Страница 30 из 116
Но заметил, остановился.
Темери выдохнула от облегчения, но оказалось, рано. Услышала хриплое:
— За нами погоня. Быстрее!
Не спрашивая разрешения, он как-то ловко нагнулся и вздернул ее на лошадь — перед лукой седла.
— Держитесь за меня… Крепче!
И не успел договорить, как лошадь уже несла их по осенней сумеречной дороге.
Темери изо всех сил вцепилась в складки одежды своего спутника. Лошадь под ней шевелилась, сидеть было неудобно и страшно — оттого что повод не у тебя в руках.
Она слышала, чувствовала стук собственного сердца и рядом — хриплое дыхание ифленца. И все ей казалось, что лошадь сейчас или споткнется или упадет от усталости, ведь ей приходится нести двойной груз…
Страх заставил замереть в одной позе и не двигаться. Страх, и еще то, что жизнь ее вновь зависела от одного единственного человека. И от того, насколько крепко получится за него удержаться…
Ветер трепал волосы, мелкая морось секла кожу там, где она оставалась не прикрытой. Бока лошади ходили ходуном. Казалось — это никогда не кончится… но кончилось. ПИ довольно скоро. Шеддерик не собирался загонять кобылу. А на тракте уйти от погони вдвоем на одной лошади шансов не было у них никаких.
Там, где дорога снова убежала под темные кроны, Шеддерик натянул поводья и заставил лошадь остановиться. Быстро, но не очень ловко спрыгнул на землю. Велел:
— Сядьте в седло. Перекиньте ногу… так. Отлично. Держитесь за луку и берегите глаза — пойдем быстро.
На самом деле он уже вел лошадь в сумрак за деревьями. Они снова уходили с наезженной дороги в неизвестность, но так было безопасней, и Темери не спорила.
Тем более что эти места она уже не знала совершенно — бывала пару раз, но всегда — только на большой дороге.
Впрочем, кое-что вспомнилось:
— Здесь где-то должна быть река, — громким шепотом сказала она. — Большая река, Данва. Она почти к тракту подходит. Там лошадей поят и купают, скот, если на водопой, тоже гонят туда.
Сверху ей было видно лишь спину чеора та Хенвила. Чеор слегка прихрамывал, но шел бодро. И ответил всего через несколько шагов:
— Это нам ничем не поможет. Вот если бы была лодка…
— Но там есть! Там летние рыбацкие домики. И лодки сохнут… правда, это было в прошлом году, когда мы здесь шли Дорогой Долга. Может, что-то поменялось…
— Хорошо помните, где это?
— Нет, но где-то совсем рядом. А может, там не домики, сараи просто. Чтобы сети хранить…
И действительно, скоро лес поредел, потянуло холодным упругим речным ветром.
Шеддерик остановил лошадь.
— Темершана, сами слезть сможете?
Конечно, сможет. Главное, не запутаться в собственном платье. И так лучше, чем терпеть нежеланные прикосновения.
Через несколько мгновений она была уже на земле. Рядом тяжело дышала взмыленная лошадь. Благородный чеор уже отстегивал пряжки, к которым крепилась седельная сумка.
Темери видела, что движения его потеряли обычную четкость и точность, но пока не решалась подойти и спросить. В конце концов, они оба устали. Им обоим нужен сон и еда…
Наконец, сумка оказалась в руках у ифленца. Тогда он развернул лошадь к дороге и вдруг сильно хлопнул по крупу:
— Пошла, милая! Вперед! Надеюсь, тебя не скоро отыщут… Темершана, где вы! Идем!
Лошадь легко зарысила к лесу.
Темери заторопилась в противоположную сторону, туда, куда уже ушел ифленц.
Там лес заканчивался, открывался просторный берег быстрой равнинной реки. На пологом берегу, виднелось несколько деревянных сараев. А у самой воды, кверху днищами, сохли темные рыбачьи лодки. Темершана воспрянула духом — значит, память не подвела. Вот только, преследователи обязательно осмотрят сараи, как только найдут. В них не укрыться… тогда что же делать?
Благородный чеор тем временем шел вперед ровным шагом человека, хорошо представляющего свою цель. И Темери в который раз поняла, что решение снова зависит не от нее: если честно, она за ифленцем едва поспевала.
Наконец серые мокрые доски ближайшего сарая оказались совсем рядом. Ветер здесь донимал не так. Темери подошла к крайней лодке и поняла, что именно это судно — точно никогда и никуда уже не поплывет. Старый худой остов, вот что это было. Вторая лодка выглядела лучше, но, пожалуй, Темери не поручилась бы, что она не развалится, как только ее перевернешь…
— Чеора та Сиверс! — оклик заставил ее вздрогнуть. Все-таки Темери терпеть не могла свое реченое имя. Но не говорить же об этом ифленцу? Какое ему-то до этого может быть дело. Пусть называет, как хочет. Но на оклик надо ответить. Чуть пошатываясь от усталости, Темери направилась к сараю, в который как раз вошел ее спутник. Сарай был просторный, снабженный воротами со стороны реки. Сейчас эти ворота были распахнуты.
Темери подошла ближе. При гаснущем сумеречном свете разглядела развешенные вдоль стен сети, несколько пар весел, сложенных подальше от входа, разобранные мачты, парусину на грубых деревянных козлах, ящики с мелкой рыбачьей снастью…
А еще там были лодки. Три новые, недавно покрашенные лодки лежали кверху днищем в глубине сарая.
— Идите сюда, — нетерпеливо позвал Шеддерик от самой дальней, и кажется, самой маленькой лодки. — Поможете приподнять…
— Зачем?
— Заночуем под лодкой. Может так нас не найдут… а если и найдут, мы будем предупреждены заранее…
Лодку подняли вдвоем — и Шеддерик сразу подсунул под край круглый деревянный чурбак, чтобы не упала обратно. Под лодкой лежал кусок промасленой парусины, пахло тканью и холодной землей.
Темершана заметила, что ифленец бережет правую руку. В помещении было почти совсем темно. Шеддерик вынул из кармана один из огарков, прихваченных в лесной избушке. Пройдет еще несколько минут, на улице совсем стемнеет, и без свечки станет не обойтись. Тем более — она единственный источник тепла на всю округу.
И только в свете свечи, когда уже не нужно было никуда бежать и что-то срочно делать, Темери увидела, в каком состоянии пребывает ее спутник. До того он как будто специально держался так, чтобы ей не было видно крови.
Темери охнула, когда увидела правую руку ифленца — пуля разорвала одежду и мягкие ткани, и эта рана при каждом движении начинала кровоточить. На нем и вообще было много крови — только непонятно, откуда она текла. На шее, на левом виске, на одежде…
— Надо перевязать, — быстро сказала она.
Если говорить сразу, что думаешь, то времени на сомнения не остается.
Получилось невнятно, и ифленец попросил повторить. Он как раз был занят тем, что высматривал по углам что-то, что можно было бы кинуть на землю для тепла.
Темери повторила громче. И добавила почти жалобно:
— Я умею.
Шеддерик хмыкул:
— Здесь ни промыть, ни обработать… да ерунда, царапина. Сама зарастет. На мне как на кошке…
— Вытекло много крови. Вам нужны силы…
— Тут вы правы. Хорошо, перетяните пока прямо поверх одежды. А там посмотрим…
Это было временное решение, но она все же кивнула — становится темно, погоня близко. Кипятить воду не на чем, а света одной лишь свечки не хватит, чтобы наложить какой следует шов.
— Мне нужен нож, — вздохнула она. — Отрежу кусок подола для повязок…
Нижняя юбка ее платья была сшита из прочной льняной ткани. Если взять кусок из середины, он даже будет не очень грязным. Впрочем, чтобы перевязать руку, нужно не так много ткани.
Шеддерик с облегчением опустился на только что найденную парусину: Темери слышала, как он осторожно, чуть не сквозь зубы, дышит, и это заставляло нервничать. Что бы ифленец ей ни врал, ему было больно.
А потом в отблеске свечи она поняла, что волосы слева у него тоже подозрительно темные. Дотронулась осторожно, и почувствовала на пальцах липкую влагу. Кровь не успела засохнуть, а значит, нужна еще ткань. И ведь неизвестно, что у него еще продырявлено…
Пожалуй, стоило это выяснить.
— Чеор та Хенвил. Я вижу у вас рану на голове… скажите уж сразу, сколько ткани нам понадобится…