Страница 51 из 116
Интересно, одобрил ли бы он ее решение, если бы знал всю правду?
— Итак, вы хотели что-то сказать.
— Да.
— Ну, так не молчите!
— У меня есть гордость, чеор та Дирвил. Может, вам это странно. Но мне тяжело… трудно говорить то, что я должна сказать.
— Так я избавлю вас от такой необходимости. Все распоряжения уже сделаны. Спасибо за предоставленную отсрочку, чеора та Сиверс. Я не знаю, чем я заслужил ее, но все же благодарю вас за возможность не убежать с позором, а просто уехать…
— Прекратите! Куда вы поедете сейчас? На острова? По штормовому морю? Или обратно в горы? Где вашей… где Алистери стало настолько плохо, что вы, бросив все, спешно перебрались в столицу? Послушайте… я здесь не ради мести. И мне нечего делить ни с вашей женой, ни с вашей дочерью, ни с добрейшей чеорой Эзальтой, которая тоже за вас переживает. Вам не надо. Не надо уезжать. Я клянусь, от меня никто не узнает о штурме крепости. Даже Шеддерик.
— Почему?
— Не ради вас. Ради Алистери. Она сказала, на побережье ей лучше.
— Летом я думал, что потеряю ее навсегда… это как расплата за прошлое — но, сколько бы добра я ни делал… искупить ничего невозможно. Ведь так, чеора? Говорят, вы жили при монастыре Золотой Матери. Вы знаете ответы…
— Золотая Мать Ленна не дает ответов. Но позволяет спросить у тех, кто знает. Что с ней? С Алистери?
— Я не знаю. Лекари говорят разное… но здесь ей действительно стало лучше. Здесь она снова стала улыбаться.
— Она хочет вам помочь. Не мне вам советовать… но не отталкивайте ее больше. Ей больно за вас и страшно. Это… это все, что я хотела вам сказать. Позвольте, я пойду?
Он не отозвался. Сидел в кресле, понурив плечи, словно снова сошелся в битве с демонами собственной души.
И лишь уже стоя у выхода, она услышала:
— Чем я могу вас отблагодарить? Что мне сделать, чеора та Сиверс?
— Я… я не знаю. Если вдруг меня убьют. Помогите чеору та Хенвилу сделать так, чтобы войны не случилось. Я ведь здесь только поэтому. С вашего позволения я все-таки пойду.
— Конечно.
Тем вечером светлый лорд тихо напился как матрос, но перед тем все же догадался попросить прощения у жены. Темери вечер провела в компании Алистери, Валетри и великолепной нянюшки Эзальты. Эзальта вязала и рассказывала девочке сказки, пытаясь убедить заснуть. А Темери слушала неспешный рассказ чеоры та Дирвил о жизни на ифленских островах. Слушать ее было интересно, а иногда и полезно: Темери старательно запоминала имена тамошних дворян, названия городов, рек и проливов.
А утром Шеддерик та Хенвил принес новости: стала известна дата, в которую Темери должна прибыть в замок…
Глава 11. Кинрик и Шеддерик
Темершана Итвена
На островах многое умеют делать хорошо — в том числе и кареты. Темери удивилась, как затейливо все устроено внутри экипажа, сработанного из темного благородного дерева с инкрустациями и медными начищенными деталями.
Внутри нашлись удобные, довольно широкие сидения, а потолок оказался настолько высоко, что хватило места для подвесной лампы.
День выдался невероятно теплым, почти весенним. Небо полнилось ясной синевой, снега не было и следа, а у самого дома даже успела вылезти реденькая зеленая травка.
До кареты Темершану проводил чеор та Дирвил. А возле ее ждали. Темери узнала Янура и сразу из сердца ушла половина утренней тревоги. Все сегодня будет так, как задумали! Все получится. Не может такой замечательный, ясный день принести неудачу.
Правда, что еще считать неудачей…
Но до крепости-то она доберется. И если ей повезет, то может быть, наместник окажется хоть немного похож на старшего брата. Ровно настолько, чтобы не считать его врагом и не ждать каждую минуту удара в спину.
Рядом с дядей Янне почтительно склонив голову, стоял хозяин Каннег. Значит, Шеддерику все же удалось его убедить! Еще двое были ей незнакомы, но Темери решила, что это наверняка телохранители хозяина Каннега. Она их по прошлому разу не запомнила. Да и лица тогда у них были скрыты.
Один из них стоял, подставив лицо весеннему солнышку и так широко улыбался, что захотелось сделать то же самое.
Но на это времени не было. Пришлось быстро забраться в карету, и та сразу тронулась. Темери вспомнила наставления Эзальты. Надо чаще выглядывать из окна, чтобы люди видели, что она — это она, и нет никакого обмана.
Через некоторое время к кортежу присоединился большой отряд военных — Темери глазам не поверила: одеты они были в красно-черную форму времен до нашествия. Такие камзолы носили солдаты ее отца.
Звонко цокали копыта, люди останавливались, провожали кортеж взглядом… а потом впереди показались ворота нижней крепостной стены.
Старые серые камни, массивные опоры, зубцы наверху. Такой привычный силуэт. Стены, которые когда-то были родными. Ворота распахнуты.
Сверху, со стены, грохнул салют из ружей.
Потянулись знакомые каменные улочки старых дворянских семей. Сейчас здесь, наверное, живет ифленская знать. Если цитадель — сердце крепости, то эти улочки — грудная клетка, еще один щит. Когда-то не устоявший, но сохранившийся почти полностью.
Здесь — кузницы и мастерские, лавки сианов, кожевенников и ювелиров. Здесь всегда было интересней гулять, чем во внутреннем дворике, где каждый камень знаком с младенчества…
Здесь их тоже встречали. Но зевак было не так много, как в городе — еще бы. Большинство здешних обитателей сейчас у главных ворот замка. Там развернется основное действие.
Темери любила это место.
Здесь мраморные ступени низким каскадом стекают от кованых ворот к черным полированным плитам площади. Здесь ажурные решетки и фонари и всегда — чайки. Чайки гуляют по перилам и карнизам, кружатся над головами. Они как особая примета из прошлого, кружили и сейчас…
Людей на маленькой площади собралось много — казалось, свободного места не осталось вовсе, а ведь когда-то ей эта площадь казалась просто огромной. Гвардейцы в черной ифленской форме стояли так, чтобы не дать толпе оказаться на пути следования кареты.
Дверцу ей открыл хозяин Каннег, не Янур. Но шкипер стоял рядом, это успокаивало.
Шелковое светло-зеленое платье, сшитое специально для этого дня, в свете солнца казалось почти белым. Высокую строгую прическу собирали в шесть рук, и сейчас собственная шея казалась ей непривычно голой, беззащитной.
Все вокруг — слишком яркое, броское, особенное.
Запоминались не действия, а картинки: Вот верхний ряд ступеней, на них, видимо, самые знатные представители ифленского общества, а в центре яркое пятно — светлый лорд Кинрик. Даже в мыслях она избегала называть его своим женихом, но время нельзя остановить, а значит, избежать роли невесты не удастся. Все ли она делает правильно? Не ошиблась ли, поверив ифленцам? Сейчас уже не важно. Сейчас уже не сбежать.
Ифленские флаги сине-черные, как грозовое море, на них — белая звезда с четырьмя лучами, закрученными против солнца, знак империи. Число лучей равно числу колоний — так говорил когда-то Старик… «Который из лучей — наш?». Флаги треплет ветер.
Одежды горожан на самом деле — сдержанных цветов, Ифлен не приемлет ярморочной пестроты побережья, но солнце творит чудеса. Когда-то давно на этой площади торжества проходили под флагами рэтаха, и все было точно так же… или казалось точно таким же.
Черные ветки каштанов над стеной на фоне яркой синевы. Красные крыши верхнего города…
Новый залп салюта и сверху по ступеням спускаются трое.
Темершана вгляделась в лицо светлого лорда Кинрика. Он действительно был красив — темные брови, волнистые волосы, светлые, как почти у всех обитателей островов, прямой нос. Словно ваятелем выведенные линии скул и подбородка. И холодный, почти презрительный взгляд серых глаз в обрамлении густых ресниц.
Что ж, она тоже не в восторге от их предстоящего брака, так что чувство взаимно.