди, отстань. Ты же видишь, что я злой. Посмотри, посмотри, как я зол!
Но принцесса уже забралась на учительский стол, сдвинув все магические примочки в сторону движением руки, и с выражением искреннего раскаяния на лице прильнула к старейшине. Гнев Пересмешника почему-то наоборот делал парня в разы привлекательнее. Его хотелось утешить, расслабить, осчастливить. Слушать как никогда прежде, внимать ему с особой серьезностью. Вот она – женская природа. Запретный плод сладок, а как же?
– Каин… – прошептала Фредерика, и ворчание старейшины стало совсем уж неразборчивым. – Ты же понимаешь, что я всего лишь хочу стать полезной. Чтобы остаться здесь, чтобы продолжать этот путь вместе со всеми вами. Знаю, что со мной иногда бывает очень сложно, но другой я быть не могу. – Она подняла на него большие голубые глаза. – Другой у меня быть не получится.
– Я знаю, – с улыбкой ответил Пересмешник.
И принцесса сначала неуклюже клюнула его в губы. Мимолетное касание. Потом задержала поцелуй на несколько секунд. А затем парень сам впился в ее губы. Но это был уже не тот страстный пьяный поцелуй в храме Драконьего культа, нет. Это был поцелуй трепетный, но требовательный. Нежный, но глубокий. Поцелуй, перешагнувший через пропасть томительного ожидания.
Старейшина прижал девушку к себе. Та же нагнулась к нему через пролет между учительским столом и стулом, стоя на коленках.
Прерывались они только на то, чтобы набрать воздух в легкие. Смотрели друг на друга, тяжело дыша, стукаясь носами, улыбаясь. Тихий женский стон. Хрипловатый мужской. Потом снова. И опять. Она осторожно покусывала его губы, он скользил руками по ее спине, затянутой корсетом. Какие неудобные эти королевские платья!
– Фреди, – прервался вдруг Пересмешник и устремил на нее взгляд грязно-желтых глаз с поволокой. – Обещай мне.
– Быть твоей всю жизнь? – хохотнула принцесса, поерзав коленками на столе.
– Нет. Обещай мне, что больше не будешь встревать в авантюры. Хотя бы не предупредив меня об очередной. Я ведь и правда переживаю.
– Если ты завтра отправишься со мной кое-куда и поможешь кое в чем, то договорились.
– У тебя что, авантюрное расписание составлено заранее?!
Высвободившись из объятий, девушка спустилась со стола, оправила подол платья и гордо выпятила грудь.
– Слабоумие и отвага!
– Твой жизненный девиз, – пробурчал старейшина. – Только слабоумие более вероятно, чем отвага.
– Я просто подумала, что если с магией у меня не прокатит, то должен быть план «б». Магия и меч. Не выходит с первым – попробуй со вторым.
Ладонь Пересмешника встретилась с собственным лицом, уже в который раз. Еще и медленно съехала вниз, вытягивая мешки под глазами и рот. А он когда-то думал, что скучно живет. Верните его кто-нибудь в Дом старейшин.